— Ты видел, как все замерзло, Зейн-ла? Все просто
заледенело!
— Зима — это так круто!
— Жуть как круто. А лето — оно слишком… Даже не знаю.
Слишком жаркое, что ли.
— Совершенно с тобой согласен.
Они одарили очаровательными улыбками майндер двери и, выйдя
на мороз, немного постояли на крыльце перед особняком. Тэлли отдала Зейну свою
кружку с кофе и заправила длинные перчатки под манжеты куртки. В результате
интерфейсный браслет оказался спрятанным под двумя слоями плотной ткани. Затем
Тэлли туго обмотала руку шарфом. После этого она взяла обе кружки у Зейна и
стояла, глядя на подрагивающую и дымящуюся черную поверхность горячего напитка,
пока Зейн точно так же изолировал свой браслет.
Когда он закончил, Тэлли негромко проговорила:
— Я думала, мы сегодня будем себя вести нормально.
— А я и веду себя нормально.
— Перестань. «Просветленность — это мерзость»?
— Думаешь, я перестарался?
Тэлли покачала головой, негромко рассмеялась, взяла Зейна за
руку и повела в сторону аэрокатка.
Прошел месяц с того дня, как они приняли лекарство, и пока
все шло нормально. Правда, в первые несколько часов им пришлось несладко.
Чрезвычайники с пристрастием обыскали их, в бешеном темпе обшарили будку,
складывая в маленькие пластиковые пакеты все, что удавалось найти. Их скрипучие
«чрезвычайные» голоса тараторили миллионы вопросов: агентам не терпелось
узнать, зачем парочке красотулек понадобилось забираться на мачту-ретранслятор.
Тэлли попробовала было отговориться тем, что им просто захотелось побыть
совсем-совсем наедине, но такое объяснение чрезвычайников не устроило.
Наконец явились надзиратели и принесли оставленные в траве
интерфейсные кольца, ранозаживляющий спрей для рук Тэлли и булочки. Тэлли
набросилась на завтрак, как голодная собака, и вскоре обостренность восприятия
покинула ее. Очаровательно улыбаясь, она попросила, чтобы ее доставили к
хирургу и убрали рану на лбу. Чрезвычайники промурыжили их еще добрый час и
только потом дали надзирателям отвезти Тэлли в больницу. Зейну разрешили ее
сопровождать.
Собственно, на том все и кончилось, если не считать
интерфейсных браслетов. На руку Тэлли браслет надели врачи во время операции, а
Зейн проснулся с браслетом на руке на следующее утро. Действовали браслеты так
же, как интерфейсные кольца, но при этом с их помощью можно было откуда угодно
посылать голосовые сообщения, как с мобильного телефона. А это означало, что
браслеты слышат каждое твое слово даже за пределами особняков. И, в отличие от
колец, они не снимались. Это были кандалы с невидимой цепью. Тэлли и Зейн
перепробовали все возможные инструменты, но им так и не удалось избавиться от
браслетов.
А потом случилось неожиданное: браслеты стали писком моды.
Другие «кримы» пришли в восторг и тут же пожелали раздобыть себе такие же.
Сколько Зейн их ни отговаривал, они не унимались, поэтому Зейн заказал в окне
несколько десятков фальшивых браслетов и раздал их жаждущим. За следующие
недели разнесся слух о том, что браслеты — это такой новый отличительный знак
для тех, кто совершил восхождение на мачту-ретранслятор, установленную на крыше
особняка Валентино. Оказалось, сотни красоту лек своими глазами видели, как Тэлли
и Зейн покоряли эту вершину. Те, кто заметил их первыми, обзвонили приятелей, и
вскоре уже чуть ли не весь Нью-Красотаун торчал у окон, наблюдая за
верхолазами. Через несколько недель только самые равнодушные к моде красавцы и
красотки разгуливали без браслетов, все остальные обзавелись хотя бы
простенькими украшеньицами на запястье. А на крыше особняка Валентино пришлось
установить майндеры, чтобы отгонять красотулек от мачты.
Тэлли и Зейна стали узнавать на любых сборищах. Число
желающих пополнить ряды «кримов» росло с каждым днем. Казалось, все хотят стать
такими, как эти двое, — просветленными.
Тэлли волновалась из-за того, что они задумали, но по пути
до аэрокатка они с Зейном почти не разговаривали. Хотя браслеты были надежно
спрятаны под толстой зимней одеждой и не могли ничего подслушать, молчание
вошло у них в привычку, с которой они почти нигде не расставались. Тэлли
научилась общаться другими способами: подмигивать и делать большие глаза,
произносить слова беззвучно. Жизнь внутри безмолвного заговора наполняла каждый
жест особой значимостью, заряжала каждое прикосновение тайным смыслом.
Они вошли в стеклянную кабину подъемника, которая повезла их
к гигантской льдине, парящей в воздухе над стадионом Нефертити. Зейн взял Тэлли
за руку. Его глаза сверкали, как это бывало, когда он замышлял какую-нибудь
шалость вроде засады и обстрела красоток снежками с крыши особняка Пульхера.
Его озорной взгляд подбодрил Тэлли, и это было очень кстати. Если другие
«кримы» заметят, что она психует, это будет совершенно лишнее.
Большая часть компании уже собралась. «Кримы» переобувались
в ботинки с коньками, подбирали спасательные куртки подходящего размера.
Несколько «кримов»-новичков разминались на льду. Они держались очень
неуверенно, их коньки скребли лед, издавая шипение наподобие того, каким
библиотечный майндер призывает не шуметь.
Подкатила Шэй, раскинула руки, чтобы обнять Тэлли, и
затормозила, едва не налетев на нее.
— Привет, Худышка-ва.
— Привет, Косоглазка-ла, — в тон ей ответила Тэлли
и хихикнула.
Уродские клички снова вошли в моду, но Тэлли и Шэй
поменялись своими прежними прозвищами, поскольку Тэлли успела похудеть. Она
была не восторге от того, что приходится ходить голодной, однако другого
способа снять с руки интерфейсный браслет так и не изобрела.
Тэлли заметила, что Шэй обмотала руку до локтя черным шарфом
в знак солидарности. Кроме того, Шэй сделала себе флэш-татуировку в том же
стиле, что и Тэлли: в виде клубка змей, сползавших от надбровья на щеку. Очень
многие «кримы» обзавелись новенькими татушками, пульсировавшими в такт с
сердцем. Татуировки придавали им залихватский вид. Кружки с самоподогревом
распространяли облака кофейного пара над компанией «кримов», и у всех на лицах
вибрировали и вращались сложные узоры.
Появление Тэлли и Зейна вызвало бурю приветствий, компания
заволновалась. Подъехал Перис со спасательной курткой и коньками Тэлли.
— Спасибо, Шнобель, — сказала Тэлли, быстро сняла
ботинки и уселась на лед.
Здесь, на аэрокатке, не разрешалось пользоваться
скай-коньками; настоящие стальные лезвия в ясный морозный день сверкали, будто
кинжалы. Тэлли туго зашнуровала ботинки.
— Фляжку не забыл? — спросила она у Периса.
Он показал ей фляжку.
— Чистая водка.
— Очень согревает.
Тэлли и Зейн перестали употреблять алкоголь, когда выяснили,
что он больше затуманивает, нежели просветляет сознание, но здесь, на катке,
крепкие спиртные напитки можно было употребить иначе.
