– Отвечай теперь, – продолжил допрос папаня, – почему такая грязная?
– Так ведь дождик… Грязь… А я упала… В грязь…
– Вот овца!
– Ты почему меня ослушалась? – вернулся отец к своим баранам. – Я ведь не разрешал!
– Нет, – опровергла я. – Нет, ты как раз разрешил. Я спросила: «Можно я пойду в ресторан?» А ты говоришь: «Угу».
– Чего?
– Да-да, – подтвердила мама. – Все точно так и было. Я еще сама удивилась…
Мне стало до коликов в животе смешно. Мамуля хоть временами и вредная, но в трудную минуту на нее можно положиться. Даже разозлившись до крайности, она все равно не забыла отведенную ей мною роль.
– Ха-ха-ха! – снова зашлась я в истерике, так меня это позабавило.
– Так, – скомандовал папа, – пусть она пойдет сейчас в ванную, а помоется и придет в себя – я с ней поговорю.
Я хотела поинтересоваться: «А сейчас ты что делал?» – но вместо этого выдала многозначительное:
– Ха-ха-ха! – и, взяв халат, отправилась в ванную, однако входов в нее было также два, и в первый раз допустив ошибку, я больно треснулась лбом о стену, зато во второй раз повезло больше: дверь отворилась, и я, задвинув ее на щеколду, стала скидывать с себя выпачканные одежды.
Стоя под душем и усердно работая мочалкой, я начала понемногу трезветь и, только когда мой ум просветлел окончательно, поняла, как же я хочу спать. Когда вышла из ванной, глаза уже слипались так, словно на веки подвесили стопудовые гири. Смертельно хотелось лечь в кровать.
Увидев пустующую (Таньку переселили на раскладушку), теплую, такую мягкую, уютную, приятную постель, я застонала от блаженства, но заметив сидящего возле нее на стульчике папахена, застонала уже от безысходности. Без лишних слов кротко уселась на софу и приготовилась слушать лекцию.
– Итак, доча, – начал папа, – послушай, что я тебе скажу. Тебе повезло, человек встретился… хм… неплохой, но ты не думай, что все такие и всем можно доверять. Люди бывают…
И все. Больше ничего не помню. Свет погас, голос отдалился, и я отрубилась.
За несколько месяцев до этих событий
Когда точка опоры в виде деревянного стула с мягкой обивкой рухнула на пол, мужчина начал задыхаться, чувствуя боль от сильно врезавшейся в кожу шеи полоски жесткой ткани. «Надо же, я так быстро принял это решение, не подумав о том, как же эта процедура на самом деле болезненна», – удивлялся про себя этот человек, приготовившись принять мучительную смерть. Всего за миг пронеслась перед глазами вся его жизнь. Точнее, не вся, а лучшие ее моменты. Естественно, все они были связаны с его женой.
Она училась в церковно-приходской школе. Родители отказались от ребенка и отдали его в приют, а оттуда уже, чуть повзрослев, она была направлена в эту школу. Любимая была очень верующей и хотела отдать себя Богу. Она собиралась по окончании школы уйти в монастырь, но… судьба распорядилась по-другому и свела их вместе в один прекрасный день. «Судьба?» – переспросил он сам себя, вспоминая момент знакомства с будущей женой. Да нет же, скорее, он, наоборот, вломился со своим неугасимым пожаром в сердце в ее кроткую судьбу и повернул ту в противоположную сторону, от духовного – к земному. «Я отнял тебя у Господа, любовь моя, – осенило его вдруг, – и он отомстил мне, забрав тебя обратно. Но почему таким чудовищным способом?! Почему?! За что?!»
Он вспомнил, как в день их свадьбы застал ее плачущей возле окна.
– Что случилось, милая? Почему ты плачешь? Ты не хочешь выходить за меня замуж? – Да, он был глуп, как понял сейчас, что задал такой дурацкий вопрос. Как она могла не хотеть за него замуж? Она ведь так его любила. Так, как никто никого не любит. Даже Бога.
– Что ты, конечно, хочу! – ответил его ангел. – Просто… Все так хорошо… Я боюсь.
– Чего?
Она резко перестала плакать, и ее глаза приобрели какой-то маниакально-пугающий блеск, когда она сказала:
– Что-то страшное случится. Я знаю это.
Но, не успел он испугаться ее словам, как она снова начала плакать, а жених тут же принялся успокаивать, поэтому эти слова вскоре забылись.
Когда родилась их дочь, ему пришлось снова увидеть этот пугающий блеск в глазах своей теперь уже жены. Она не плакала, но очень странно на него смотрела. Будто прощалась.
– Почему ты такая печальная? Что стряслось?
– Не знаю, просто… Все так хорошо. Я так счастлива. И мне очень страшно, что это может закончиться.
– С чего ты взяла, что наше счастье кончится?
– Всегда кончается, – пожала она плечами. – Посмотри вокруг. Ни у кого нет такой хорошей жизни, какая дана нам. У всех проблемы, ссоры, личная жизнь не складывается, семейная – рушится, нищета, долги, а у кого деньги – на тех покушаются и берут в заложники их самых близких. У кого не настолько много денег, чтобы бандиты могли требовать выкуп, на тех валятся всяческие неприятности, ведущие за собой большие траты. Например, мою подругу повысили на работе, и у нее заболела мама. На лечение она тратит намного больше, чем сумма, на которую повысилась ее зарплата. Понимаешь?
– Нет, – честно ответил он. Какой же был дурак! Теперь-то он понимал все, о чем она тогда говорила.
– Бог ничего никогда не дает просто так. Если ты просишь материальные блага, хотя знаешь, что это грех, ты их получаешь. Но лишаешься их. Притом таким способом, что жалеешь о своей прибавке. А те, кто слезно просил детей, получил детей. Но таких, что через двадцать лет пожалел, что его желание сбылось. А кто просил дождаться сына из мест лишения свободы, дожидался сына. Но потом молил, чтобы его снова посадили. Потому что это был уже не тот сын. Он избивал собственную мать, воровал у нее, грозился убить. Каждый – каждый! – понимал, что если Бог не дает чего-то, значит, Ему виднее. Значит, это для нашей же пользы. А я вот ничего никогда не просила. Я хотела быть с Богом, вот и все. Но Он дал мне все, о чем только можно мечтать. У меня есть ты, любимый человек. Ты зарабатываешь столько, что у нас остаются деньги, которые я не знаю даже куда тратить, потому что с детства приучена к лишениям.
– Да, но теперь у нас есть дочка, вот на нее и будем тратить! – улыбнулся он.
– В том-то и дело… Кому дают счастливый брак, тому не дают детей. Либо не дают жить в роскоши. А у нас все есть. Даже дочь, которую я не просила, хотя мы оба очень сильно хотели ребенка. Но я не молилась, понимаешь? И все равно ее дали. И она ведь здоровая!
– Тьфу-тьфу, – тут же среагировал он, постучав по дереву.
– Нет, это суеверие, грех. Надо говорить «Слава Богу!».
– Ну так слава Богу, и хорошо, что у нас все так хорошо.
– Вот это и пугает… За счастье придется расплачиваться.
Ему начал надоедать уже этот разговор, потому он взял ее крепко за руку и произнес:
– Ты росла в приюте, от тебя отказалась родная мать, ты недоедала, одевалась в обноски, терпела побои от старших и более развитых физически детей. Затем ты училась с утра до вечера и пела в церковном хоре. Как ты не понимаешь, что ты заслужила это счастье? Остановимся на этом и больше не будем возвращаться к данному разговору. Хорошо?
