Зейн еле слышно выругался.
— Значит, ты сказала ей про капсулы? Блеск. Только
этого нам не хватало.
— Но она абсолютно просветленная, Зейн. Не думаю, что
она нас выдаст, — сказала Тэлли и пожала плечами. — По меньшей мере,
она так рассвирепела из-за лекарства, что, глядишь, может остаться
просветленной на всю жизнь.
— Рассвирепела? Из-за того, что ты лечишься, а она нет?
— Нет, — со вздохом ответила Тэлли. — Из-за
того, что лечишься ты.
— Что?
— В долгу я была перед ней, а вторую капсулу получил
ты.
— Но ведь не было времени, чтобы…
— Я-то это понимаю, Зейн. А она нет. Для нее все это…
Тэлли сокрушенно покачала головой, чувствуя, как заливают
глаза горячие слезы. А сама она так продрогла, что пальцы онемели. Ее начало
знобить.
— Все нормально, Тэлли.
Зейн потянулся к ней и крепко сжал ее руку, затянутую в
толстую зимнюю перчатку.
— Ты бы ее послушал, Зейн. Она меня вправду ненавидит.
— Послушай, мне очень жаль, что так вышло. Но я рад,
что лекарство досталось мне.
Тэлли посмотрела на него сквозь пелену слез.
— Ага, — кивнула она. — Конечно. «Огромное
тебе спасибо за мигрень», да?
— Это лучше, чем оставаться тупоголовым красавчиком, —
сказал Зейн. — Но я не это хотел сказать. В тот день мы с тобой не просто
нашли эти капсулы. И рад я… из-за нас с тобой.
Тэлли посмотрела на него, поморгала и увидела, что Зейн
улыбается. Его пальцы, сплетенные с ее пальцами, тоже дрожали от холода. Тэлли
сумела улыбнуться в ответ.
— Я тоже.
— Не позволяй Шэй вставать между мной и тобой, Тэлли.
— Нет-нет, конечно.
Она покачала головой, понимая, как это важно для нее. Что бы
ни думала Шэй, Зейн был именно тем человеком, которому стоило дать лекарство.
Он сохранял ее просветленной, он заставил ее пройти все испытания, предложенные
дымниками, он уговорил ее принять непроверенный препарат. В тот день Тэлли
нашла не просто лекарство от красотомыслия — она нашла человека, с которым
можно идти вперед, подальше от всего плохого, что случилось осенью.
В детстве она дружила с Перисом, и он обещал навсегда
остаться ее лучшим другом, но в тот день, когда ему исполнилось шестнадцать,
Перис ушел и оставил ее в Уродвилле. Потом Тэлли потеряла дружбу Шэй, предала
ее, поддавшись на угрозы чрезвычайников, и увела у нее Дэвида. Теперь и Дэвида
нет, он потерялся где-то в глуши и наполовину стерся из памяти. Он даже не
принес ей лекарство сам, а поручил это Крою. Тэлли, в принципе, догадывалась,
что это значит.
А Зейн…
Тэлли смотрела в его прекрасные золотые глаза. Он был здесь,
рядом с ней сейчас, живой, и было бы очень глупо позволять ее сумбурному
прошлому вторгаться в то, что возникло между ними.
— Надо было мне раньше рассказать тебе про Шэй. Но эти
умные стены…
— Все нормально. А мне ты можешь доверять. Всегда.
Она обеими руками обхватила его руку.
— Знаю.
Зейн другой рукой нежно прикоснулся к ее щеке.
— В тот день мы друг друга почти не знали, верно?
— Да, пожалуй, мы оба рисковали. И как только это могло
случиться?
Зейн рассмеялся.
— Наверное, так случается всегда. Правда, чаще все-таки
без таинственных таблеток или вламывающихся чрезвычайников. Но это всегда
рискованно… целоваться с кем-то в первый раз.
Тэлли кивнула и потянулась к нему. Их губы соприкоснулись, и
поцелуй под проливным дождем получился долгим и нежным. Тэлли чувствовала, как
дрожит Зейн. Мокрая земля под ними была холодной, однако капюшоны словно бы
отгородили их от мира, и их горячее дыхание согрело воздух между ними.
Тэлли прошептала:
— Я так рада, что в тот день со мной был ты.
— И я рад.
— Я… ой!
Она отстранилась и стала вытирать лицо. Под капюшон
забралась струйка дождя и потекла по щеке, как холодная и злая слеза.
Зейн рассмеялся, встал, подал Тэлли руку и помог подняться.
— Пойдем. Не век же нам тут торчать. Давай вернемся в
особняк Пульхера, позавтракаем и переоденемся в сухое.
— А мне уже не так и плохо.
Он улыбнулся, но указал на запястье и проговорил почти
шепотом.
— Если сидеть на одном месте слишком долго, кому-нибудь
может стать любопытно: что же такое интересное происходит в Уродвилле.
— Ну и пусть, — вздохнула Тэлли.
И все-таки Зейн был прав. Надо было возвращаться. У них за
весь день маковой росинки во рту не было, если не считать нескольких капсул
сжигателя калорий и нескольких глотков кофе. Зимние пальто обогревались, но
Тэлли потратила слишком много сил на скайбординг, да и погружение в ледяную
реку на нее подействовало не лучшим образом. Она жутко устала и продрогла до
костей, у нее кружилась голова от голода, холода и поцелуя…
Зейн щелкнул пальцами, и его скайборд оторвался от земли.
— Секундочку, — негромко проговорила Тэлли. —
Мне нужно сказать тебе еще одно насчет той ночи.
— Хорошо.
— После того как я проводила тебя домой…
При мысли о хищной физиономии доктора Кейбл Тэлли зазнобило,
но она сделала решительный вдох, чтобы успокоиться. Как же глупо было с ее
стороны, что она не сделала этого раньше — не вытащила Зейна за умные стены особняка
Пульхера, не рассказала о своей встрече с Кейбл… Ведь она не хотела, чтобы
между ними стояли какие-то тайны.
— Что такое, Тэлли?
— Она ждала меня… — запинаясь, выговорила
она. — Доктор Кейбл.
При звуке имени Зейн на миг задумался, но сразу кивнул.
— Я ее помню.
— Помнишь?
— Ее трудно забыть, — горько усмехнулся Зейн,
замолчал и перевел взгляд на поляну.
«Скажет он еще что-нибудь или нет?» — гадала Тэлли.
Наконец она не выдержала и проговорила:
— Она сделала мне очень странное предложение. Она
поинтересовалась, не хочу ли я…
— Тсс! — прошипел вдруг Зейн.
— Что ты… — начала было Тэлли, но Зейн взмахом
руки велел ей молчать.
Потом обернулся, быстро присел на корточки и потянул к себе
Тэлли. К поляне между деревьями двигались люди. Они шли медленно, одетые почти
одинаково, в теплые зимние пальто, и левые руки у всех были замотаны черными
шарфами. Но одного человека Тэлли узнала сразу. Сверкали медно-рыжие глаза,
весело крутилась флэш-татуировка.
