Он ругнулся и потер щеку.
Тэлли взяла его за руку.
— Не могу поверить, что ты так мужественно все это
переносишь. Просто поразительно.
— Это ты о себе должна так говорить, Тэлли. — Зейн
попытался приподняться и сесть, но у него дрожали руки, и видно было, как он
слаб. — Ты сумела вылечиться без всяких лекарств, которые бы привели в
порядок твой мозг. Вот это невероятно!
Тэлли опустила взгляд, посмотрела на их сцепленные руки. Она
совсем не казалась себе невероятной. Она была грязная, от нее воняло, и она
чувствовала себя просто ужасно из-за того, что не приняла обе капсулы. Тогда
ничего этого не случилось бы. У нее даже не хватало храбрости поговорить с
Зейном о Дэвиде, и наоборот.
— Странно было увидеть его? — вдруг спросил Зейн.
Тэлли посмотрела на него. Заметив ее обескураженность, он
усмехнулся.
— Перестань, Тэлли. Я не читаю твои мысли. Меня тут
столько раз насчет этого разговора предупреждали… Ведь ты мне о нем сказала,
когда мы с тобой в первый раз поцеловались, помнишь?
— Да… — Значит, Зейн этого ждал все время. Тэлли и
сама могла бы догадаться. Может быть, ей просто не хотелось увидеть
очевидное. — Да, — сказала она. — Видеть его довольно странно. Я
совсем не ожидала, что именно он встретит меня на Ржавых руинах. Что мы
встретимся одни, лицом к лицу.
Зейн кивнул.
— Очень интересно было ждать тебя. Его мать говорила,
что ты вообще не придешь. Что ты, наверное, струсила, потому что, по большому
счету, не лечилась. Якобы ты мне только подыгрывала, изображала
просветленность.
Тэлли закатила глаза.
— Она меня недолюбливает.
— Что ты говоришь? — чуть насмешливо проговорил
Зейн. — Но мы с Дэвидом решили, что рано или поздно ты появишься. Мы
решили, что…
Тэлли простонала:
— Так вы с ним что, теперь закадычные друзья?
Зейн довольно долго молчал.
— Пожалуй, да. Когда мы сюда добрались, он очень много
расспрашивал меня о тебе. Думаю, он хотел узнать, сильно ли изменила тебя
красота.
— Правда?
— Правда. Он встретил нас на Ржавых руинах. Он и еще
Крой. Они там ждали сигнальных вспышек. Оказывается, они специально оставили в
одном доме журналы, чтобы их увидели городские уродцы и поняли, что на
развалинах побывал кто-то из дымников. — Зейн говорил все менее разборчиво,
казалось, он засыпает. — Ну… Я вроде как обрадовался, что наконец увидел
его… После того как струсил тогда, много месяцев назад. — Он посмотрел
Тэлли в глаза. — Знаешь, Дэвид очень тосковал по тебе.
— Я разрушила его жизнь, — тихо пробормотала Тэлли.
— Ты ничего не делала нарочно. Теперь Дэвид это уже
понял. Я сказал ему, что, когда ты собралась предать Дым, это было из-за того,
что чрезвычайники грозили оставить тебя на всю жизнь уродкой.
— Ты так ему сказал? — Тэлли перевела
дыхание. — Спасибо. А у меня даже не было возможности объяснить ему,
почему я пришла в Дым, как меня шантажировали, как вынудили это сделать. В ту
ночь, когда я во всем призналась, Мэдди заставила меня уйти.
— Да. И Дэвид на нее за это обиделся. Ему очень
хотелось снова поговорить с тобой.
— Ох… — горько вздохнула Тэлли.
Они с Дэвидом очень многое между собой не прояснили.
Конечно, мысль о том, что Дэвид и Зейн в подробностях обсуждали ее историю, не
очень радовала Тэлли, но, по крайней мере, теперь Дэвид знал все. Она снова
вздохнула.
— Спасибо за то, что рассказал мне. Наверное, это
довольно дико выглядит.
— Немножко. Но ты не должна так расстраиваться. Из-за
того, что произошло тогда.
— Как же не расстраиваться? Я погубила Дым, и отец
Дэвида умер из-за меня.
— Тэлли, всеми в городе манипулируют. Цель всего того,
чему нас учат, — чтобы мы боялись перемен. Я пытался втолковать Дэвиду,
как это происходит, что со дня нашего рождения мы попадаем в машину, которая
нами управляет.
Она покачала головой.
— Это не оправдание для того, чтобы предать своих
друзей.
— Что ж… Я сделал то же самое — задолго до того, как ты
познакомилась с Шэй. И если говорить о Дыме, я виноват не меньше тебя.
Тэлли изумленно посмотрела на него.
— Ты? Как это понимать?
— Я тебе рассказывал, как я познакомился с доктором
Кейбл?
Тэлли глядела на него, понимая, что этот разговор они,
похоже, не закончат никогда.
— Нет, не рассказывал.
— После той ночи, когда мы с Шэй испугались и не
убежали с остальными, они ушли в Дым. Майндеры в интернате подслушивали все
наши разговоры и знали, что главным был я, поэтому меня и стали расспрашивать о
том, куда все подевались. Я помалкивал. Тогда за мной явились
чрезвычайники. — Он заговорил тише, словно у него на руке по-прежнему был
интерфейсный браслет. — Меня отвезли в их заведение — туда, за
промышленную зону, куда и тебя возили. Я пытался держаться, но они стали мне
угрожать. Говорили, что сделают меня таким же, как они.
— Таким, как они? Чрезвычайником?
У Тэлли пересохло в горле.
— Да. После этого мне было не так уж страшно
превратиться в красавца. И я рассказал им все, что знал. Сказал им, что Шэй
тоже собиралась бежать, но тоже струсила и раздумала. Вот почему они знали про
нее. Наверное, поэтому и стали следить…
У него сорвался голос.
Тэлли ошеломленно заморгала.
— Следить за мной, когда мы с ней подружились, —
закончила она мысль Зейна.
Он устало кивнул.
— Понимаешь теперь? Все началось с меня, когда я должен
был уйти, но не ушел. Я никогда не смогу осудить тебя за то, что случилось с
Дымом, Тэлли. Это настолько же твоя вина, насколько моя.
Она взяла его за руку и покачала головой. Он не должен был
себя ни в чем винить после того, через что ему пришлось пройти.
— Зейн, нет. Ты не виноват. Это было так давно. —
Она вздохнула. — Может быть, ни ты, ни я ни в чем не виноваты.
Какое-то время они молчали, и Тэлли словно бы слышала эхо
своих последних слов. Зейн лежал перед ней, наполовину потерявший разум, так
какой смысл был заниматься самобичеванием? Возможно, ее размолвка с Мэдди была
такой же бессмысленной, как кровная месть между жителями деревни Эндрю и
чужаками. Раз им всем предстоит жить в Новом Дыме, старые обиды следует
оставить позади.
Конечно, остается еще очень много сложностей.
Тэлли осторожно поинтересовалась:
— Ну и что ты думаешь о Дэвиде?
Зейн устремил задумчивый взгляд на свод купола.
