«Не сейчас», — подумала Эллен, понимая, что начинает паниковать, и быстро перевела взгляд на медленно движущуюся колонну. В авангарде развевалось малиновое знамя, и Эллен, присмотревшись, увидела, что его несет эльф. И у этого в отличие от остальных шаг был тверд, а спина — пряма.
Это временно, подумала Эллен, так, будто он мог услышать ее мысли. Кто бы ты ни был — ты там только на время. Скоро тебя заменят... и я даже знаю, на кого.
— Нам надо идти за ними.
Голос Рослин прозвучал неожиданно для всех, и даже Глориндель на миг оторвался от мучительной для него картины внизу. Только сама Рослин по-прежнему не сводила взгляда с эльфов.
Много... много эльфов.
«Скоро у нас будет много эльфов».
— Их ведут к некромантам. Приведут и нас, если мы пойдем за ними.
— К некромантам? — В голосе Глоринделя звучало удивление. — Зачем?
Эллен круто развернулась к нему. Ей вдруг захотелось закричать, завопить, сжав голову руками: как, ты не знаешь? Ты, ты не знал?! Не знал, что некромантам нужна ваша плоть, ваша кровь?! Ты не знаешь, зачем ты нужен ей?! Небеса, а я-то думала... я почему-то уверена была: ты знаешь! А ты — не знал... Она же убьет тебя. Она медленно высосет из тебя жизнь, по капле, она уже сейчас носит кусок твоей плоти у сердца, это ее самый главный талисман...
Но она не издала ни звука. Не в последнюю очередь потому, что знала: он ее просто не услышит.
— Идем за ними, — не ответив ему, сказала Рослин. — Так мы не ошибемся. — Она подняла голову и посмотрела на Глоринделя. — Ты хотел идти за своим войском? Ну так вот же оно, внизу.
Колонна медленно перемещалась вдоль реки, и протяжная песня, которой тальварды погоняли свой скот, развевалась над ней, как стяг. Какое-то время все они молча слушали ее будто зачарованные.
— Спустимся с этой стороны и переберемся через реку, — наконец сказал Глориндель. — Иначе можем их потерять.
— Лошади здесь не пройдут, — возразила Эллен, и эльф фыркнул.
— Лошади! Кому нужны лошади? Верно, Натан? — бросил он и вдруг улыбнулся. И Натан улыбнулся в ответ — они обменялись короткими взглядами, будто одновременно вспомнили об одном и том же.
И Эллен на миг снова ощутила что-то, смехотворно напоминающее ревность. Вот только кого и к кому ревновала — она не знала и сама.
Эльф снова перевел взгляд на колонну внизу, и его улыбка погасла.
— И все же не понимаю... Не понимаю, как они позволили...
— Мне кажется, их не спрашивали, — коротко сказала Рослин.
Эллен стало не по себе от этих слов. И не только ей, потому что спускаться они стали молча.
Клонящееся к закату солнце бросало холодные блики на поверхность реки.
Колонна двигалась еще медленнее, чем казалось, если смотреть на нее сверху. Причем, судя по всему, задерживали ее именно эльфы, но никто не подгонял их — так, как принято подгонять рабов. Натан и его спутники старались не подходить к колонне слишком близко, но иногда, если единственным способом не столкнуться было подняться на склон очередного холма, они видели: тальварды не пользовались ни палками, ни плетьми. Со стороны казалось, что эльфы просто спят прямо на ходу, а тальварды боятся их разбудить.
Порой Натана охватывала уверенность, что именно так все и обстоит.
В такие минуты он чувствовал раздражающую дезориентацию и, кажется, всю свою наличность отдал бы за приличную карту местности. Шли вроде бы на восток, понемногу забирая к северу — в сторону Калардина, только не той дорогой, которой сюда попал Натан со своими спутниками. Сперва он удивлялся, как могли они с Рослин и Глориндель с Эллен несколько недель идти в одном направлении и ни разу не пересечься. А в этом не было ничего удивительного — меж холмов Тальварда петляло множество дорог. Впрочем, ни одна из них не была настолько широка, чтобы вместить войско, за которым они шли, и оно двигалось через поля, порой делая немыслимые крюки и целыми днями маршируя фактически в обратном направлении.
Несмотря на то что другого пути просто не было, Натану все это казалось странным.
Ему хотелось бы поделиться своими сомнениями с кем-нибудь, но было не с кем. Леди Рослин, несмотря ни на что, все же неразумное дитя, Эллен — ее служанку — Натан не знал, а Глориндель... ему до сих пор становилось не по себе, когда он заговаривал с Глоринделем. Будто приходилось общаться с призраком.
Эх, Натан, а ты же этого так хотел. Вроде бы. Все последние недели. Да? Так хотел.
Первое время они вообще не разговаривали. Натан просто не знал, что сказать, — и не знал, захотят ли его слушать. Эльф все время был с Рослин, и хотя они тоже не говорили между собой, Натану иногда казалось, что на деле эти двое ведут напряженный и беспрерывный диалог, может быть, даже спор... только слышен он лишь для них двоих. И он не чувствовал себя вправе вмешиваться. В итоге эльф заговорил с Натаном первым — а дальше было уже легко. До тех пор, пока они не двинулись в погоню за этой проклятой колонной. Натан уже ненавидел ее, хотя и знал, что, возможно, она приведет его к Аманите. А может быть, именно за это и ненавидел.
Они часто делали стоянки — чтобы не подходить к тальвардам слишком близко, и во время одной из них эльф завел разговор, которого Натан всеми силами избегал. Впрочем, знал ведь, что долго это длиться не может.
— Ну, довольно, друг мой. Скажи мне наконец, что ты здесь делаешь?
Рослин ушла собирать травы, Эллен стирала белье в ручье I за кустами, а Натан как раз закончил свежевать куропатку. Эльф сидел на корточках возле костра, шевеля палкой потрескивающую золу, и до этого мгновения не произносил ни слова. Вечерело, в воздухе висели комары, и их монотонное зудение перекрывало далекий гул тальвардской песни, доносившейся с другой стороны холма.
Натан подумал сперва притвориться, что не услышал, но не смог. Слишком давно они не виделись, слишком долго не говорили, и, если уж начистоту, слишком много Натану хотел ось ему сказать. Он уже открыл рот, собираясь сделать чистосердечное признание, когда эльф, не поднимая головы, произнес:
— Я ведь сказал тебе, чтобы ты ехал домой. Туда... ну, откуда ты там? Я забыл.
Натан смотрел на него, борясь с противоречивым чувством, уже который день не дававшим ему спокойно спать. Что с ним неладно, с этим эльфом. Так же, как что-то определенно неладно с его сородичами, которых гнали на север тальварды. И хотя причины и следствия явно были различны, Натан все равно ощущал глухую тревогу. Не в том дело, что Глориндель похудел, осунулся и явно присмирел за то время, что они не виделись. Натан не мог даже сказать, что холеный красавец, удалявшийся прочь от него к столице Калардина, отличался от этого изможденного мужчины, ковырявшего золу с опущенной головой. А вот от того, каким Натан его помнил, — отличался. И он лишь теперь понял, что в памяти у него остался только тот, прежний Глориндель — жестокий и наглый ублюдок, которому нравится унижать. И именно его, этого ублюдка, Натану не хватало, и это на него временами была так похожа леди Рослин.
