Его слова буквально согрели мне душу.
— А когда именно ты рассчитываешь начать все с нуля?
— Как только мы покончим со всем этим, — нежно сжал он мое бедро.
Я накрыла его руку своей. Ведь на пути к этой новой счастливой жизни было столько препятствий: наше прошлое, оставившее незаживающие раны в душе; мой папа, который недолюбливал богатых парней и считал Гидеона обманщиком, и, наконец, я сама — мне нравилась моя квартира, и было приятно осознавать, что в этом новом для себя городе я всего добилась без посторонней помощи.
И тут я перешла к самому болезненному для себя вопросу:
— А как же Кэри?
— В пентхаусе имеются отдельные апартаменты для гостей.
Отстранившись, я посмотрела на Гидеона большими глазами:
— Ты что, сделал это для Кэри?
— Нет, я сделал это для тебя.
— Гидеон, я… — У меня просто не было слов. Я была потрясена. Что-то дрогнуло в моей душе.
— Значит, ты такая расстроенная вовсе не из-за квартиры. Тебя тревожит что-то другое.
Решив оставить Бретта, так сказать, на закуску, я выпалила:
— В субботу я иду на девичник.
Он сразу застыл. Возможно, кто-то другой, кто знает его хуже, чем я, и не обратил бы внимания на то, что он слегка напрягся, но я, естественно, не могла не заметить.
— А чем вы собираетесь заниматься на этом вашем девичнике?
— Танцевать. Выпивать. Словом, как обычно.
— А клеить мужиков?
— Нет. — Я облизала сухие губы, чувствуя себя кроликом в пасти удава. Гидеон тут же отбросил игривый тон и стал каким-то очень сосредоточенным. — Мы ведь все несвободны. По крайней мере, мне так кажется. Не уверена насчет подруги Мегуми, но у Мегуми имеется парень, а у Шауны, как тебе наверняка известно, есть ее повар.
— Тогда я сделаю соответствующие распоряжения насчет машины, водителя и охраны, — неожиданно перешел он на деловой тон. — Если вы ограничитесь принадлежащими мне клубами, охранник останется в машине. Если захотите расширить круг развлекательных заведений, он пойдет с вами.
— Хорошо, — удивленно заморгала я.
Тем временем на кухне зазвенел таймер.
Не выпуская меня из своих объятий, Гидеон рывком поднялся с дивана. Я удивленно округлила глаза. Кровь быстрей побежала по венам. Я закинула ему руки на шею и позволила отнести себя на кухню.
— Боже, какой ты сильный!
— Просто ты слишком впечатлительная. — Он посадил меня на барный стул и, подарив долгий поцелуй, подошел к плите.
— Неужели ты сам стряпал? — Я действительно была поражена.
— Нет. Арнольдо распорядился доставить готовую лазанью и салат.
— Звучит заманчиво. — Я пару раз имела удовольствие обедать в знаменитом ресторане Арнольдо Риччи и уже заранее предвкушала потрясающую еду.
Я схватила свой бокал и залпом осушила его, хотя такое изысканное вино полагалось смаковать. Но необходимо было набраться храбрости, чтобы наконец сказать Гидеону то, что ему явно не понравится.
— Бретт сегодня звонил мне на работу.
На минуту-другую я решила, что Гидеон меня не слышит. Он взял прихватку, открыл духовку и, даже не поглядев в мою сторону, вынул лазанью. И только когда он уже поставил противень на плиту, а потом очень внимательно на меня посмотрел, я поняла, что он не пропустил ни единого слова.
Гидеон швырнул прихватку на прилавок, схватил бутылку с вином и подошел поближе. Он взял мой бокал, снова наполнил его и только потом начал говорить:
— Полагаю, он хочет встретиться с тобой, так как на следующей неделе приезжает в Нью-Йорк.
Я даже задохнулась от возмущения:
— Выходит, ты знал, что он возвращается.
— Конечно знал.
Возможно, все дело было в том, что группа Бретта записывалась в студии «Видал рекордс», а возможно, в том, что Гидеон не упускал Бретта из поля зрения. Я точно не знала. Обе версии казались вполне правдоподобными.
— Ну и как, ты согласилась с ним встретиться? — Он говорил очень вкрадчиво и спокойно. Пугающе спокойно.
Не обращая внимания на неприятные ощущения под ложечкой, я стойко выдержала взгляд Гидеона.
— Да, на премьере его нового видеоклипа. Кэри тоже идет.
Гидеон молча кивнул. А я мучительно пыталась понять, что он на самом деле чувствует.
Тогда я соскользнула со стула и подошла к нему. Взяв меня в кольцо своих рук, он прижался щекой к моей макушке.
— Знаешь, я могу отказаться, — поспешно предложила я. — В любом случае, я не горю желанием туда идти.
— Все нормально. — Он принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая меня в своих объятиях. — Я разбил тебе сердце, — прошептал он.
— Но я вовсе не поэтому согласилась пойти!
Он поднял руки и убрал мне волосы со лба, и в этом жесте было столько нежности, что я готова была расплакаться.
— Мы не можем вот так просто взять и забыть те несколько недель. Я ранил твою нежную душу, и рана до сих пор кровоточит.
И только тогда я внезапно поняла, что мне никак не удавалось склеить разбитую чашку наших отношений, сделав вид, что ничего, собственно говоря, и не было. Глубоко в груди засела обида, и Гидеон это знал.
— Что ты такое говоришь? — Я высвободилась из его объятий.
— А то, что я не имею никакого права заставлять тебя страдать — даже когда на это есть веские причины — и рассчитывать, что ты сразу все забудешь и все простишь.
— Но ведь ты ради меня убил человека!
— Ты ничего мне не должна, — отрезал он. — Моя любовь абсолютно ни к чему тебя не обязывает.
Каждый раз, когда он говорил, что любит меня, его слова производили эффект разорвавшейся бомбы, хотя он неоднократно подтверждал их на деле.
— Гидеон, я не хочу причинять тебе боль, — уже гораздо мягче сказала я.
— Значит, не причиняй, — сказал он. — Ну ладно, давай есть, пока все не остыло.
* * *
Я переоделась в футболку с эмблемой «Кросс индастриз» и пижамные штаны Гидеона, которые пришлось закатать внизу. Мы поставили свечи на кофейный столик и поужинали, сидя по-турецки на полу. Гидеон остался в моем любимом джемпере, но сменил слаксы на черные домашние штаны.
Слизнув остатки томатного соуса с нижней губы, я принялась рассказывать о том, как провела день.
— Марк собирается с духом, чтобы наконец попросить своего друга жениться на нем.
— Если мне не изменяет память, они вместе уже довольно давно.
— С колледжа.
— Полагаю, решиться на то, чтобы задать такой вопрос, очень и очень непросто, даже если ответ точно известен, — усмехнулся Гидеон.
