Но делать было нечего. Лукас направился обратно в город, и только на середине пути понял, что едет к особняку Наворнов, хотя без Селест ему там делать абсолютно нечего. Илье, который принёс записку, вернулся в замок ещё вчера. Так что даже и выпить-то не с кем, подумал Лукас и понял, что пить ему совсем не хочется. Быстро темнело, Таймена погрузилась в полумрак, разрываемый лишь слабым светом немногочисленных огней, вспыхивавших на тёмном полотне города. Со стороны Старой Таймены доносились пьяные крики ранних гуляк. Лукас подавил новую волну разочарования и, смирившись с тем, что день пропал даром, решил все-таки вернуться в собственный дом. Он не заглядывал туда уже давненько, не мешает заодно проверить, как там дела. Управляющий, конечно, знал о привычке хозяина запропаститься на пару дней или лет, так что неожиданная ревизия тем более не помешает.
К тому времени, когда Лукас добрался до Новой Таймены, уже совсем стемнело. Вдоль улицы маршировал вечерний патруль, а у ворот дома Лукаса привратник зажигал фонарь.
— Что-то поздновато зажигаешь, — заметил Лукас. Привратник покосился на него через плечо, хмыкнул.
— Так, это, бережём же масло-то…
— Зачем его беречь? — равнодушно спросил Лукас и отметил про себя, что надо всё-таки задать управляющему взбучку. Скупердяев Лукас не любил ещё больше, чем транжир, особенно когда они пытались экономить его собственные деньги.
Управляющего Лукас не нашёл, и никто из слуг не смог внятно ответить, где он. Лукас выругал одного из них за глупость, а другого — за лень, и, разозлённый на собственную раздражительность, пошёл в библиотеку.
На столе стоял серебряный поднос, а на нём лежало запечатанное письмо.
«Треклятье Ледоруба и всех его бесов!» — подумал Лукас, пока его руки лихорадочно сдирали с бумаги печать. Он знал, от кого это письмо и что оно означает — знал, ещё не войдя в библиотеку. Проклятье, он ведь прекрасно понимал, что этот момент наступит. Даже не сомневался, но каким-то образом забыл. Забыл и даже ни разу не думал об этом всё то время, пока, как сытый боров, валялся на мятых простынях Дерековой потаскухи!
«Именно этого он и добивался», — подумал Лукас, леденея от ярости за то, что это элементарное понимание пришло так поздно. Порывался ли он в эти дни поехать домой и останавливала ли его Селест?.. Он не мог вспомнить. И если Селест в самом деле использовала на нём приворотное зелье, то сейчас его действие наконец прекратилось.
Письмо было от Рыси. Оно начиналось сразу с главного, без приветствий. Похоже, на приветствия у неё не было времени.
Это случилось, как вы и говорили. Один раз я смогла помешать, но что будет дальше — не знаю. Он всё понял, едва не убил меня, и теперь я не могу подобраться к нему близко. Сейчас мы в двадцати милях севернее Уоттерино и идём дальше на север. До той поры, пока смогу, буду продолжать за ним следить. Знайте, я делала всё, что могла.
Рысь.
«Дура», — мысленно выругался Лукас, сминая письмо. Потом спохватился и снова развернул его. Сам дурак, мрачно подумал он, проводя пальцем по обломку печати. К счастью, большая её часть уцелела, и он смог рассмотреть три кодовые царапины на сургуче: две крестом и одна — чуть поодаль от них. Это был знак, о котором они условились ради уверенности, что письмо не было распечатано и снова скреплено сургучом. Похоже, это и впрямь от Рыси. И ещё похоже, что Марвин и, возможно, сама Рысь сейчас уже мертвы, ибо один только Ледоруб знает, сколько провалялось тут это письмо.
Лукас вышел из библиотеки, грохнув дверью и проклиная загулявшего управляющего, который единственный смог бы ему точно ответить, когда было получено послание и, главное, почему его немедленно не передали Лукасу. А искать или ждать его, чтобы задать эти маловажные, в сущности, вопросы у Лукаса не было времени.
Спускаясь по лестнице, он подумал о своём коне, о том, успели ли его накормить, а потом о Селест. Не могло быть и речи, чтобы попрощаться с ней, хотя Лукас был почти уверен, что больше её не увидит — а если и так, то к тому времени они снова станут незнакомцами, чьи чувства друг к другу выражаются лишь взаимным поклоном в галерее, где они случайно столкнутся. И самое удивительное — при этой мысли он почувствовал тень грусти. Не то чтобы эти две недели были чем-то совершенно особенным… И не то чтобы сама Селест была непохожей на других. Она ведь обычная, совсем обычная женщина. И дала ему то, что дала бы любая женщина, если бы он только ей позволил. Но всё дело в том, что прежде он никому не позволял. Она была первой.
Он смутно уловил в этой мысли что-то кощунственное, словно она оскорбила его память об Ив, и решительно пресёк её. Нет так нет, даже и к лучшему, что судьба избавляет его от необходимости куртуазничать. Не то чтобы ему это было трудно, просто в любых словах, которые он мог бы сказать Селест на прощанье, было бы больше фальши, чем во всём, что они говорили друг другу за прошедшие дни. Хотя он поймал себя на мысли, что ему очень хотелось бы в последний раз прикоснуться губами к её гладкому, высокому лбу под золотыми завитками волос. Потом он подумал, что за всё время ни разу не поцеловал Селест в лоб, и усмехнулся про себя этой странной фантазии.
Потом он о ней забыл.
На улице уже горели все фонари, а с неба зарядил слабый редкий снег. Лукас решил не брать своего вороного — всё равно он поедет так быстро, как сможет, и ему придётся менять коней, а лишаться вороного не хотелось, это была хорошая лошадь. Поэтому Лукас без долгих колебаний сам оседлал резвого гнедого жеребца, которого только недавно купил и ещё толком не объездил, и выехал за ворота дома, раздумывая, успеет ли к западным воротам города или лучше рвануть напрямик через Старую Таймену к южным, закрывавшимся позже всех. Он уже сворачивал в переулок, когда на улицу въехала кавалькада из полудюжины солдат, на предводителе которых развевался плащ с вышитой на нём алой ладонью, хорошо видной даже в темноте. Лукас придержал коня и ждал, пока они приблизятся к нему, раздумывая, есть ли смысл дать дёру. Потом решил, что нет, потому что тогда его потащат к Дереку силой, а у него не было времени на такую ерунду.
— Сэйр Лукас из Джейдри? — спросил солдат в плаще патрицианца. Лукас заметил, что на остальных точно такие же плащи, только вышитая ладонь на них сливалась с цветом ткани, поэтому не так бросалась в глаза.
— К вашим услугам, — сказал он, глядя, как они окружают его. Рука одного из солдат перехватила повод, и гнедой жеребец отреагировал на это не в пример спокойнее, чем недавно вороной.
— Вы арестованы, — сказал офицер. — Ваше оружие, будьте любезны.
Шестеро. Все хорошо вооружены и выглядят уверенно. Дорога в переулок перекрыта, площадь тоже, да и городские ворота скорее всего уже заперли. Если даже он сможет удрать от них сейчас, времени особо не выиграет. Разобраться напрямую с Дереком будет, пожалуй, быстрее.
— Преподобный магистр Айберри едва не опоздал, — заметил Лукас, передавая офицеру свой меч. — Странно, я ждал от него большей расторопности. Не знаете, в чём дело?
