– Знаю-знаю, – перебил «нормальный», – вся прокуратура и суды в друзьях ходят. Кому вы нужны там?
Словоохотливый паренек попался. Но мне это лишь на руку.
– Мы свидетели!
– Хороший свидетель – мертвый свидетель, – парировал он, чем привел меня в неописуемый восторг. Выходит, второе? Они собираются нас убить? Надо что-то предпринять!
– Да ты знаешь, кто я такая? Подо мной не то что прокуратура, все Подмосковье ходит!
Нормальный даже поперхнулся от такого нелепого высказывания, но ничего не успел ответить, потому как вернулись те двое. Честно говоря, они мне меньше импонировали. Вспомнить хотя бы, как невежливо они схватили нас на улице, как обращались с Катькой! Уж лучше бы меня водитель тащил куда-то там, где на данный момент пребывает подруга.
– Че так долго? – спросил он недовольно. Ему не понравилось, что я оказалась так же болтлива, как и он сам.
– Да блыкалась, залаза! Еле доволокли! – Это был картавый, а шепелявый сказал мне:
– Фылесай! Сефелись!
Но не тут-то было: ни ноги, ни руки совсем не собирались меня слушаться, пришлось им самим приступить к выуживанию жертвы из автомобиля. Мне так не понравилась присутствующая при этом мероприятии грубость, что я высказалась:
– Не умеешь вытаскивать – передай это дело шоферу!
– Ох и ни фига себе! – отозвался на это предложение водитель, но я не сообразила, как это расценивать: то ли удивился, то ли был польщен, то ли и то и другое.
Те двое поржали и назло стали обращаться со мной еще грубее: волокли ногами вперед, как какого-то покойника, при этом голову мою держать никто не удосужился, она, несчастная, скакала то по каменным плитам, то по ступенькам, то по паркетному полу, так и норовя навсегда отделиться от туловища. Конечной точкой оказался какой-то грязный и местами дырявый линолеум (я успела его ощупать), где мое тело предалось временному и относительному покою, пока оба рылись где-то в углу. Наконец они вернулись к моей особе и связали веревкой руки за спиной, засим удалились.
«Интересно, где Катя? – Только я об этом подумала, как услышала какое-то шевеление поблизости. – Неужели крысы?»
– У, – отчетливо завыли крысы. – У! У-у!
Поняв, кто это, я успокоилась.
– Кать, это ты?
– У!
– Ты как?
– У!
– Я так же. – Интереснейший диалог. – Как думаешь, где мы?
– У, у, у-у!
– Я тоже не знаю. Нас убьют? – спросила я с тоской и неимоверно удивилась, услышав вместо ожидаемого «у»:
– Не убьют.
– Почему ты так считаешь?
– А я оптимитска!
– А где кляп?
– Выплюнула.
– Молодец!
– Знаю.
Воцарилось молчание.
– Кать, ты далеко от меня? – минут через пять, во время которых лежала неподвижно, спросила я.
– Рядом. – И менее уверенно: – Я думаю.
– Что нам делать? – Философский вопрос. Искать смысл в жизни, как вам такой ответ? Впрочем, я имела в виду конкретный момент.
– Для начала избавиться от повязок на глазах и веревок на руках.
– Отличная идея. Как мы ее воплотим в реальность?
– Не наглей! – разозлилась подруга. – Я что, по-твоему, все за нас двоих должна придумывать? Я и так придумала план действий, способ выполнения – твоя задача!
Я посчитала это справедливым (да, неплохо меня головой по полу постучали) и начала кумекать.
– Ну? Что-нибудь надумала? – через пятнадцать минут полюбопытствовала Любимова.
– Конечно! – не замедлила похвастать я. – Я придумала, как снять повязки.
– Чего же молчишь тогда? Выкладывай.
– Итак, пункт первый: найди меня.
– Хорошо.
Прошло полчаса… Еще полчаса… Еще полчаса…
– Ну где ты там?
– Не знаю, не могу тебя найти! Сама ищи, я устала. Только представь: с завязанными глазами, связанными за спиной руками, ползком, с больной башкой…
Значит, ее так же тащили, как и меня. Злодеи!
– Не расслабляться! Иска-ать! – вспомнила я, что являюсь дочерью военного.
В общем, с горем пополам она меня нашла.
– Все! – уткнулась подружка в мою спину. – Я здесь!
– Пункт второй: открой рот.
– Готово, – произнесла она как-то странно, видимо, и впрямь открыла.
– Далее – найди зубами узел той фигни, что у меня на глазах. – Почувствовав копание в своих волосах, продолжила: – Пункт четыре: тяни!
– Угу. – Она потянула куда-то вверх. – Все, Юль, ты гений.
– Как – все? Ты что, сняла?
– Ну да.
– Почему же я ничего не вижу? – тормозила я. Головой по плитам, все ж таки…
– Эх… Ты хочешь сказать, что бандиты, завязав нам глаза, забыли оставить включенным свет? – с наигранным ужасом произнесла Катерина. – Как они могли оставить людей с завязанными глазами без света?! Садисты! Он же им так необходим!
– Все, хватит издеваться! Пункт пятый и заключительный: поворачивайся ко мне спиной.
Тем же методом я освободила ее от повязки.
– Только как избавиться от веревок, я еще не придумала.
– А, пустяки, я придумала. Значит, так, пункт первый: найди какой-нибудь колюще-режущий предмет.
– Ага! И чем я, по-твоему, его искать буду? Языком?!
– Чем хочешь!
– Это нечестно. Давай будем вместе искать, – предложила я. Немного поколебавшись, она согласилась.
Глаза привыкли к темноте, и я смогла различить очертания некоторых предметов: вдоль одной из стен стройным рядом расположились высокие, наполненные чем-то мешки, в углу стоял допотопный проигрыватель на деревянных ножках, под ним валялась куча веревок. У противоположной стены располагался старый, ободранный диван и несколько стульев.
– По-моему, искать лучше так, – сказала Катька, поднявшись на ноги, подошла вплотную к стене, уткнулась в нее носом, и… вспыхнул яркий свет, заставив меня на секунду зажмуриться. – Погляди, я не размазала тушь? – задала давно интересующий ее вопрос Любимова, наклоняясь ко мне, все еще ничком лежащей на полу. Похоже, она ради своей туши и старалась! Это прям какая-то навязчивая идея!
– Отвали со своей тушью!
– Фи, как грубо!
Я предприняла попытку подняться.
– И даже не думай.
– Почему?
– Я углядела сундук под диваном. Думаю, там то, что нам нужно для выживания. Поскольку я уже на ногах, а ложиться со связанными за спиной руками мне как-то не улыбается, лезть придется тебе.
