— А, мой мальчик, — прошамкал лорд Флейн, когда Эд вошёл. Час был поздний, но он явно не собирался ложиться спать и сидел в кресле полностью одетый, опираясь на клюку, с которой теперь не расставался. — Спасибо, что пришёл.
— Желание гостя закон для меня.
— Да, да… Вон, — сказал лорд Флейн своему камердинеру, топтавшемуся рядом и усиленно подавлявшему зевоту. Камердинер поднял с пола постель, которую ему разложили рядом с кроватью его господина, и ушёл в гардеробную.
— Надеюсь, вам удобно, мой лорд?
— Что? А, да, очень удобно. У тебя славный замок. Я его помню. Когда твоему деду лорду Уильяму было столько, сколько тебе сейчас, я частенько у вас бывал. Он тогда, правда, ещё не был лордом… и очень этим удручался, хе-хе. — Флейн снова сощурился, и стало совсем не видно глаз. — А ты сам-то себя как чувствуешь, сынок?
Эд слегка улыбнулся.
— А вы бы себя как чувствовали, мой лорд, если бы у вас под замкум сидела половина Бертана?
— Гм, — лорд Флейн задумчиво пожевал ввалившиеся губы. Эд смотрел на него и с трудом верил, что люди доживают до таких лет. — Славный вопрос. Не знаю, что тебе и ответить, потому как никогда не пробовал. Да и желания пробовать не было, так что… не представляю, какового тебе сейчас.
— Это легко представить, мой лорд. Вы же наверняка видели диких быков в загоне перед тем, как их выпускают на бой. Вообразите чувства того, кто открывает калитку.
Не надо было ему так говорить… последняя фраза была лишней. Он ощутил, как его голос дрогнул, и мог только надеяться, что лорд Флейн этого не заметил. Что заметил, а что нет этот старый пройдоха, по нему совершенно невозможно было сказать.
— Быки, вот оно как, — протянул он. — Ты мне льстишь, мальчик. Такого быка, как я, поздно даже и на убой — мясо чересчур жёсткое, не прожуёшь.
— Гилас с вами, мой лорд, на что мне ваше мясо? Это андразийские варвары жрут друг друга, словно дикие звери. А мне вас не надо.
— Вижу. Вижу, что не надо, потому тебя и позвал. Ты не лгал там, внизу. Я подумал сперва, что ты берёшь нас на слабину, — Флейн сердито погрозил Эду костлявым пальцем. — И без вас, дескать, справлюсь! И как бы это ты без нас справился?
Эд промолчал.
— Но потом, под конец, когда ты склонил голову перед тингом… В тот миг я увидел в тебе не только твоего деда, но и твоего брата. Первый умел грозить, второй — просить. И оба не знали, чего им на самом деле надо. Лорд Уильям был как все эти, — Флейн раздражённо махнул рукой себе за спину, подразумевая, видимо, прочих бондов. — Удали много, мозгов мало… мир праху его. Брат твой, Анастас, стал бы хорошим лордом, когда бы ему по-людски жить давали. Когда он нас созвал и повёл против Одвелла, он сам не знал, что за зверя выпускает из клетки. Знаешь, он очень хотел тебя найти. Ничего-то больше, ничего другого не хотел. Так мне и говорил: вот найду, дескать, Адриана, а потом спасу девочек — сестёр ваших, стало быть — и Бертрана, и мать… Да только сёстры твои рожают новых септ Одвеллам. Мать, я слыхал, помешалась, а младшему братишке ты совсем задурил голову. Что сказал бы на это лорд Уильям, я себе представить могу. А вот что бы сказал Анастас…
— Зачем, — спросил Эд, — вы говорите мне всё это?
Он теперь ясно видел, что не зря опасался от старого Флейна предательского выпада, но совершенно напрасно надел кольчугу. Лорд Флейн метил не в плоть, а в сердце.
Флейн помедлил, будто обдумывая вопрос Эда. Одна-единственная свеча теплилась на столе.
— Дурень Ролентри правду сказал, — проговорил он наконец. — Ты куда как наглее, чем был Анастас. И хочешь большего. Но вот на что оно тебе — этого я никак в толк взять не могу. Никто из твоих предков не жаждал стать конунгом. Если бы жаждали… что ж, теперь Фосиган созывал бы тинг, чтобы выжить тебя из Сотелсхейма. И неведомо ещё, пошли ли бы мы за ним… Но твой дед не хотел быть конунгом. Он хотел свободы и чести — того, о чём толкует Виго Блейданс. Подумать только, сколько лет на свете живёт, а всё как дитя… Но ты не таков, как Виго. И не таков, как был Анастас. Твой дед пёкся только о своём клане. Твой брат — только о своей семье. А о чём печёшься ты, Адриан Эвентри?
О чём печётся Адриан Эвентри? Да всё о том же. Сперва — мой клан, затем — боги, затем — конунг, затем — я. Это было то, чему научили Адриана Эвентри, то, что вложили в него. То, что богиня Янона Неистовая из него вынула и, дунув, разметала, будто пёрышки отцветающего одуванчика. Было — и нет.
Лорд Флейн подался вперёд, опираясь на клюку так сильно, что она тихо треснула. Его вечно прищуренные глаза раскрылись так широко, что Эд увидел их — желтоватый белок и выцветшую, почти белую радужку.
— Зачем тебе Сотелсхейм? Скажи мне, сынок.
— Если и скажу, вы всё равно не поверите.
Лорд Флейн откинулся назад и покачал головой.
— Твой юный брат, этот монашек, и Блейданс — они знали, что ты собираешься сделать?
«Ты убил бы их? — спросил его Бертран этим вечером, когда кончился тинг. — Адриан, ты действительно собирался их убить?» Виго Блейданс стоял в стороне и смотрел на Эда, и в глазах его был тот же вопрос.
Он не сказал им, что собирается сделать. Вооружить слуг велел якобы из простой предосторожности на случай вероломства; о том, что часть чужих людей перекуплены, ни Виго, ни Бертран не знали. Эд затянулся трубкой и выдохнул медленно, протяжно, так, словно с дымом из него могла выйти вся отрава, которой он был пропитан многие годы. «Нет, — ответил он им. — Конечно, нет». Они не знали, что в своей жизни он делал нечто худшее. Потому они поверили. Им было удобно верить. Это очищало их совесть.
— Не знали, — не дождавшись ответа, утвердительно проговорил лорд Флейн. — И однако же ты их заставил себе верить. Тебе говорили, что от тебя исходит что-то?.. Трудно сказать… — он пошамкал. — Ох, я стар, мальчик, совсем стар, всё как есть повылетало из головы… Что-то мне дует, будь добр, прикрой окно.
Эд подчинился, внимательно следя за стариком краем глаза. Он знал: тому достанет вертлявости швырнуть стилет в спину мальчишки, загнавшего его в угол.
Но Флейн ничего не сделал, только кашлял и ёжился, кутаясь в подбитый белкой плащ, пока Эд возился со ставнями. Отдышавшись, спросил:
— Если ты действительно не будешь облагать нас данью, то как ты собираешься держать нас в руках?
Эд опустил щеколду на ставнях, прежде чем ответить. Потом сказал:
— Никак. Я думаю, раз пойдя за мной, потом вы будете и дальше мне верить. Я знаю это.
«И я готов сказать вам, откуда это знаю — только спросите», — мысленно добавил он, чувствуя, что и впрямь готов рассказать старому Флейну о мальчике, который в ответе за всё. И это чувство наполняло его — уже в который раз! — знакомым, нетерпеливым, отчаянным ожиданием. Только спросите, мой лорд… Только спросите.
Но он не спросил. Никто никогда не спрашивал.
