— Это Адриан Эвентри?! — словно не веря, переспросил кто-то у своего соседа. Адриан не расслышал ответа, потому что Рейнальд Одвелл в этот миг посмотрел в сторону лорда Индабирана и сказал достаточно громко, чтобы его слышали все:
— Что же, не могу отрицать права лэрда Эвентри возглавлять пир в замке Эвентри. Будет ли мне позволено занять место по правую руку от моего лорда?
«Хочешь меня высмеять? Унизить? Не выйдет», — стиснув зубы, подумал Адриан, и, заставив челюсти расслабиться, вежливо улыбнулся.
— Для меня, как лэрда Эвентри, — честь принимать лэрда Одвелла впервые за годы, что проложил между нашими кланами давний разлад. Будьте моим гостем, лэрд Рейнальд, если сочтёте достойным мой кров и моё имя.
Всё же не зря местр Адук вколачивал в него уроки этикета. На красивом лице Рейнальда Одвелла мелькнула растерянность. Его собственный пленник публично оказывал ему гостеприимство — и его нельзя было столь же публично осадить, потому что формально, пока Анастас Эвентри жив и борется против захватчиков, этот замок всё ещё принадлежит его клану. Возможно, именно на этом пиру Одвеллы с Индабиранами собирались провозгласить, что заявляют свои права на этот замок и эти земли. Возможно, присутствие на пиру юного Эвентри, покорного и безропотного, должно было знаменовать отказ Эвентри от своих прав, создать иллюзию законности происходящего. Вот только Адриан Эвентри не был по натуре своей ни покорным, ни безропотным — о чём Рейнальд Одвелл, конечно, не знал.
Его брат Тобиас мог бы ему немало порассказать об этом.
Пауза затягивалась, и Адриан лихорадочно соображал, что бы ещё сделать и сказать, чтобы закрепить свой успех. Ему не приходило в голову, что человек менее тонкий и дипломатичный, чем Рейнальд Одвелл, пинком сбросил бы его на пол, продемонстрировав всем присутствующим, кто тут хозяин на самом деле. Если бы Адриан понимал это, быть может, он и не вёл бы себя так. Лорд Индабиран досадливо крякнул со своего конца стола и стал подниматься, но тут дверь с грохотом распахнулась, и шумное прибытие новых действующих лиц перетянуло на себя внимание, до этого мгновения намертво прикованное к противостоянию двух лэрдов.
Ибо в зал, громыхая шпорами, вошли, оба мрачные как туча, Редьярд Одвелл и Никлас Индабиран.
Адриан мгновенно узнал обоих — не только по цветам, но и потому, что они были невероятно похожи на своих родичей, присутствующих здесь. Только сын лорда Топпера был помельче своего отца, а близнец лэрда Рейнальда — крупнее и грубее своего брата. При этом друг на друга эти двое походили, как ни странно, даже больше, чем на своих ближайших родственников.
И тогда Адриан понял, чьё место занял на самом деле. И из-за чего затевался этот пир.
И ещё он понял, что, когда пир затевали, повод планировали более радостный.
Увидев Адриана Эвентри во главе стола, Редьярд Одвелл встал как вкопанный и долго хватал ртом воздух, а потом разразился ужасающими проклятиями. Из его речи, вылившейся на присутствующих, будто ушат холодной воды, следовало, что старший брат вот этого ублюдка (при этом лэрд Редьярд остервенело ткнул пальцем в сторону Адриана) устроил ему и Никласу засаду в лиге от замка, ограбил обоз с оружием, который они везли в Эвентри, а эскорт вырезал подчистую. В связи с этим лэрд Редьярд изъявлял настойчивое желание узнать, что этот щенок делает здесь и почему его башка всё ещё не торчит на пике над главными воротами. Всё это было сказано весьма экспрессивно и сбивчиво: красноречием своего брата-близнеца Редьярд Одвелл явно не обладал, как и его выдержкой.
Адриан выслушал всё это с неведомо откуда взявшимся хладнокровием, не пытаясь перебить и даже не покраснев. Анастас не сидит сложа руки. Что ж, отрадно. Он выждал, пока Рейнальд тихим, настойчивым голосом сказал своему разбушевавшемуся родичу несколько урезонивающих слов, из которых Адриан разобрал только: «Сейчас не время…» А потом проговорил со всё тем же необъяснимым холодным спокойствием:
— Мой лорд, в том, что между нашими кланами ныне существует кровная вражда, нет ни моей, ни, равно, и вашей вины. Но поскольку место, где в этот миг находимся все мы, вы сами только что изволили назвать замком Эвентри, я, как второй по старшинству мужчина в клане, в отсутствие моего брата являюсь здесь хозяином. По каковому праву и прошу вас сесть и разделить с нами трапезу. Ибо, как я могу судить, вы сильно устали с дороги и наверняка вас мучает жажда. Лэрд Рейнальд, — сказал он безо всякого перехода, повернувшись к брату Редьярда, — поскольку, как мне кажется, на этом пиру вы являетесь распорядителем, извольте отдать приказание, чтобы начинали.
«Боже, — подумал Адриан, глядя в застывшие лица обоих Одвеллов, — Гвидре Милосердный, что я делаю?! Вот теперь они точно меня стащат отсюда и… выпорют. Прилюдно выпорют, вот прямо тут, перед всеми, как смерда, как ребёнка, как… Гвидре, дай мне силы не отвести глаза».
Так, в этот самый миг, тот, кем начал становиться Адриан Эвентри, впервые собственным чутьём постиг, как это важно, как жизненно важно — не отводить глаза.
И он их не отвёл.
И потому не казался слушавшим его мужчинам ребёнком, зарвавшимся наглецом, малолетним дурачком, потерявшим голову от отчаянной дерзости, — тем, кем на самом деле был. Он казался им лэрдом Эвентри, внуком своего достославного и несгибаемого деда. И на долю мгновения те, кто знавали лорда Уильяма, увидели его в этом мальчике, так спокойно бросавшем вызов своим злейшим врагам в их собственном логове.
Присутствовали тут, впрочем, — и они составляли большинство, — те, кто лорда Уильяма не знавал. Причём многие из них были чужды проникновенной сентиментальности и полны здорового прагматизма. Они явились сюда на зов клана Одвелл, но каждый из них прежде всего хотел понять, как следует воспринимать сложившееся положение и чего ждать от него. Среди них было мало тех, кто не понимал сущности творящегося беззакония, и ещё меньше тех, кого это беззаконие устраивало — ведь оно давало их врагам повод пойти на них справедливой войной, что уже и делал Анастас Эвентри. А на стороне справедливой войны боги и, что важнее, жрецы с их деньгами и народ со своими вилами. Победителей не судят, конечно, но можно ли считаться победителем лишь потому, что пируешь в замке своего противника?
И вот эти-то лорды, бесстрастно наблюдавшие разыгравшееся представление, думали о поспешном сообщении Редьярда Одвелла и о том, что Анастас Эвентри всерьёз настроен на борьбу. А стало быть — неизвестно ещё, выиграна ли уже эта война, как их тут пытался уверить лорд Индабиран, или ещё бабка надвое сказала. А коли так — быть может, есть смысл и впрямь принять всерьёз этого мальчика, сидящего во главе стола, тогда как оба сына лорда Одвелла остаются на ногах. Мальчика, который сейчас был таким же символом и средоточием своего клана, как и его старший брат. Ведь по большому счёту, мало кто из здесь присутствующих питал ненависть к клану Эвентри. Просто они были септами Одвеллов, и им не оставили выбора. Большинство из них были смущены и прибыли сюда в надежде, что их уверят в законности происходящего.
Только вот единственным, кого тут никак нельзя было упрекнуть в злоумышлении против закона и справедливости, был Адриан Эвентри.
