И тут она почувствовала запах Эндрю. Его сильные руки
оторвали ее от земли, и он поволок ее прочь от гирлянды кукол. Постепенно
неприятные ощущения начали проходить.
Тэлли помотала головой, пытаясь прогнать отголоски гула.
Дрожь никак не желала полностью отступать.
— Это жужжание… Эндрю… Я будто проглотила целый улей.
— Точно. Жужжит, как пчелы.
Эндрю кивнул и уставился на собственные руки.
— Почему ты мне не сказал? — возмущенно вскричала
Тэлли.
— Я говорил. Я говорил тебе про маленьких человечков. Я
сказал, что ты не сможешь пройти.
— Мог бы объяснить поподробнее, — буркнула Тэлли.
Эндрю хмуро пожал плечами.
— Это край света. Так было всегда. Как вышло, что ты об
этом не знаешь?
Тэлли в отчаянии застонала, покачала головой, вздохнула.
Потом более внимательно присмотрелась к ближайшей куколке и заметила то, чего
не увидела раньше. Куколка была сделана из веточек и сухих цветов — то есть из
природных материалов, но при этом не было видно, чтобы она выцвела на солнце,
промокла под дождем — короче, состарилась от непогоды. Все куколки, попавшиеся
на глаза Тэлли, были новенькие. Они выглядели совсем не так, как должны
выглядеть самодельные амулеты, провисевшие много дней под проливным дождем.
Если только кто-то не менял их каждый день с тех пор, как начались ливни, эти
куклы изготовлены из чего-то намного более прочного, нежели веточки и цветочки.
Например, из пластика.
А внутри них, по идее, должно находиться нечто гораздо более
сложное — какая-то охранная система, достаточно мощная для того, чтобы
отпугивать людей, но при этом настолько «умная», чтобы не вредить деревьям и
птицам. Это устройство воздействует на нервную систему человека, создает
непреодолимый барьер вокруг мира лесных жителей.
И тут Тэлли осенило. Она поняла, почему чрезвычайники не
трогают таких, как Эндрю и его соплеменники, почему им позволено существовать.
Она-то думала, что это просто горстка дикарей, живущая в лесной глуши, но все
гораздо хуже. Это какой-то антропологический проект, нечто вроде заповедника.
Или… как же это называлось во времена ржавников?
Резервация, вот как.
И Тэлли попала в нее, как в капкан.
Священный день
— Ты не нашла проход? — наконец спросил Эндрю.
Тэлли вздохнула и сокрушенно покачала головой. За последний
час она предприняла множество попыток преодолеть невидимый барьер, обозначенный
линией кукол, но эта линия тянулась без разрывов в обе стороны, насколько
хватало глаз, и все куклы, судя по всему, находились в отличном рабочем
состоянии.
Стоило ей отойти назад от «края света» — и покалывание в
пальцах проходило. После первого неудачного опыта Тэлли не проверяла барьер на
прочность дальше этого легкого покалывания, однако не сомневалась в том, что
все куклы действуют одинаково эффективно. Устройства, изготовленные в городе,
могут работать очень долго, а на уровне верхушек деревьев было полным-полно
солнечной энергии для батарей.
— Нет. Нет прохода.
— Я не думал, что так будет, — признался Эндрю.
— Похоже, ты разочарован.
— Я надеялся, что ты покажешь мне, что там… дальше.
Тэлли нахмурилась.
— А я думала, что ты не поверил мне насчет того, что
мир здесь не кончается.
Эндрю замотал головой и горячо возразил:
— Я тебе верю, Тэлли. То есть… Я верю не в то, что ты
говорила про безвоздушное пространство и эту… как ее… гравитацию, а в то, что
дальше что-то должно быть. Ведь есть же город, в котором ты живешь.
— Жила, — поправила его Тэлли и снова пощупала
воздух в направлении невидимого барьера.
Покалывание сразу усилилось. Ощущение было такое, будто она
отлежала руку. Тэлли сделала шаг назад и растерла пальцы. Она не знала, на
каком техническом принципе основано действие этого барьера, но вероятно, долго
испытывать его не стоит — это может пагубно отразиться на здоровье, сильно
повредить нервную систему.
Куколки-амулеты висели на ветках и словно бы поддразнивали
Тэлли, приплясывая на ветру. Итак, она безнадежно застряла здесь, в мире Эндрю.
Тэлли вспоминала все забавы и хитрости уродских дней — как
она вылезала из окна интерната по ночам, как перебиралась на другой берег реки,
как однажды обманом проникла на вечеринку в особняке Гарбо, где жил
похорошевший Перис. Но она сомневалась, что здесь уродский опыт ей поможет. Как
выяснилось из разговора с доктором Кейбл, в городе забавляться разными
обманными фокусами можно было без особого труда. Там система безопасности была
специально устроена так, чтобы стимулировать творческие наклонности уродцев, а
вовсе не для того, чтобы измываться над их нервной системой.
А этот барьер был установлен для того, чтобы не подпускать
опасных дикарей к городу, чтобы оберегать туристов и путешественников — кого
угодно, кому бы взбрело в голову выбраться на лоно природы. Так что этих милых
куколок не стоит и пытаться срезать походным ножом.
Размышляя об уродских шалостях, Тэлли вдруг вспомнила о том,
что у нее в заднем кармане штанов лежит рогатка. Вряд ли с ее помощью получится
обмануть «край света», но попытка, как говорится, не пытка…
Тэлли нашла на земле гладкий плоский камешек, зарядила им
рогатку. Полоски кожи скрипнули, когда она потянула их к себе. Тэлли вы пустила
камень, но промахнулась — он пролетел примерно в метре от ближайшей куклы.
— Похоже, я немного не в форме.
— Юная Кровь! — воскликнул Эндрю. — Мудро ли
так поступать?
Она улыбнулась.
— Боишься, что я сломаю целый мир?
— В преданиях говорится, что боги поставили здесь эту
преграду, чтобы обозначить границу забвения.
— Ну… Допустим. Но на самом деле это больше похоже на
знак «Не влезай, убьет» или «Осторожно, руками не трогать». Это для того, чтобы
вы сидели на своем месте. Поверь мне, мир очень велик. А куколки придуманы
специально для того, чтобы вы об этом не узнали.
Эндрю отвел взгляд, и Тэлли подумала, что он снова начнет с
ней спорить, но он опустился на колени, понял с земли камень размером с кулак,
замахнулся, прицелился и швырнул. Тэлли с первого же мгновения броска поняла,
что камень не пролетит мимо цели. Он угодил в ближайшую куклу, та завертелась,
бечевка крепче обхватила ее шею, и кукла завертелась в обратную сторону.
— Храбрый поступок, — отметила Тэлли.
Эндрю пожал плечами.
— Я же сказал, Юная Кровь: я верю тебе. Может быть, на
самом деле это не край света. Если так, я хочу посмотреть, что за ним.
— Молодчина.
