— Входи. Выпей со мной, — попросил он.
Марвин медленно кивнул и наконец сдвинулся с места. Лукас наблюдал за ним, надеясь смутить и в то же время пытаясь уловить напряжённость в его движениях. Да, есть такое дело, хотя и меньше, чем прежде. Парень так и не научился расслабляться перед лицом неизбежного: всякий раз, когда Лукас видел его, он был как кремень — только бери и искру высекай. Чем Лукас и собирался заняться. Даст Единый, в последний раз.
Марвин пододвинул к себе стул и, перекинув ножны через бедро, сел напротив Лукаса. Пальцы сцепил в замок и положил на стол перед собой, будто находился в таверне перед суетливым хозяином. Лукас никак не мог отмахнуться от этого сравнения, когда встал и, откупорив бутылку, налил выпить — сперва ему, потом себе. Затем, не говоря ни слова, будто на поминках, взял кубок. Марвин вторил ему без колебаний. Лукас поднёс кубок к губам, всё так же следя за Марвином, и тот на его глазах спокойно выпил всё до капли.
Лукас со стуком поставил кубок на стол и сказал:
— Бес тебя раздери, Марвин, нельзя же быть таким доверчивым!
Тот ответил ему коротким взглядом из-под нахмуренных светлых бровей.
— Вы меня отравили?
— Нет, но мог же!
— Какая разница, могли или нет? Не отравили, ну и ладно.
Лукас покачал головой, потом сел. Несколько мгновений молча смотрел Марвину в глаза, потом взял свой кубок и осушил его до дна.
Теперь, похоже, они были готовы говорить.
— Итак, ты всё-таки забрал наследника.
— Я говорил, что заберу, — отрезал Марвин. Лукас успокаивающе улыбнулся ему.
— О да, я помню, какое значение ты придаёшь данному слову. Ты хоть понимаешь, во что вляпался?
— В дерьмо, — угрюмо отозвался тот. Лукас восхитился такой точностью формулировки.
— Слов нет, как я рад, что ты это понимаешь. В таком случае, полагаю, ты отдаёшь себе отчёт, что в покое тебя теперь не оставят. — Марвин вздрогнул при этих словах, и Лукас безжалостно кивнул: — А ты что, воображал, что твой порыв души не найдёт отклика в сердцах любимых тобою патрицианцев? Нет уж, они, как и я, восхищены твоей преданностью вассальной клятве.
— Откуда они узнали, что наследник… что я… что я его защищаю? — выпалил Марвин.
— Сам подумай, откуда, ты же башковитый парень. — И поскольку Марвин продолжал непонимающе смотреть на него, Лукас вздохнул и признался: — Я им сказал.
— Зачем?!
— А разве у меня были причины тебя выгораживать?
Марвин закусил губу, будто вспомнив, с кем разговаривает. Лукас поудобнее откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Вот тебе ответ на твой незаданный вопрос, мой маленький недальновидный друг. Меня прислали за тобой. И за сыном герцогини, разумеется. Пора возвращаться домой, сынок. Там сейчас весна.
— Я вам не сынок! — вскипел Марвин.
— Ох, ладно, прости, забылся. Теперь ты на меня в смертельной обиде, м-м?
— Что вам надо? — резко спросил Марвин, вставая. Лукас безмятежно посмотрел на него снизу вверх.
— Я уже сказал. Патрицианский магистрат поручил мне доставить в Таймену сына герцогини и человека, который может свидетельствовать законность его претензий на трон. То есть тебя. Я слышал, ты болел. Надеюсь, ты уже поправился достаточно, чтобы выдержать такое путешествие.
— Никуда я с вами не поеду.
— А без меня?
— Довольно! Вы что, всерьёз думали, я буду вам подчиняться?
— Не мне, малыш, не мне. Ты, если не ошибаюсь, служишь королю. Патрицианцы — тоже. Как и я, в данном случае.
— Моему королю месяц от роду, — сказал Марвин. — И он единственный, кому я служу.
— Ты собираешься выполнять приказы грудного младенца? Воистину, самое то — они тебе как раз по уму.
На скулах Марвина заходили желваки, пальцы сжались в кулак. Но он ничего не сказал. Лукас продолжал улыбаться ему, не отпуская взгляд, и — как прежде, как всегда — поделать с этим Марвин ничего не мог. Так и не научился…
— Ты понимаешь, что твоё нынешнее поведение — это измена? — мягко продолжал Лукас. — Что ты собираешься делать с королём? Попытаешься действовать от его имени и претендовать на регентство?
— Нет! — похоже, парень был попросту шокирован подобным предположением. — Мне это и в голову не приходило!
— Знаю. Хотя, пожалуй, жаль, что не приходило. В нынешних обстоятельствах — кто знает, бесы и не таким шутили… Марвин, в Таймене и её окрестностях бунт. Люди требуют короля. А его нет. Патрицианцы готовятся объявить наследником первого подвернувшегося под руку младенца, и если им придётся сделать это, вероятность возвращения трона истинному королю станет очень сомнительной. Вас выследят рано или поздно и убьют, чтобы не создавать новую смуту. Единственный шанс для юного короля закрепить за собой право на трон — это появиться сейчас. Ты сам знаешь, патрицианцы действуют прежде всего в интересах короны, а не отдельно взятого монарха, поэтому поступят так, как потребуют обстоятельства. И не согласятся предпочесть одного младенца другому ценой междоусобицы в самом сердце страны.
— Как складно у вас всё получается, — вдруг сказал Марвин. — И давно ли вы прониклись должным уважением к святому ордену?
Лукас вынудил себя удержать улыбку на лице.
— Я стараюсь изъясняться так, чтобы ты понял. Впрочем, если ты готов к диспуту на социально-политические темы с привлечением теологических аспектов вопроса, можем и об этом поговорить.
До Марвина наконец дошло, что над ним издеваются. Кажется, он так старался игнорировать насмешки, что попросту не замечал, когда его поднимали на смех. Но когда всё-таки замечал, нравилось это ему ничуть не больше, чем прежде.
— Зачем вы говорите мне всё это? — наконец спросил он.
Лукас снова вздохнул. Как же прямодушен этот мальчик… Порой Лукасу становилось даже жаль, что с ним не надо вилять, пытаясь ввернуть ответ на незаданный вопрос. Если у мальчишки есть вопросы, он их задаёт. Вот так-то. Лукас снова ощутил прилив гордости, а потом подумал: какого беса, ведь вовсе не я его этому научил.
— Чтобы ты понял, — ответил он.
— Понял что?
— Что я даю тебе шанс. Ты что, всё ещё не сообразил, кого патрицианцы послали тебя убить?
Парень соображал хотя и неплохо, но несколько медленно; ход мыслей так явно отображался на его лице, что наблюдать за сменой выражений на нём было чистым удовольствием. Лукас неотрывно смотрел в его расширившиеся глаза и довольно кивнул, подтверждая правильность хода его мыслей.
— Но вы сперва заявили, будто вам велено доставить в Таймену меня и наследника!
— Велено. Но разве я сказал, что живыми?
Марвин не сводил с него глаз. Лукас ждал, когда же его рука наконец потянется к рукояти меча — было бы обидно пропустить такой момент. По-хорошему, сам Лукас на месте Марвина уже давно бы сообразил, что единственный разумный выход — это устранить преследователя и со всех ног мчаться в Таймену. Но Лукас никогда не оказывался на месте Марвина. К тому же не был им.
