Более того, я никогда не умела прятать свои чувства от посторонних. После нашего разрыва ходила как в воду опущенная, на что, собственно, и рассчитывал Гидеон. Он называл это максимально правдоподобным снятием ответственности. Я же называла это адом на земле, и пока нам надо было притворяться, что между нами все кончено, я действительно жила в самом настоящем аду.
Я осторожно легла на бок и, приподнявшись на локте, принялась рассматривать этого свободного от оков общепринятой морали мужчину, который удостоил своим присутствием мою постель. Он спал, обняв подушку. На его мускулистой спине и жилистых руках сохранились следы моих ногтей. Я вспомнила, как сжимались и разжимались мышцы его упругого зада, когда он без устали трахал меня, вгоняя в мое влагалище свой огромный член.
Снова и снова…
Я беспокойно зашевелилась, внутри опять загорелся огонь желания. При всем том, что Гидеон был типичным лощеным городским жителем, за закрытыми дверями в нем просыпался зверь. И всякий раз, занимаясь со мной сексом, он выворачивал меня наизнанку. Когда он прикасался ко мне, я становилась совершенно беззащитной и была не в силах преодолеть искушение раздвинуть ноги перед этим неистовым самцом.
Он открыл глаза, и я, как всегда, была потрясена их удивительной синевой. А потом бросил на меня весьма игривый оценивающий взгляд, что заставило мое сердце забиться сильнее.
— Хм… Какой призывный взгляд! Ты словно предлагаешь поиметь тебя, — растягивая слова, произнес он.
— Потому что ты еще тот ходок, — парировала я. — И вообще для меня проснуться возле тебя — все равно что получить рождественский подарок.
— Я весь к твоим услугам. Даже не надо снимать обертку. И батарейки не требуются, — лукаво улыбнулся он.
Мне стеснило грудь — так велико было мое желание. Я любила его слишком сильно. И всегда переживала, что не смогу ему соответствовать. Он был точно шаровая молния в бутылке, мечта, которую я пыталась удержать в руке.
Судорожно вздохнув, я тихо сказала:
— Знаешь, для женщины ты словно изысканный экзотический плод. Ароматный, аппетитный…
— Помолчи немного. — Он перекатился на бок и, прежде чем я успела предугадать его намерения, подмял под себя. — А еще я неприлично богат, но любишь ты меня именно за мое тело.
Я подняла на него глаза. Темные волосы эффектно обрамляли лицо Гидеона, подчеркивая его удивительную красоту.
— Мне нужно сердце, что бьется внутри этого тела.
— Оно твое.
Он взял меня в капкан своих рук и переплел свои ноги с моими, жесткие волоски на его икрах приятно покалывали мою чувствительную кожу.
Я была обезоружена. Покорена. Какое счастье чувствовать рядом с собой его теплое сильное тело. Я вздохнула, тревога стала потихоньку отступать.
— Не стоило мне засыпать, — спокойно сказал он.
В ответ я ласково погладила его по голове. Он совершенно прав: из-за его атипичной парасомнии спать с ним действительно весьма опасно. Во сне он мог наброситься на меня, а когда я была слишком близко, то чувствовала на себе клокочущую в нем ярость.
— Нет, я рада, что тебе удалось хоть чуть-чуть отдохнуть.
— Как я хочу спокойно побыть вдвоем, чтобы не надо было постоянно оглядываться, — произнес он и поцеловал мою руку.
— Господи, я совсем забыла! Сегодня здесь была Дина Джонсон.
И не успела я это сказать, как тут же пожалела о своих словах, так как между нами сразу образовалась незримая стена.
Гидеон моргнул, теплота в его глазах мгновенно исчезла.
— Держись от нее подальше. Она репортер.
— Она жаждет крови, — сказала я, обняв его.
— Ну, тогда ей придется встать в очередь.
— Но почему она так интересуется тобой? Она ведь фрилансер. И заниматься тобой ее никто не уполномочивал.
— Ева, давай не будем об этом.
Но я уже завелась:
— Знаю, ты с ней трахался.
— Нет, не знаешь. И вообще, сейчас ты должна думать только о том, что я собираюсь трахнуть тебя.
Вот теперь я уже была почти уверена.
— Ты врал, — сказала я, отодвинувшись от него.
Он отпрянул, словно его ударили по щеке:
— Я тебе никогда не врал.
— Ты сказал, что после встречи со мной занимался сексом больше, чем два последних года, вместе взятых. А вот доктору Петерсену заявил, что трахаешься дважды в неделю. И чему верить?
Он перевернулся на спину и уставился в потолок:
— Тебе обязательно надо об этом говорить? И что, именно сейчас?
Гидеон сразу как-то набычился, и все мое раздражение мигом исчезло. Я вовсе не собиралась с ним ссориться, особенно по поводу прошлого. Ведь единственное, что сейчас для нас имело значение, — это будущее. Придется считать, что он хранил мне верность.
— Нет, совершенно не обязательно. — Я повернулась на бок и положила руку ему на грудь. Ведь как только рассветет, нам снова придется притворяться, что мы больше не вместе. И я понятия не имела, как долго нам еще придется играть в эти игры и когда я снова буду с ним. — Я просто хотела предупредить тебя, что она что-то нарыла. Будь осторожен. Берегись ее.
— Ева, доктор Петерсен спрашивал о сексуальных контактах, — тусклым голосом сказал он. — А для меня это совершенно не обязательно означает половой акт. Но когда я отвечал на его вопрос, то решил не вдаваться в подробности. Поэтому давай внесем ясность: да, иногда я привожу женщин в отель, что вовсе не значит, что я их имею. Сделал я это только один раз, да и то в виде исключения.
Я подумала о его сексодроме в частных апартаментах, забитых секс-игрушками. Слава богу, он перестал увлекаться подобными вещами, но мне, похоже, никогда не забыть того, что я там видела.
— Наверное, мне лучше об этом не слышать.
— Ты сама напросилась, — отрезал он. — Поэтому не жалуйся.
— Что ж, ты прав, — вздохнула я.
— Иногда я просто физически не мог оставаться один, но разговаривать мне не хотелось. Более того, не хотелось даже думать, не говоря о том, чтобы что-то чувствовать. Мне необходимо было отвлечься и сосредоточиться на чем-то постороннем, но использовать свой член было бы равнозначно определенному участию. Это тебе понятно?
Приятного тут мало, но я и сама иногда раньше связывалась с парнями, просто чтобы на время отключить мозги. Такие контакты не имели ничего общего ни с любовной игрой, ни с сексом.
— Итак, ты перепихнулся с ней или нет? — Жутко неприятно было об этом спрашивать, но необходимо было расставить все точки над i.
Он внимательно на меня посмотрел и сказал:
— Только раз.
— Должно быть, ты ее так оприходовал, что она до сих пор не очухалась.
