— Ты не жалеешь о своем решении порвать с ним?
— Не слишком. Он разыграл из себя оскорбленную добродетель. Типа я использовала его чисто для секса. Что, собственно говоря, чистая правда, но ведь и он тоже не хотел брать на себя ответственность. Ну что ж, флаг ему в руки. Теперь он легко сможет замутить с любой девицей, не связывая себя обязательствами.
— Похоже, он запудрил тебе мозги, — сочувственно улыбнулась я. — Запомни, это парень, который уже с пятницы тебе не звонил. Что ж, он пообедал с красивой девушкой, вдобавок получил оргазм. Очень неплохая сделка.
— Да, — грустно понурилась Мегуми.
— Да-да.
— Ева, а ты сегодня вечером собираешься на тренировку? — уже чуть веселее спросила она.
— Ко мне приехал папа, и все зависит от его планов. Если я все же соберусь, милости просим, присоединяйся. Но я буду точно знать только к концу рабочего дня.
— Мне не хотелось бы мешать.
— Ищешь повод, чтобы отмазаться?
— Ну, есть такое дело, — робко улыбнулась она.
— Поехали ко мне домой. Познакомлю тебя с папой. Если он захочет в спортзал, одолжу тебе что-нибудь из своих вещей. Если нет, тогда решим, чем заняться.
— С удовольствием.
— О’кей, заметано. — Так даже лучше для нас обеих. Папа сможет убедиться, что у меня совершенно нормальная жизнь, а Мегуми хоть немного развеется и не будет терзаться по поводу Майкла. — Значит, выходим в пять.
* * *
— Ты что, здесь живешь? — Мегуми, запрокинув голову, восхищенно разглядывала мой дом. — Мило.
Точно так же, как и другие дома на нашей тенистой улице, мой имел собственную историю, проявлявшуюся в архитектурных излишествах, которыми современные архитекторы уже не слишком злоупотребляют. Здание было реконструировано, и теперь жильцов дома защищал удачно сочетавшийся с фасадом ультрасовременный стеклянный козырек над парадным входом.
— Пошли, — улыбнувшись Полу, поспешившему открыть нам дверь, сказала я.
Когда мы вышли из лифта на моем этаже, я с трудом преодолела искушение посмотреть на соседнюю дверь. Интересно, а что, если привести подругу в квартиру, которую я делила с Гидеоном?
Вот было бы здорово! Ведь мне ужасно хотелось начать строить с ним совместную жизнь.
Взяв себя в руки, я открыла свою дверь, и мы вошли в прихожую.
— Чувствуй себя как дома. Пойду скажу папе, что мы пришли.
Мегуми смотрела большими глазами на кухню, совмещенную с гостиной.
— Какая огромная комната!
— На самом деле нам вовсе не нужна такая большая площадь.
— Но думаю, вы особо не жалуетесь.
— Да нет, конечно.
И только я собралась пойти в гостевую комнату, как из холла, разделяющего наши с Кэри спальни, выплыла мама. Увидев, что на ней мои блузка и юбка, я тут же встала как вкопанная.
— Мама, а ты что здесь делаешь?!
Она потупилась, глаза у нее были красными, а лицо — таким бледным, что наложенная косметика казалась клоунской маской. Более того, косметика тоже была моей. И хотя нас нередко принимали за сестер, для мамы — голубоглазой блондинки с нежным цветом лица — требовались более пастельные тона, чем для меня, поскольку я унаследовала от папы оливковую кожу и серые глаза.
У меня сразу засосало под ложечкой.
— Мама?
— Мне надо идти. — Она упорно прятала глаза. — Не знала, что уже так поздно.
— А почему на тебе моя одежда? — спросила я, хотя сразу поняла, в чем дело.
— Что-то пролила на свое платье. Я тебе все обязательно верну. — Она вихрем пронеслась мимо меня, но, заметив Мегуми, остановилась.
Я была не в силах двинуться с места. Ноги будто прилипли к ковру, а руки невольно сжались в кулаки. Маме явно было жутко неловко, а у меня больно сдавило грудь.
— Привет, Моника, — обняла ее Мегуми. — Как поживаешь?
— Мегуми. Здравствуй. — Впервые в жизни мама не знала, что сказать. — Страшно рада тебя видеть. Жаль, что не могу поболтать с вами, девочки, но мне и правда надо бежать.
— А Клэнси здесь? — поинтересовалась я, поскольку не успела обратить внимание на припаркованные возле дома автомобили.
— Нет. Поймаю такси. — Мама повернула ко мне голову, но по-прежнему отводила глаза.
— Мегуми, будь другом, составь маме компанию. Прости, что надинамила тебя, но я очень плохо себя чувствую.
— Ой, конечно-конечно. — Она пристально посмотрела на меня и, похоже, поняла, что у меня явно испортилось настроение. — Нет проблем.
Наконец я поймала мамин взгляд, но сказать ей было абсолютно нечего. Противно было видеть виноватое выражение ее лица, противно думать о том, как она будет вкручивать Стэнтону. Но пусть это будет на ее совести.
И тут к нашей компании присоединился папа. Он был в джинсах и футболке, но босиком, волосы еще мокрые после душа.
Да уж, везет как утопленнику!
— Папа, это моя подруга Мегуми. Мегуми, это мой папа Виктор Рейес.
Папа направился к нам с Мегуми с таким видом, будто ничего особенного не произошло. Но, как он ни старался, невозможно было скрыть, что их с мамой тянуло друг к другу, точно положительный и отрицательный заряды.
— Я планировала сходить куда-нибудь развлечься, но сейчас что-то расхотелось, — после неловкой паузы сказала я папе.
— Мне уже пора, — схватив сумочку, заявила мама. — Мегуми, ты со мной?
— Да, если можно, — ответила Мегуми и, повернувшись ко мне, добавила: — Ладно, вечером позвоню узнать, как ты себя чувствуешь.
— Спасибо, — крепко сжала я руку подруги.
И когда за ними захлопнулась дверь, я ринулась в свою комнату.
— Ева, подожди! — крикнул папа.
— У меня сейчас нет желания с тобой разговаривать.
— Не будь ребенком!
— Нет уж, прости! — повернулась я к папе. — Мой отчим оплачивает эту квартиру, чтобы я была в полной безопасности и могла не бояться Натана. Интересно, и о чем ты только думал, когда трахал его жену?!
— Следи за языком. Ты все-таки моя дочь.
— Ты прав. И знаешь что? — спросила я, свернув в коридор. — До сегодняшнего дня я никогда этого не стыдилась.
* * *
Я лежала на кровати, тупо уставившись в потолок. Очень не хватало Гидеона, но я знала, что сейчас он на приеме у доктора Петерсена.
Тогда я отправила сообщение Кэри:
Ты нужен мне. Возвращайся скорее домой.
Около семи я услышала стук в дверь:
— Детка, это я. Можно войти?
Открыв Кэри дверь, я прямо на пороге уткнулась ему в грудь и крепко-крепко обняла. Он оторвал меня от пола, внес в комнату и ногой закрыл за собой дверь. Опустил на кровать, а сам сел рядом. От него приятно пахло знакомым одеколоном. Какое счастье — иметь такого замечательного друга! Я притулилась к нему и, немного успокоившись, сказала:
