— Понимаю, — кивнул король и вернулся к издевательству над кустом, — И что именно вы ей сообщили?.. Впрочем, не говорите. Если наша леди-сучка так разошлась от ваших сведений, то меня, вероятно, попросту хватит удар. Повезло же вам, что за дурные вести гонцов больше не казнят, верно? — он засмеялся, но мне веселиться не хотелось. Я снова слышал в его словах какой-то уж слишком туманный намек, и это нравилось мне всё меньше и меньше.
— Чем же так успела прославиться леди Йевелин? — не выдержав, спросил я, и тут же пожалел об этом, потому что король обернулся так круто, что оборвал целый сук, и с жимолости посыпались листья.
— Вы давно знакомы с ней, сударь? — отрывисто спросил он, буравя меня глубоко посаженными карими глазами. Я не отвел взгляд, но один Жнец знает, чего мне это стоило.
— Не так чтобы очень. Но смею надеяться, что…
— Она сука, — коротко сказал Гийом и улыбнулся. — Примите это как данность. Вам будут рассказывать десятки историй о том, что произошло с момента ее приезда. Ничему не верьте. Всё гораздо хуже. Достаточно, если вы это уясните. Подробности слишком отвратительны, поверьте мне на слово.
Я промолчал. Улыбка короля стала мягче. Он бросил ветку, отряхнул руки и, подойдя ко мне, прислонился к ограде рядом со мной.
За спиной у меня шумела вода, в точности как на пароме, когда я бежал от Флейм. Я закрыл глаза, и ощущение стало еще острей.
— На самом деле леди Йевелин удивительная женщина… — задумчиво проговорил король. Голос у него был без малейшей спесивости или неосознанного высокомерия, так свойственного и менее высокородным аристократам, но мне это почему-то не нравилось. Я не мог избавиться от ощущения, что от его величества мне следовало бы находиться как можно дальше, и его великодушная простота в разговоре со мной беспокоила. — Умная, красивая, тонко чувствующая… Тот, кто сумеет растопить лед в ее сердце… вам не тошно от этих банальностей, виконт? — вдруг спросил он совсем другим тоном. Я вздрогнул от неожиданности. — Вы ведь виконт, верно? — добавил король и, выпрямившись, взглянул мне в лицо.
— Н-нет, — выдавил я, чувствуя подвох.
— Что «нет»? Не тошно или вы не виконт?
— Не тошно… сир…
— Врете. Так вы виконт, говорите, да? — повторил он. Я запаниковал. Король неприятно улыбнулся. — У меня отвратительная память на имена… Напомните, когда и при каких обстоятельствах я жаловал вам титул? Или нынче сыновья придворных граверов волею богов становятся дворянами сами по себе?
Этим он добил меня окончательно. Я ждал чего угодно, но не этого. Я жил с отцом при дворе меньше года и лишь один раз за это время видел короля, к тому же было это двенадцать лет назад. Я был просто мальчишкой, каких тысячи. Он не мог, просто, не мог меня помнить. Он даже заметить меня тогда не мог — дело было на каком-то празднике, королевская чета вышла к челяди и бросила в толпу пару золотых, только и всего.
— Отчего вы так побледнели, сударь? Ваш отец был прекрасным художником. Как бишь его звали? — продолжал король, пригвоздив меня к ограждению безжалостно-насмешливым взглядом и скрестив руки на груди. Орлиное перо в его берете слегка трепетало от легкого ветерка. — А? Ну же, напомните. Ужасная память на имена, отвратительная. Но лица…
— Ваше величество заблуждается… — недостойно прохрипел я, и улыбка Гийома стала рассеянной. Меня прошиб холодный пот.
— В самом деле?.. Может, нам стоит позвать начальника охраны, лорда Найтингейла? Он командует стражей еще со времен правления моего отца и, в отличие от меня, сохранил превосходную память…
— Нортон, — сдавшись, ответил я. — Его звали Джонатан Нортон, сир.
— Точно, — удовлетворенно кивнул король и хлопнул меня по плечу с такой силой, что у меня подкосились ноги. — Ну и почему именно Соммерсен? Отличный выбор, по правде говоря. Соммерсены почти вымерли, осталась только горстка старых дев, которые сиднем сидят в родовом поместье уж не помню и где, а предпоследний лорд Соммерсен прославился тем, что наделал не меньше двух дюжин ублюдков… Я бы не уличил вас, если бы не вспомнил. Ваш отец в самом деле хорошо рисовал. У Сибиллы до сих пор остался портрет его работы. Жаль, что пришлось ему отказать… А как ваше имя?
— Эван, — убито сказал я. Интересно, куда я отправлюсь от этого чудного фонтана: в подземелье или сразу на виселицу? Можно попробовать сбежать, но тогда придется дать монарху в морду, а за это, небось, одной виселицей я не отделаюсь… К тому же тут наверняка полно охраны, далеко не уйти. И арбалета у меня нет…
— Эван Нортон, — проговорил король, по-прежнему не убирая руки с моего плеча, и его улыбка стала шире. — Эван Нортон…
Я понял, до чего сглупил и в какую передрягу влип, только когда его пальцы стиснули мое плечо и слегка встряхнули. Очень захотелось отодвинуться, но как раз сейчас было нельзя.
— Эван Нортон, — снова повторил король. — По забавному совпадению именно так зовут одного полевого командира, досаждавшего моему вредному младшему братишке последние несколько лет… а порой и мне портившему кровь, надо сказать… Это не более чем совпадение, не правда ли?
Он уже открыто смеялся, а мне было не до смеха. Больше всего я злился на себя за такую феноменальную глупость. Я-то вышел из игры, но множеству людей, все эти годы бывших моими врагами, на это наплевать. Виселица стала казаться мне прямо-таки недосягаемым счастьем.
— Зовите вашего Найтингейла, — вздохнул я.
— Чтобы арестовать одного глупого мальчишку, вряд ли стоит беспокоить начальника стражи, — сказал Гийом.
— И то верно, — согласился я. — Ну, не начальника стражи, так кого-нибудь еще.
Он посмотрел на меня, улыбаясь, потом отпустил. Я не двинулся с места, вцепившись в поручень за своей спиной.
— Ну, и куда ж ты пропал? — вдруг спросил король.
— О чем вы? — меня раздражало это оттягивание неизбежного, но я старался справиться с собой.
— Так славно веселились шесть лет, и вдруг… почти два года — ни слуху ни духу. Мне доносили, что твой отряд распался.
— Так и есть, — неохотно подтвердил я.
— Ничего они не могут без организованного руководства, верно? — почти сочувственно сказал король. Я фыркнул, не удержавшись.
— Они и с руководством немногое могут. Какой командир, такая и команда. Вам-то много ли вреда от нас было, сир? Что ваши лорды портянки пороняли, так это их беда.
— Верно, — неожиданно согласился он. — Им в самом деле не вредно было спеси поубавить. Некоторым, — добавил король, странно понизив голос. Я посмотрел на него, не веря своим ушам. Он снисходительно улыбнулся. — Мне нравится твоя самокритичность. У великих предводителей это редкость.
— Какие, на хрен, великие предводители? — севшим от злости голосом медленно сказал я, чувствуя, что в кои-то веки начинаю сатанеть. — Что вы все заладили с этим предводительством? Если десяток сопливых оборвышей лепит куличики из дерьма, а один из них с важным видом ходит по песочнице и определяет, чей куличик лучше, вы его сразу назовете предводителем? Он просто лепит свои куличики из этих сопляков. У него просто другое дерьмо. И сам он из дерьма.
