— Гм-м-м… — протянула Джессика после того, как
прокашлялась. — Тут все то и дело говорят о каких-то глупостях, в которых
совсем нет… — Она помедлила. — В которых слишком много смысла.
Джонатан внимательно посмотрел на нее. Он еще сильнее
прищурил свои карие глаза.
— Конечно, наверное, звучит ужасно глупо, —
признала Джессика, — но иногда мне кажется, будто некоторые люди тут, в
Биксби, знают обо всем, что творится у меня в голове. Ну, по крайней мере один
человек точно знает. Есть одна девчонка — она то несет сущий бред, то
просто-таки читает мои мысли.
Джессика заметила, что Джонатан перестал жевать. Он не
спускал с нее глаз.
— Что, я глупости говорю? — спросила Джесс.
Джонатан пожал плечами:
— У меня был приятель в Филадельфии, Хулио его звали,
так он всякий раз, как у него пять лишних баксов заваляется, сразу шел к
ясновидящей. Старушка такая была, на витрине ее заведения красовалась неоновая
рука.
Джессика рассмеялась:
— У нас в Чикаго тоже были такие хироманты.
— Но она не гадала по руке и не смотрела в хрустальный
шар, — возразил Джонатан. — Она просто говорила.
— А она действительно была ясновидящая? Джонатан
покачал головой:
— Сомневаюсь.
— Ты вообще ни во что такое не веришь?
— Ну… Насчет нее — не верю. — Джонатан откусил
кусочек сэндвича и продолжил свой рассказ. — Как-то раз я пошел к ней
вместе с Хулио и стал подслушивать. И похоже, понял, как это у нее получается.
Эта старуха произносила какие-то отрывочные идиотские фразы, одну за другой, и
наконец после какой-то из этих фраз у Хулио в голове словно бы звоночек звенел
и глаза у него зажигались. Тогда старуха принималась двигаться дальше в этом же
направлении, а потом у Хулио развязывался язык, и он ей все выкладывал сам. Про
свои сны, про свои тревоги, про все. Он думал, что она читает его мысли, а на
самом деле она всего лишь вынуждала его выбалтывать ей про то, что происходит у
него в голове.
— Похоже, она ему просто лапшу на уши вешала.
— Не уверен, — сказал Джонатан. — То есть она
на самом деле хотела помочь Хулио. Когда он намеревался совершить какую-нибудь
глупость, он никого другого не слушал, а ясновидящая всегда могла его
отговорить. Вот как-то раз ему взбрело в голову убежать из дому, так только она
и смогла его убедить, что делать этого не стоит.
Джессика отложила вилку.
— Значит, она не просто деньги из него вытягивала.
— Ну, самое смешное в том, что я не уверен, понимала ли
она сама, чем занимается. Может быть, у нее это получалось чисто интуитивно и
она вправду считала себя ясновидящей, понимаешь? Но на самом деле никакого
ясновидения тут не было. Чистая психосоматика.
Джессика улыбнулась и стала задумчиво пережевывать салат.
Женщина, про которую рассказал Джонатан, разительно напоминала Десс. Странные
вопросы «на пробу», отрывочные высказывания, произносимые тоном
всезнайки, — все это почти устрашило Джессику, заставило ее поверить в то,
что Десс наделена каким-то особенным даром. По крайней мере, поведение Десс
могло заставить так думать. Вероятно, на самом деле все происходило у Джессики
в голове. Если ты веришь в то, что человек обладает особым даром, выходит, что
в каком-то смысле так оно и есть.
Как бы то ни было, сама Десс в слове «психосоматический»
явно делала ударение на «психо».
— Значит, вполне возможно, — продолжал
Джонатан, — что та девочка, про которую ты говоришь, не совсем чокнутая.
Может быть, у нее просто такая странная манера общения, а может быть, она хочет
сказать тебе что-то важное.
— Да, возможно, — кивнула Джессика. — Вот
только хорошо бы она просто подошла ко мне и так и сказала.
— Но вероятно, ты не готова это выслушать.
Джессика удивленно посмотрела на Джонатана. Он смотрел на
нее, невинно моргая полусонными карими глазами.
— Что ж, может быть, ты и прав, — сказала она,
пожав плечами. — Но мне пока что-то не хочется зацикливаться на этом.
— Вот и правильно.
Джессика улыбнулась. Джонатан пошел в атаку на последний
сэндвич. Ей так хотелось, чтобы хоть что-то обрело смысл, стало правильно.
00:00 Черная луна
А ночью Джессике снова приснился синий сон.
Она не спала — лежала и смотрела в потолок, радуясь тому,
что наконец настали выходные. Завтра надо обязательно закончить распаковывать
вещи, твердо решила она. Джессика уже измучилась разыскивать каждую мелочь по
четырнадцати коробкам и надеялась, что, как только наведет в комнате порядок,
ее жизнь сразу станет более осмысленной и организованной.
Видимо, она устала сильнее, чем думала. Сон подкрался к ней
так тихо и незаметно, что сновидение словно бы пинком отшвырнуло явь и заняло
ее место. Как будто она моргнула — и все мгновенно переменилось. Весь мир
вокруг вдруг стал синим, и негромкий шум оклахомского ветра поглотило
безмолвие.
Джессика села на кровати, охваченная тревогой. Комнату
заполнило знакомое голубоватое свечение.
— Отлично, — проговорила она еле слышно. —
Опять.
Джессика решила не тратить время попусту и не стала пытаться
снова заснуть. Если это был сон, то она уже спала. А в тот раз это был сон.
Наверное.
Если не обращать внимания на промокшую водолазку.
Джессика выскользнула из-под одеяла и натянула джинсы и
футболку. Неподвижный дождь в прошлую ночь привел ее в восторг. Интересно
посмотреть, что состряпало подсознание на этот раз.
Джессика внимательно огляделась по сторонам. Все было видно
отчетливо и резко. Сама она чувствовала себя очень спокойно, никакой путаницы в
голове, свойственной для сновидений, не было и в помине. Она вспомнила, что на
уроке психологии в прошлом году учитель говорил, что такое состояние называется
«периодом ясного сна».
Свет был в точности такой, как прошлой ночью. Все предметы
выглядели так, будто их выкрасили темным индиго. Ни теней, ни темных углов.
Джессика заглянула в одну из неразобранных коробок с вещами, и увидела все, что
лежало внутри, с одинаковой и абсолютной ясностью. Казалось, каждый предмет
излучает мягкое свечение.
Она выглянула в окно. На этот раз она не увидела никаких
парящих в воздухе алмазов. Перед ней предстала всего-навсего тихая улица —
замершая и плоская, как на картине.
— Это скучно, — пробормотала Джессика.
Она на цыпочках подошла к двери и осторожно открыла ее.
Что-то в нынешнем сне было такое, из-за чего ей хотелось бережно относиться к
глубокой тишине. В синем свете мир выглядел таинственным, загадочным. По такому
миру надо было пробираться крадучись.
