– Стой, кто идет! – окликнула его стража, лишь только копыто коня ступило на мозаичные плитки моста.
– Я Рустам иб-Керим, шимран Ибрагима-паши! – крикнул Рустам в ответ, изумляясь твердости своего голоса. – Веду к нему раба, за которым ездил в Ильбиан. Паша пожелает немедленно узреть его, так что не смей задерживать меня!
Разумеется, они не посмели. Только спросили, не изволит ли сиятельный шимран препоручить заботам дворцового конюха лошадь, которая явно выбилась из сил, и предложили позвать слугу, чтобы помог нести груз. Но Рустам лишь молча взвалил закутанное в покрывала тело кошки на плечо. Оно было совсем легким.
Во внутреннем дворике, открывавшемся за воротами, было тихо и пусто – лишь величавый павлин гордо прохаживался по портику. Дворец отходил ко сну, передняя, мужская половина опустела; если паше и его приближенным угодно развлекаться в это время, то делают они это не здесь, а в задней части дворца. Впрочем, тогда приглушенный шум доносился бы и сюда – а раз ничего не слышно, должно быть, паша сегодня один предается утехам в своем гареме... или в спальне с наложницей... или, быть может, заканчивает разбирать государственные дела в одной из палат и готовится вскоре отойти ко сну.
Караульные стражи неподвижными статуями стояли попарно у каждой двери, и, проходя мимо них, Рустам скрежетал зубами, борясь с желанием приказать им немедленно схватить человека, идущего рядом с ним, и связать его. Останавливало шимрана лишь то, что Альтаир наверняка не сдастся без боя, и даже если не сбежит, как в прошлый раз, то с большой вероятностью будет убит, а этого Рустам никак не мог допустить. Довольно и того, что он не уберег наложницу своего владыки.
Журчали фонтаны внутренних двориков, чирикали канарейки в развешенных под потолком клетках, гравий шелестел под ногами.
– Твоя взяла, во дворец ты пробрался, проклятый, – сквозь зубы проговорил Рустам, когда они миновали последний караул и оказались во внутренней части дворца. – Но дальше ты...
И тут он понял, что вот уже несколько мгновений по гравию шелестит не две пары сапог, а одна.
Резко обернувшись, Рустам окинул взглядом дворик, в котором оказался. Он был один.
– Альтаир!
Ни тени, ни шороха. Ассасин как сквозь землю провалился – хотя на самом деле, конечно, просто скользнул в один из множества боковых коридорчиков. Что ж... Он не знает как следует лабиринта здешних переходов. А Рустам знает. И теперь ему ничто и никто не возбранит поднять тревогу...
Он развернулся, чтобы шагнуть к двери, через которую вошел, и застыл, занеся ногу для шага.
Бронзовый наруч, лежащий на полу среди гравия прямо на его пути, матово отблескивал в свете настенных ламп. Рустам медленно наклонился и поднял его. Металл был теплым, еще не остывшим от жара человеческого тела.
Стиснув зубы, Рустам вновь развернулся и решительно зашагал в глубь дворца.
Он прошел несколько темных, неосвещаемых галерей, не слыша иных звуков, кроме собственных шагов. Затем толкнул створчатые двери – и оказался лицом к лицу с низкорослым кряжистым человеком. Красное перо на шлеме отличало иншара, высший чин в охране паши. Надменное скуластое лицо его было незнакомо Рустаму – должно быть, тот вошел в должность, пока он отсутствовал. Иншара сопровождали двое солдат в форме личной охраны Ибрагима. Завидя Рустама, иншар поднял руку, и длинные наконечники копий со звоном скрестились за спиной шимрана.
– Стой и отвечай! Кто ты и как оказался здесь? – властно спросил иншар, смерив Рустама презрительным взглядом.
Рустам склонил голову, дернул было правой рукой, привычно готовясь сложить ладони в жесте наивысшего уважения, – но совсем позабыл, что левая его рука удерживает на плече тело кошки. Пришлось ограничиться простым поклоном, что, похоже, лишь увеличило презрение, с которым иншар глядел на Рустама.
– О иншар-бей, я – Рустам иб-Керим, старший шимран. Десять дней назад был послан в Ильбиан нашим владыкой с особой миссией, о выполнении которой уполномочен доложить в любое время дня и ночи. Я должен немедленно видеть пашу, о иншар. Но прежде позволь сообщить тебе, что во дворец проник...
– Рустам иб-Керим, – протянул иншар, и его пальцы, придерживавшие кушак, скрючились, будто когти коршуна, загребающие добычу. – Как же, как же, наслышан о тебе. Что-то ты задержался в пути.
– На то были причины. Прошу, выслушай меня. Сейчас здесь находится...
– А что это ты несешь? – Прищуренные глаза остановились на подозрительном свертке, тонкие ноздри брезгливо затрепетали.
– Да послушай же ты меня! – взорвался Рустам, взбешенный тем, что на него, шимрана, смотрели будто на последнего из рабов. – Сейчас где-то в этих галереях скрывается ассасин! Ибрагим-паша в опасности! Подними тревогу и вели обыскать дворец, пока...
– Ассасин, – кивнул иншар, прищурясь еще сильнее. – Ну да, разумеется. Ты опоздал со своим донесением, шимран – ассасины здесь со вчерашнего дня и с ведома нашего владыки. Так что выслужиться тебе не удастся. Отвечай, что ты несешь.
Рустам стиснул зубы. Стражники за его спиной не шевелились, но явно были готовы выполнить первый же приказ иншар а.
– Я не могу сказать тебе, – тихо проговорил он. – И никому, кроме Ибрагима-паши. Вели проводить меня к нему.
– Всенепременнейше, – протянул иншар, и прищур его совершенно скрыл хищно поблескивающие глаза. – Именно таков был приказ нашего владыки – едва объявится Рустам иб-Керим, в сей же час препроводить его к сиятельнейшему паше... Только прежде отдай мне свой ятаган.
Рустам застыл. Обычных просителей, разумеется, обезоруживали, прежде чем допустить пред очи владыки, но на Рустама, как офицера паши, это не распространялось. Однако не было времени спорить – Альтаир, может статься, уже теперь ближе к покоям Ибрагима, чем Рустам, а этот заносчивый болван с красным пером ничего не желает слушать. Почти не скрывая досады, Рустам сорвал с пояса ятаган и заставил себя как можно почтительнее протянуть его иншару. Тот взял оружие, чуть выдвинул клинок из ножен, окинул оценивающим взглядом – и Рустам понял, что, скорее всего, своего меча больше никогда не увидит.
– Хорошо. Идем, – сказал иншар и сделал чуть заметный знак своим сопровождающим. В спину Рустама грубо ткнулось древко копья. Он пошел вперед, крепко придерживая труп демоницы, так и норовивший соскользнуть с плеча.
Иншар шел впереди, и все двери, словно по волшебству, распахивались перед ним. Рустам старался не оборачиваться, хотя мрачный грохот сапог стражей за спиной изрядно действовал ему на нервы. Все это было весьма странно, и чем дальше, тем меньше ему нравилось. Проходя мимо галерей, он окидывал их взглядом в поисках малейшей тени, но так ничего и не увидел.
– Иншар-бей, – вдруг вспомнив что-то, окликнул Рустам шагавшего перед ним человека. – Ты сказал, что ассасины здесь со вчерашнего дня...
– Уж не знаю, откуда тебе это известно, – не оборачиваясь, процедил иншар. – Но даже если так, это не твоего ума дела.
