Сигарета?
«Эта будка древнее магнитных подъемников, — напомнила
себе Тэлли. — Может быть, она даже старше самого города».
Забытый клочок древней истории.
«Интересно, сколько поколений уродцев и красавцев находили
эту будку и делали ее своим тайным убежищем?»
Сумка, которую показывал Тэлли Крой, лежала на одном из
выступов ржавого кожуха и ждала, когда ее возьмут.
Девушка схватила сумку. Странно было прикасаться к старой
коже, навевающей воспоминания об изношенных, потертых вещах, которых так много
было в Дыме. Тэлли открыла сумку и обнаружила внутри листок бумаги. Из сумки
тут же что-то выпало и тихонько ударилось о пыльный пол. Тэлли опустилась на
колени и, прищурившись, стала ощупывать холодный камень еще горящими ладонями.
Наконец она нашарила две маленькие белые капсулы с лекарством.
Она уставилась на них, что-то смутно вспоминая.
В комнатушке потемнело, и Тэлли оторвала взгляд от капсул. В
дверном проеме стоял Зейн. Он тяжело дышал, его глаза сверкали в полумраке.
— Отлично. Спасибо, что дождалась, Тэлли.
Она ничего не сказала. Он шагнул к ней и опустился рядом на
колени.
— Ты в норме? — Его рука легла на ее плечо. —
Ты головой не ударилась, когда падала?
— Нет. Зато мозги прочистились. Я вот что нашла.
Она подала Зейну листок бумаги, тот расправил его и поднес к
свету, проникающему в дверь. Листок покрывали неразборчивые каракули.
Тэлли опустила глаза и снова посмотрела на капсулы, лежащие
у нее на ладони. Маленькие, белые — они так походили на таблетки сжигателя
калорий. Но Тэлли не сомневалась, что они способны на гораздо большее. Она
что-то вспомнила…
Зейн опустил руку с листком бумаги.
— Это письмо, — сказал он. Глаза его широко
распахнулись от изумления. — И оно адресовано тебе.
— Письмо? От кого?
— От тебя, Тэлли. — Негромкое эхо отражалось от
металлических стенок будки. — Оно от тебя.
Письмо самой себе
«Дорогая Тэлли! Ты — это я.
Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что я — это ты,
Тэлли Янгблад. Один и тот же человек. Но если ты читаешь это письмо, значит, мы
все же два разных человека. По крайней мере, мы, новые дымники, догадываемся,
что ты уже не та, что раньше. Тебя изменили. Поэтому-то я и пишу тебе.
Интересно, помнишь ли ты, как писала эти слова? (На самом
деле, пишет Шэй, а я диктую ей. Она в школе научилась писать от руки.) Правда,
похоже на первые записи в детском дневнике?
Если ты совсем не помнишь, как писала это письмо, то мы обе
в большой беде. Особенно я. Потому что если я сама себя не могу вспомнить, то
это значит, что меня, писавшую это письмо, каким-то образом стерли. Ой. И может
быть, это означает, что я, в каком-то смысле, умерла. Поэтому прошу, постарайся
вспомнить. Вдруг получится…»
Тэлли помедлила. Она провела по написанным словам кончиком
пальца, пытаясь вспомнить, как она их диктовала. Шэй действительно любила
показывать, как можно писать буквы ручкой — это был один из тех хитрых навыков,
которые она освоила, готовясь к путешествию в Дым. Она оставила Тэлли записку,
в которой рассказывалось, как туда добраться. Но принадлежал ли этот почерк
Шэй?
И самое главное, не врет ли письмо? Тэлли сделала вдох и
выдох и продолжала читать…
«Но вот что я, на самом деле, хочу тебе сказать: с твоим
мозгом — с нашим мозгом — кое-что сделали, и поэтому это письмо может
показаться тебе немного странным.
Мы (в смысле новодымники, а не мы с тобой) не знаем в
точности, как это получается, но мы твердо уверены: с каждым, кто подвергается
Операции Красоты, что-то происходит. Когда тебя делают красивым, твоему мозгу
наносят небольшие травмы — ну, считай, что у тебя там появились крошечные
шрамики. И они меняют нас, причем не в лучшую сторону. Посмотри в зеркало,
Тэлли. Если ты красотка, значит, у тебя есть эти микротравмы».
Тэлли услышала шумный вздох. Зейн стоял рядом и читал
письмо, заглядывая через ее плечо.
— Похоже, ты был прав насчет нас, красотулек, —
сказала Тэлли.
Зейн скованно кивнул.
— Угу. Отлично. — Он указал на следующий
абзац. — А как насчет этого?
Тэлли вернулась взглядом к письму.
«Но есть и хорошая новость: существует лекарство. Вот почему
Дэвид пробрался в Нью-Красотаун и отыскал тебя: чтобы передать тебе таблетки, которые
приведут в порядок твой мозг. (Я очень надеюсь, что ты помнишь Дэвида.) Он
хороший парень, хотя ему и пришлось похитить тебя для того, чтобы доставить
сюда. Верь ему. Наверное, страшновато находиться здесь, вдали от города, там,
где тебя прячут новодымники, но люди, которые изуродовали твой мозг, могут
искать тебя, а ты должна быть в безопасности до тех пор, пока не вылечишься».
Тэлли прервала чтение.
— Похитить меня? — изумленно проговорила она.
— По всей видимости, с тех пор, как ты это написала, планы
изменились, — сказал Зейн.
На миг Тэлли почувствовала себя странно: она намного ярче
представила себе Дэвида.
— Если это я написала. И если это правда. Ведь ко мне
пришел Крой, а не… Дэвид.
Стоило ей произнести это имя, и воспоминания нахлынули
волной: ладони Дэвида, загрубевшие от многолетнего труда, его куртка, сшитая из
шкурок, белый шрам, пересекающий бровь… В сердце Тэлли зашевелился страх.
— Что случилось с Дэвидом, Зейн? Почему он не пришел?
Зейн покачал головой.
— Не знаю. У тебя с ним что-то…
Тэлли снова вгляделась в строки письма, но они поплыли у нее
перед глазами, и на лист бумаги упала слезинка. Чернила в этом месте
растеклись, слеза окрасилась в черный цвет.
— Что-то точно было, — сдавленным голосом
проговорила Тэлли, охваченная воспоминаниями. — Но что-то произошло.
— И что же?
— Не знаю.
«Почему я не могу вспомнить? — в отчаянии думала
Тэлли. — Из-за этих повреждений мозга, о которых предупреждают в письме?
Или я просто не хочу этого вспоминать?»
— А что у тебя в руке, Тэлли? — спросил Зейн.
— Это лекарство. Дай я дочитаю до конца.
Она вдохнула поглубже и продолжала читать письмо:
«И вот еще что: Мэдди (мама Дэвида, придумавшая лекарство)
говорит, что я должна приписать кое-что насчет „ознакомления и согласия“.
Я, Тэлли Янгблад, свидетельствую, что разрешаю Мэдди и
Дэвиду дать мне капсулы с лекарством, которое помогает вылечиться от
последствий Операции Красоты. Они называют эту болезнь „красотомыслие“. Я отдаю
себе отчет в том, что это непроверенное лекарство, что у него могут иметься
побочные действия, что мой головной мозг может серьезно пострадать.
