Двор был настолько забит разнообразными Тортозо и их челядью, что никто не обратил особенного внимания ни на отъезд леди, а затем лорда, ни на их спешное возвращение. Эд был на этой земле всего несколько часов, но уже начинал понимать, что эти люди жили не то что одним днём — одним часом. Их не слишком волновало то, что происходит вокруг, они ленились что-то вызнавать и менять — и по этой простой причине были очень, очень счастливы. Эд давно не видел столько улыбающихся лиц.
Лорд Роберт покинул замок всего несколько часов назад, и слуги, знавшие его вспыльчивый, но отходчивый нрав, решили не разбирать обеденный стол. Они предвидели, что, вне зависимости от того, вернётся ли лорд Тортозо в гневе, волоча за конём неверную жену, или в простодушной радости от собственной оплошности, он непременно будет голоден. Правда, рябчики, поросята и рыба успели порядком поостыть, но холодец из оленины был всё ещё очень неплох. В таверне Эд не успел как следует поесть и теперь с большим удовольствием разделил трапезу с септой человека, которого его брат Бертран обезглавил четыре дня назад.
Если слухи об этом и успели докатиться до Тортозо, лорд Роберт пока ничем этого не выдавал.
Бетани обедала с ними и была с виду совершенно спокойна — либо великолепно владела собой. Она сидела по правую руку от мужа и, отослав челядь, сама прислуживала ему во время обеда, что было редкостью для людей их статуса. Лорд Роберт охотно принимал её ухаживания, задорно шутил, расспрашивал Эда о том, как ему нравятся тортозские дороги и хвастался тем, что спустил на их благоустройство едва ли не четверть всех своих прошлогодних доходов.
— Это я его уговорила, — объяснила Бетани Эду. — Только полный дурак мог оставлять их в том состоянии, в каком они были, и тешить себя надеждой, что Тортозо останется торговым путём — особенно после дороги, которую проложил у себя Логфорд. Та самая, что раньше звалась Тряской дорогой. Ты представляешь, он всю её вымостил камнем! Путь по ней теперь чуть не вдвое быстрее, чем по нашим землям, — а Роберт ещё дивился, почему это так резко упали наши доходы с приграничных застав!
— Ну уж прости, милая, — виновато развёл руками её муж, ничуть не задетый этой чересчур рассудительной и дерзкой для женщины тирадой. — Были бы у меня Логфордские каменоломни — я бы тоже такое учудил…
— Они у тебя были бы, если бы ты только соизволил оторвать свою жирную задницу от кресла, — отрезала Бетани. Они как будто вели какой-то застарелый спор, ничуть не смущаясь присутствием постороннего. Эд деликатно откашлялся.
— Логфордские каменоломни, — сказал он, — если я не ошибаюсь, состоят на золотом обеспечении у лорда Одвелла. По крайней мере, прежде состояли. Если обстоятельства изменятся, Логфорду, скорее всего, придётся начать сдавать их в аренду.
— В аренду! — фыркнула его сестра, и её глаза блеснули, как в детстве, перед тем, как она собиралась отпустить одну из тех злых насмешек, которыми так любила унижать своего старшего брата при слугах. Это было до того знакомо, что у Эда на миг внутри сжалось в точности так же, как много лет назад, когда он беспомощно смотрел на неё, сжимая кулаки и не зная, как её остановить и что ей ответить. С тех пор он научился отвечать, но сейчас это ощущение вызвало в нём не гнев, а вспышку острой, почти болезненной нежности к ней, к его несносной, невыносимой младшей сестре.
— В аренду! — повторила леди Тортозо. — А платить за неё, вероятно, будешь ты, мой милый братец — иначе придётся в качестве платы посылать Логфорду наших мужчин, чтоб вкалывали на каменоломне. А хотя почему бы и нет? Видит Большерукая, это единственное, чего у нас в достатке, вот только толку от них никакого!
Было просто поразительно, что она говорила так в присутствии своего мужа, который сегодня едва не поймал её на супружеской измене. Эд, кажется, начинал кое-что понимать. Насупленный, обиженный вид лорда Роберта (в этот миг в нём неуловимо промелькнуло сходство с Анной) говорил о том, что хотя ему и неприятно слышать обличения жены, однако не согласиться с ней он не может. Эд вспомнил, что сказал и сделал этот человек, услышав его имя. Внезапно ему нестерпимо захотелось курить. Он подавил порыв и сказал:
— Арендную плату, сестрица, можно платить не только деньгами. Кровь подойдёт тоже.
И тут лорд Роберт впервые по-настоящему изумил его, щёлкнув пальцами и торжествующе воскликнув:
— Х-ха! А я тебе что говорил?!
Не дав жене времени ответить, а Эду — отреагировать, лорд Роберт, септа клана Одвелл, навалился могучей грудью на стол, едва не перевернув блюдо с рябчиками, приблизил к Эду взлохмаченную голову и сказал:
— Лорд Эвентри, вы прибыли сюда, чтобы предложить мне предать Одвелла и присоединиться к войне вашего клана?
Эд задумчиво потёр подбородок, делая вид, будто размышляет над ответом. На самом же деле он размышлял над тем, насколько оправдан будет риск в этот раз. Как обычно, весьма многое зависело от того, как он себя поведёт. Судя по некоторым косвенным признакам, лорд Тортозо будет не просто озадачен, а оскорблён, когда поймёт, что ничего подобного Эд не планировал, во всяком случае пока, и лишь случайность — одна из многих случайностей — свела его сегодня днём в таверне с сестрой, которую он не видел двенадцать лет. Кроме того, сказать так — означало предать Бетани, ведь лорд Роберт поверил, что она убежала из замка на тайное свидание с любимым братцем, чей клан в войне с их хозяином.
— Давно вы, мой лорд, знаете о том, что случилось давеча в Эвентри?
Лорд Тортозо хмыкнул. То, что он был не очень сообразителен, не означало, что он глуп.
— С сегодняшнего утра.
— Роберт! — воскликнула Бетани.
Тот послал ей кривую улыбку.
— Прости, дорогая, не было случая тебе сказать. А когда ты ни с того ни с сего заторопилась навестить Присциллу, я заподозрил, что ты и сама знаешь. Да, сегодня утром прибыл гонец из Одвелла. Тайно прибыл, ко всему прочему. Похоже, Одвеллы спешат уведомить верных людей, но не торопятся разносить печальную весть по всему Бертану. Четвёртого дня твои братцы, Бетани, захватили замок Индабиртейн и перерезали половину Одвеллов и Индабиранов. Клан, которому я присягал, обезглавлен, и Бертран Эвентри собирает армию, чтобы идти на Одвелл и сровнять его с землёй. Так-то.
Он казался очень довольным, когда говорил это. Бетани слушала, широко раскрыв глаза. Потом перевела взгляд на Эда, и тот пожал плечами, показывая, что возразить ему нечего. Он ждал от неё очередной тирады, но она снова его удивила. Он не видел её так давно…
— Бертран, — прошептала Бетани, и Эд слегка вздрогнул при этом имени, вспомнив могучего воина с непроницаемыми глазами и тёмным от ярости лицом, которого теперь должен был считать своим братом. — О, Большерукая… так он тоже вернулся… вы оба…
Она смолкла — и вдруг резким движением схватила стоявший на столе кубок и швырнула его в Эда.
Это было так неожиданно, что он едва успел уклониться. Кубок был бронзовый, и, не окажись Эд столь проворен, ему запросто могло бы расшибить голову. Он обернулся, провожая взглядом покатившуюся по полу чашу, потом в изумлении посмотрел на сестру.
