— Присаживайтесь, — проворчал работник, глянув в декольте нарядной майки. Женщина, поколебавшись, села. Сотрудник уголовного розыска приступил к допросу. — Имя, фамилия, род занятий… Ах, так вы у нас человек творческой профессии, Татьяна Владимировна. Иначе говоря, шибко грамотная? Трудитесь дизайнером, пописываете статейки в соответствующие сетевые и «обычные» издания, кропаете рассказики, любопытно, любопытно… И ведь не проверишь, верно? И со свободным временем у вас, стало быть, проблем не существует, и по району вы можете передвигаться в каком угодно направлении. А скажите, вы в последнее время общались с кем-нибудь из прошлого, так сказать?
— Послушайте, я уже десять минут пытаюсь понять, куда вы клоните, — рассердилась замороченная женщина. — Ну ладно, вам не жалко моего времени, так пожалейте хотя бы свое. Скажите прямо, что вы хотите?
— Скажу, — пожал плечами следователь. Он с любопытством разглядывал сидящую напротив особу. Скрипнула дверь, оба вздрогнули — в комнату для допросов вторгся раздраженный субъект в майорской форме, прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Что вы можете сообщить, Татьяна Владимировна, о некоем Корчагине Алексее. Вы его видели в последнее время, что-то слышали о нем? Смотрите мне в глаза, — строго сказал следователь. — Ваш брат дружил с упомянутым человеком, и вы сами, насколько нам известно…
— Вот оно что… — Женщина расслабилась и засмеялась — язвительным, недобрым, но самым искренним смехом. — Выходит, эти слухи — не такие уж слухи, господа полицейские? Вы на самом деле ловите Корчагина, который сбежал-таки с зоны и хулиганит в нашем районе…
— Ведите себя прилично, Татьяна Владимировна, — нахмурился следователь, быстро покосившись на застывшую у косяка фигуру.
— Да фигня это все, — отмахнулась женщина и сделалась серьезной, только щеки немного побелели. — Уж поверьте на слово, господа, — что угодно, только не это. Да, мой брат дружил с Корчагиным — надеюсь, вы знаете, где сейчас находится мой брат и в каком он состоянии. Да, я была в него влюблена по молодости — мне кажется, это обсуждал весь город… — На мгновение ее глаза заволокла дымка воспоминаний. — И вы прекрасно знаете, было ли это чувство взаимным. Я отправляла ему на зону несколько писем — он не ответил НИ НА ОДНО. Я бросила это занятие — и ничуть об этом не жалею. Если вы считаете, что по приезде в Аргабаш он тут же заявится ко мне… то ради бога, это ваше право. Можете пост поставить у моей двери — мне плевать. Все прошло, господа полицейские, — заявила она с какой-то надрывной злостью и посмотрела открытым взглядом на насупленного майора. — В текущий момент Алексей Корчагин меня абсолютно не интересует. И мне безразлично, сел ли он безвинно или за то, что совершил. Еще вопросы? Ах вот оно что… — она натянуто усмехнулась, видя, что полицейские не шевелятся, пожирают ее глазами. — Вы хотите бросить меня за решетку и пустить слушок, что будете пытать и насиловать, пока Корчагин не придет сдаваться? Успехов, господа… — Карикатурная гримаса перекосила в общем-то приятное лицо. — Корчагину всю жизнь на меня было плевать, думаете, он придет? Ха-ха… — Женщина откинулась на спинку, и было непонятно — то ли смех ее разбирает, то ли истерика.
Майор у стенки сморщился, как урючина, сделал знак оперу — выйди в коридор. В коридоре он зашипел ему в лицо, а тот побледнел, растерялся.
— Старлей, ты тупишь, ты хреновый физиономист — по глазам же этой бабы понятно, что она не при делах… Может, и любит еще своего Корчагина, но нам-то от этого какой прок? Она бы, может, и побежала за ним, вот только он никогда не позовет ее. Помню я эту драматическую историю — ему в натуре на эту телку было с колокольни плевать, другая у него имелась… Так что гони ее к чертовой матери, ты только время теряешь. Прорабатывай других. И домой не уйдешь, пока не добьешься ощутимого результата…
— Я понял, товарищ майор, — сглотнул опер. — Просто так ее выгнать?.. Может, понаблюдаем за ней?
— У тебя избыток людей? — разозлился начальник управления. — Старлей, занимайтесь нужными делами, а не этим мудозвонством! Ну, если, конечно, ты за бесхозной бабой не собрался приударить…
Через двадцать минут, все еще пунцовая от возмущения и прочих эмоций, Татьяна дошла до дома, взбежала на крыльцо, заперлась. Кинулась в комнату, бормоча под нос ругательства, закрыла окно. А когда повернулась, ее приморозило к полу! Чуть душа от тела не отошла! В дальнем углу, переминаясь с ноги на ногу, с виноватым лицом стоял мужчина и пытался улыбнуться. Женщина задрожала, боялась пошевелиться, такое ощущение, что все суставы залили суперклеем.
— Батюшки, Преображение Господне… — только и нашлась она. — Явился — проблемный сын своего отца…
Он сильно изменился — стал сухим, каким-то темным, возмужал, окреп. Но, конечно, она его узнала! И все вернулось на круги своя — ничего не изменилось! Она уже купалась в собственном поту, желудок становился пустым и начал путешествие к горлу. Лицевые мышцы сводило судорогой. Только бы он этого не понял, что она волнуется, не сделал правильных выводов…
Она задыхалась, не могла продохнуть во все легкие. А мужчина как-то опасливо приблизился.
— Привет, Тань…
— Привет…
— Ты в порядке?
— Нет… Вот, стою… — И добавила зачем-то: — Объятая ужасом… Ты в моем доме? — как-то тупо спросила она.
— Ну, в общем-то, да, — он немного растерялся. — У тебя окно было открыто. Не смог удержаться, залез. Как поговорила с полицейскими?
— Нормально… По душам… Все им рассказала, что думаю о них и о тебе…
— Могу представить… — Он подошел, как-то неловко ее обнял, чмокнул в щеку. Оба зарделись одновременно — Алексей покраснел, а у Татьяны глаза наполнились слезами.
— Прости, — смутился он. — В общем… вот. Ты, кстати, знаешь, что у тебя туалет забился?
— Знаю… — прошептала Татьяна. — Он забился так, что пушкой не пробить. Это от соседей приплыло — тут очень хитрая система канализации. Рук моих на это не хватает, а сантехники не торопятся — у них очень много важных заказов, за которые им платят прямо в карман… Неудобства — во дворе, Лешенька, в старом резервном сортире. Извини…
— Ничего, я все отремонтировал, пока ты общалась с полицией…
— Вот спасибо, — удивилась она. — Ну, хоть какой-то с тебя прок…
Она расслабилась, продохнула, успокоилась.
— Вот это да… — прошептала она. — Выходит, наши полицейские не такие уж тупорылые, просто они опаздывают на один шаг…
— Выходит, так…
Она поедала глазами смущенного мужчину. В общем-то, какая разница, зачем он сюда явился? Понятно, что не соскучился, но все равно… Она осмотрела его с головы до ног, как коня, которого собралась покупать, потрогала бицепс под рубашкой, вздохнула.
— А знаешь, Алексей, вот если бы не цвет лица, который у тебя какой-то опасный, и не эта подозрительная седина на висках — то ты просто бог…
— Ладно, не хвали, — стушевался Алексей. — Лягу в гроб, тогда и начинай. А вот ты, Татьяна, точно похорошела. Я тебя не узнал… Честное слово, ты сильно похудела, лицо изменилось…
