Если только их не предупредили о том, что в этих краях могут
находиться беглецы…
Глупости. Не стоит и в голову брать. Никто не знает, что
Тэлли оказалась здесь без скайборда, а она не видела ни единого аэромобиля в
небе с тех пор, как покинула город. Если чрезвычайники и ищут ее, то не здесь.
Тэлли подошла к одной из машин и заглянула в открытый
грузовой люк. Внутри она не увидела ничего, кроме кусочков упаковочного
пенопласта, перекатывающихся по полу под легким ветерком. Еще несколько шагов —
и она поравнялась с окошком пассажирской кабины.
Там тоже оказалось пусто. Тэлли потянулась к ручке двери.
И тут ее кто-то окликнул. Мужской голос.
Тэлли замерла на месте. Она две недели спала на земле, ее
одежда порвалась и испачкалась, и издалека ее можно было принять за местную. Но
как только она обернется, красивое лицо сразу выдаст ее.
Мужчина выкрикнул еще что-то на языке жителей лесной
деревни, но говорил он с властностью и надменностью пожилого красавца. Тэлли
услышала звук приближающихся шагов. Запрыгнуть в кабину и попытаться взлететь?
Незнакомец замолчал, подойдя поближе. Значит, все же
разглядел под слоем грязи городскую одежду.
Тэлли обернулась.
Он был одет и экипирован так же, как остальные: защитные
очки, фляга с водой. Немолодое лицо выражало полнейшее изумление. Видимо, он
прилетел в другой машине и к лесу шел медленнее остальных — вот и заметил
Тэлли.
— Господи! — воскликнул он на городском
языке. — Что ты тут делаешь?
Тэлли захлопала глазами, изобразила полную невинность.
— Мы… мы на шаре летели.
— На шаре?
— У нас… в общем, авария произошла. Только я точно не
помню.
Он сделал шаг вперед и брезгливо поморщился. Перед ним
стояла юная красотка, но пахло от нее, как от лесной дикарки.
— Кажется, в выпуске новостей что-то такое было насчет
воздушных шаров, с которыми что-то случилось. Но ведь это было почти две недели
назад! Не могла же ты пробыть здесь столько… — Он посмотрел на ее
изодранную одежду и снова поморщился. — Но похоже, пробыла.
Тэлли покачала головой.
— Я не знаю, сколько времени прошло.
— Бедняжка. — Оправившись от изумления, он
превратился в воплощение заботы. — Теперь все будет хорошо. Я — доктор
Вален.
Тэлли улыбнулась, как типичная красотка. «Это, видимо, и
есть Доктор», — подумала она.
Орнитологи вряд ли знают язык жителей деревни. А этот, стало
быть, над ними главный.
— Мне кажется, я тут сто лет уже брожу, —
продолжала Тэлли валять дурака. — А люди тут живут какие-то совсем
чокнутые.
— Да, и они могут быть очень опасны. — Он покачал
головой. Видно, до сих пор не мог поверить, что юная городская красотка сумела
протянуть в этих краях так долго. — Тебе повезло, что они тебя не тронули.
— А кто они такие?
— Они… часть очень важного исследования.
— Исследования? А что же тут исследуют?
Он усмехнулся.
— Ну… Все очень сложно. Пожалуй, мне надо кому-нибудь
сообщить о том, что мы тебя нашли. Наверное, все очень обрадуются тому, что ты
жива. Как тебя зовут?
— Что вы тут изучаете?
Доктор Вален удивленно заморгал. Он никак не ожидал, что
юная красотка станет задавать вопросы вместо того, чтобы, рыдая от счастья,
умолять поскорее отвезти ее домой.
— Ну… Мы наблюдаем за определенными фундаментальными
свойствами… человеческой природы.
— Понятно. Такими, как жестокость, да? Мстительность?
Он нахмурился.
— Да, в каком-то смысле. Но откуда…
— Я так и думала. — Вдруг все стало яснее ясного. —
Вы изучаете жестокость, поэтому вам нужна группа жестоких и грубых людей, так?
Вы — антрополог?
Он никак не мог справиться с удивлением.
— Да. Но кроме того, я — врач. Ты хорошо себя
чувствуешь?
У Тэлли мелькнула догадка.
— Вы такой врач, который лечит мозг?
— На самом деле нас называют неврологами. — Доктор
Вален нервно шагнул к дверце кабины аэромобиля. — Давай-ка я сообщу… Я не
расслышал, как тебя зовут?
— А я вам и не говорила.
Это было сказано таким тоном, что Доктор остановился и
остолбенел.
— Не прикасайтесь к дверце, — распорядилась Тэлли.
Он повернул к ней голову. Умение владеть собой, типичное для
зрелого красавца, оставило его.
— Но ведь ты же…
— Красотка? А вы подумайте хорошенько. — Она
улыбнулась. — Меня зовут Тэлли Янгблад. У меня мозги не хуже уродских. И я
забираю вашу машину.
Доктор, судя по всему, жутко боялся дикарей — даже красивых.
Он покорно позволил Тэлли запереть его в грузовом отсеке
одной машины и сообщил ей коды взлета и управления вторым аэромобилем. Тэлли бы
и сама расщелкала систему безопасности, но благодаря любезности Доктора удалось
сэкономить время. Смотреть на него, когда он сообщал ей коды, было ужасно
весело. Он привык общаться с жителями деревни, почитавшими его как божество. Но
стоило ему увидеть нож Тэлли, и он сразу понял, кто тут командует.
Он ответил еще на несколько вопросов Тэлли, и в конце концов
у нее не осталось никаких сомнений относительно того, что собой представляет
лесная резервация. С этих мест началась разработка Операции Красоты, отсюда
брали первых людей для экспериментов. Цель микротравмирования мозга состояла в
том, чтобы искоренить жестокость и конфликтность. А лесные жители были
идеальными подопытными, ведь они долгие годы непрерывно враждовали, убивая друг
друга. Вот для чего нужна была кровная месть. Словно враждующие грызуны в
тесной клетке, племена, заключенные внутрь круга «маленьких человечков»,
демонстрировали все, что ученым было угодно узнать о человеческой страсти к
кровопролитию.
Тэлли покачала головой. Бедняга Эндрю. Весь мир, где он жил,
был всего лишь полевой лабораторией, и его отец погиб из-за вражды, посеянной
на пустом месте ради эксперимента.
Перед взлетом Тэлли немного помедлила. Она внимательно
рассмотрела панель управления. Вроде бы все было точно так же, как в городской
машине, но она не должна была забывать о том, что этот аэромобиль не имеет
«защиты от дурака». Если скомандовать ему врезаться в гору — он врежется. Когда
она доберется до руин, нужно будет очень осторожно лавировать между остовами
высоких зданий.
Первым делом Тэлли, конечно, отключила систему связи. Не
хватало еще, чтобы машина сообщила городским властям о своем местонахождении…
