Девушка крепче обхватила Периса. Тут сработал механизм куртки,
и парень охнул. Его сразу развернуло вертикально, ногами вниз, а у Тэлли едва
не вырвало руки из плечевых суставов. За недели тяжелой работы в Дыме она
успела нарастить мускулатуру, а операция сделала мышцы еще крепче. Но пока
куртка приноравливалась к скорости падения Тэлли и Периса, девушке становилось
все труднее держаться за плечи друга. Руки упорно соскальзывали, и в конце
концов она обхватила Периса за талию и отчаянно вцепилась в стропы куртки у
него на спине.
Надутая пузырем куртка завибрировала, ступни Тэлли проехали
по траве, и она разжала пальцы.
Перис взмыл в воздух и угодил коленом Тэлли в лоб. Она
пошатнулась; не устояла на ногах и шлепнулась на кучу палой листвы.
Несколько ударов сердца Тэлли лежала, не шевелясь. Листья
похрустывали под ее весом, от них исходил легкий прелый запах земли — запах
старости и утомления. Что-то попало Тэлли в глаз, она моргнула. Может быть,
пошел дождь.
Она посмотрела в сторону бальной башни, увидела парившие
вдалеке воздушные шары, снова моргнула. Дыхание все никак не могло выровняться.
Тэлли разглядела несколько фигурок, глядевших вниз с ярко освещенного балкона
десятого этажа, но есть среди них чрезвычайники или нет, разобрать не смогла.
Периса нигде не было видно. Тэлли вспомнился ее первый полет
с бальной башни, еще во времена уродства. В тот раз куртка, подскакивая, несла
ее вниз по склону. Наверное, теперь Перис мячиком скачет вслед за Кроем к реке.
Крой. Она ведь хотела что-то ему сказать…
Тэлли с трудом поднялась на ноги и посмотрела в сторону
реки. В висках стучало, но ясность зрения, возникшая перед прыжком с балкона,
не пропала. Сноп фейерверка озарил небо, и яркий розовый свет пролился на землю
сквозь ветви деревьев. В этом свете стала четко видна каждая травинка, и сердце
Тэлли снова учащенно забилось.
Каждое ощущение было отчетливым и пронзительным: сильнейшее
отвращение при виде уродливого лица Кроя, страх перед чрезвычайниками, запахи и
очертания всего вокруг. С глаз девушки будто бы спала тонкая пластиковая
пленка, и мир приобрел резкие, как бритвы, грани.
Тэлли опрометью побежала вниз по склону, к зеркальной ленте
реки и мраку Уродвилля.
— Крой! — закричала она.
Розовый цветок в небе померк, Тэлли споткнулась об
извилистый корень старого дерева, замахала руками, удержалась на ногах и
остановилась.
Что-то подплывало к ней из темноты.
— Крой?..
Перед глазами у нее после вспышки фейерверка плясали зеленые
пятнышки.
— А ты не сдаешься, как я погляжу…
Крой, широко расставив ноги, стоял на скайборде, парившем в
метре от земли. Вид у него бы спокойный и уверенный. Он успел сменить серый
шелковый комбинезон на черный как уголь и выбросил маску хищного красавца.
Позади него парили на скайбордах еще двое, тоже в черном, — уродцы-подростки.
Эти двое здорово нервничали.
— Я хотела… — Голос Тэлли сорвался.
Она побежала за этим типом, чтобы сказать ему: «Уходи,
оставь меня в покое и больше никогда не возвращайся». Она хотела прокричать ему
эти слова. Но все стало таким ясным и четким… Ей хотелось, чтобы эта ясность
продлилась, и Тэлли понимала, что это вторжение Кроя в ее мир каким-то образом
помогло ей увидеть мир так отчетливо.
— Крой, сюда идут, — предупредил один из младших
уродцев.
— Что ты хотела, Тэлли? — спокойно спросил Крой.
Она неуверенно заморгала. Она боялась, что если скажет
что-то не то, между ней и миром снова встанет мутная стена.
Тэлли вспомнила, что на лестнице Крой хотел ей что-то
предложить.
— У тебя что-то есть для меня, верно?
Он улыбнулся и показал притороченную к ремню старую кожаную
сумку.
— Это? Да, пожалуй, ты к этому готова. Но есть одна
проблема: сейчас не самое подходящее время отдавать его тебе. Сюда идут
надзиратели. А может быть, и чрезвычайники.
— Да, и через десять секунд они будут здесь, —
заскулил один из младших спутников Кроя.
Крой пропустил его нытье мимо ушей.
— Но мы оставим это для тебя в Валентино триста
семнадцать. Запомнишь? Валентино триста семнадцать.
Тэлли кивнула и снова часто заморгала. У нее вдруг
закружилась голова. Крой нахмурился.
— Надеюсь, что запомнишь.
Он ловко, одним движением развернул скайборд. Двое
сопровождавших его уродцев последовали его примеру.
— Еще увидимся. Жаль, что у тебя так вышло с глазом.
Они помчались к реке, разделились, полетели в разные стороны
и исчезли в темноте.
— Жаль, что у меня так вышло… с чем? — растерянно
повторила Тэлли.
Она снова заморгала, и перед глазами у нее все поплыло. Она
осторожно потрогала лоб. Пальцы стали липкими. Она оторопело уставилась на свою
руку. На ладонь упало еще несколько темных капель.
Только теперь девушка наконец почувствовала боль,
пульсирующую в голове в такт с сердцебиением. Видимо, Перис расшиб ей коленом
лоб. Кончики пальцев нащупали окровавленную полоску, тянущуюся со лба к щеке.
Полоска была горячая, как слезы.
Тэлли села на траву и вдруг задрожала с ног до головы.
Фейерверк вновь озарил небо, и кровь на руке Тэлли стала
ярко-красной. В каждой капельке, как в крошечном зеркальце, отражался сноп
огней. Кроме фейерверка в небе появились аэромобили, много аэромобилей.
Кровь все текла, и Тэлли чувствовала, как от нее ускользает
что-то важное, что-то такое, что она хотела бы сберечь, удержать…
— Тэлли!
Она подняла голову и увидела Периса. Тот, смеясь, поднимался
по берегу.
— Знаешь, не очень-то здорово получилось, Тэлли-ва. Я
чуть в реку не рухнул!
Он изобразил, как тонет, отчаянно барахтается и погружается
в глубину.
Тэлли не выдержала и расхохоталась, глядя на эту пантомиму.
Глупо было дрожать как осиновый лист, когда рядом Перис.
— А что такого страшного? Ты разве плавать не умеешь?
Он засмеялся и, упав на траву рядом с Тэлли, принялся
сражаться со стропами куртки.
— Я ж не в плавках, — объяснил он и потер
плечо. — К тому же я здорово ушибся.
Тэлли попробовала вспомнить, зачем ей понадобилось прыгать с
башни, но зрелище собственной крови выбило из головы все мысли. Хотелось только
одного — спать, спать… Все вокруг выглядело слишком резким и ярким.
— Прости.
— Просто в следующий раз предупреждай.
У них над головами расцвел очередной букет фейерверка. Перис
прищурившись вгляделся в лицо Тэлли. Его изумление выглядело так красиво…
