Тэлли скованно кивнула. Жрец держал в руке дешевый,
некачественный нож, а она вспомнила о том, как чуть было не закончилась ее
первая встреча с его сородичами. Ведь ее могла постигнуть судьба отца Эндрю.
— Но почему?
— Почему, Юная Кровь? Потому что я — его сын.
— Нет, я не об этом. Почему чужаки хотели убить твоего
отца? Или вообще кого-то из вашей деревни?
Эндрю сдвинул брови. Похоже, вопрос показался ему странным.
— Пришел их черед.
— Как это?
Он пожал плечами.
— Мы убили летом. Они должны были отомстить.
— Вы убили… одного из них?
— Это была наша месть — за убитого ранней
весной. — Он холодно усмехнулся. — Тогда я был в боевом отряде.
— Так это вроде расплаты? А когда же это все началось?
— Началось? — переспросил Эндрю и уставился на
лезвие своего ножа, будто пытался что-то прочесть на зеркально-тусклой
поверхности металла. — Так было всегда. Они чужаки. — Он
улыбнулся. — Я порадовался, когда отряд вернулся с тобой, и никого не
убили. Так что очередь по-прежнему за нами, и я еще смогу отомстить за смерть
отца.
Тэлли не могла произнести ни слова. За считанные секунды
Эндрю Симпсон Смит превратился из скорбящего сироты в какого-то… дикаря. Его
бледные пальцы с такой силой сжали рукоятку ножа, что совсем побелели, будто из
них вытекла кровь.
Тэлли отвела взгляд от ножа и покачала головой. Нечестно
думать об Эндрю как о нецивилизованном дикаре. То, о чем он говорил, так же
старо, как сама цивилизация. На уроках в школе рассказывали о кровной мести. А
ржавники пошли еще дальше, они изобрели оружие массового уничтожения, они
разрабатывали все более и более страшные, смертельно опасные технические
средства, пока в конце концов не поставили всю планету на грань гибели.
И все же Тэлли не могла избавиться от мысли о том, насколько
жители лесной деревушки не похожи на всех ее знакомых. Она заставила себя
посмотреть на Эндрю, со зловещей радостью сжимающего рукоятку ножа.
И тут она вспомнила слова доктора Кейбл. «Человечество — раковая
опухоль, а мы — лекарство от этой болезни». Современные города строились, чтобы
покончить с подобными проявлениями человеческой природы. Отчасти что-то такое
выключала в человеческом мозгу Операция Красоты. Мир, в котором выросла Тэлли,
представлял собой стоп-кран, призванный разорвать жуткий замкнутый круг
истории. А эти люди — всего лишь такие, какими их создала природа. Тэлли выпал
случай воочию увидеть естественное состояние человека. И она сама, покинув
город, тоже могла когда-нибудь стать такой.
Если только доктор Кейбл не ошибается. А вдруг есть другой
выход?
Эндрю отвел взгляд от ножа и, убрав его в ножны, показал
Тэлли пустые руки.
— Но не сегодня. Сегодня я помогу тебе найти твоих
друзей.
Он радостно улыбнулся.
Тэлли перевела дух. У нее мелькнуло желание отказаться от
его помощи, но больше ей не к кому было обратиться, а кто знает, какие еще
опасности могут таить леса, отделяющие ее от Ржавых руин… Например, тут
наверняка обитает немало людей, которые сочтут ее «чужаком». В такой глуши
морозной зимой даже вывих лодыжки может оказаться смертельным, не говоря уж о
нападении вооруженных местных жителей.
Ей был нужен Эндрю Симпсон Смит, вот и все. А он всю свою
жизнь учился помогать таким, как она. Богам.
— Хорошо, Эндрю. Только давай уйдем прямо сегодня. Я
спешу.
— Конечно. Сегодня. — Он почесал щеку в том месте,
где у него начала пробиваться бородка. — К тем руинам, где тебя ждут
друзья? Где они?
Тэлли посмотрела на солнце. Оно еще не поднялось высоко, и
можно было определить, в какой стороне восток. Наскоро прикинув в уме, она
указала на северо-запад, в сторону города, за которым лежали Ржавые руины.
— Примерно неделя пути в ту сторону.
— Неделя?
— Это значит семь дней.
— Да, мне знаком календарь богов, — немного
самодовольно отозвался Эндрю. — Но… целая неделя…
— Верно. Это ведь не так далеко, правда?
Прошлой ночью охотники гонялись за ней по лесу без устали.
Эндрю покачал головой. Его взгляд выражал восторг пополам с
ужасом.
— Но это за краем света!
Пища Богов
Они тронулись в путь в полдень. Провожать их собралась вся
деревня, многие принесли дары. Некоторые из подношений были слишком тяжелы, и
Эндрю и Тэлли вежливо отказались от них. Но все же Эндрю набил свой заплечный
мешок гадкими на вид полосками сушеного мяса. Когда Тэлли поняла, что он
собирается есть эту грязную пакость, она попыталась скрыть свой ужас, но это ей
плохо удалось. Сама она приняла только один подарок — рогатку из дерева и куска
кожи, которую ей преподнес один из местных мальчишек из ее «фан-клуба». В
детстве Тэлли неплохо стреляла из рогатки.
Вождь благословил их в дорогу, а потом извинился, попросив у
Тэлли прощения за то, что чуть было не раскроил череп такой юной и прекрасной
богине. Эндрю все перевел. Тэлли заверила толстяка, что она ни слова не
расскажет старшим богам об этом недоразумении, и вождь, похоже, испытал
нешуточное облегчение. Затем он одарил Эндрю мятым медным браслетом — в знак
благодарности за то, что юный жрец помог исправить ошибку охотников.
Получив подарок, Эндрю зарделся от гордости, поднял браслет
над головой, и толпа разразилась радостными воплями. Тэлли понимала, что внесла
переполох в жизнь этих людей, ее неожиданный визит здесь всех обескуражил и
испугал. В городе она могла произвести такой эффект, явившись на бал-маскарад в
вечернем платье. Но действия Эндрю помогли всем немного успокоиться. По всей
видимости, ублажение богов являлось самой главной работой жрецов.
«Интересно, часто ли сюда сваливаются с неба красотки или
красавцы из города?» — думала Тэлли.
Когда они с Эндрю ушли за пределы поселка, а увязавшихся за
ними детишек мамаши догнали и увели домой, Тэлли решила задать своему спутнику
несколько серьезных вопросов.
— Скажи, Эндрю, много ли богов ты знаешь… лично?
Он погладил свою отсутствующую бороду и задумался.
— Со дня смерти моего отца боги не приходили. Ты
первая. Никто еще не знает, что жрец теперь я.
Тэлли кивнула. Она правильно угадала: этот юноша еще только
привыкал к работе и положению, доставшимся ему по наследству, и чувствовал себя
слегка не своей тарелке.
— Понятно. Но ты говоришь на нашем языке очень
правильно. Ты ведь учился не только у своего отца, правда?
Усмешка Эндрю получилась немного лукавой.
— Я не должен был разговаривать с богами, я должен был
только слушать, как с ними говорит мой отец. Но порой, когда я вел кого-нибудь
из богов к развалинам города или к гнезду какой-нибудь новой незнакомой птицы,
я все же говорил с этим богом.
