Рождественский заметил, что глаза Керенского снова сделались разноцветными.
Керенский перестал нашептывать и выпрямился. На губах его мелькнула довольная улыбка.
Родзянко поправил бабочку и поднялся.
— Господа! — громко, привлекая внимание, начал он. — Я принял решение, господа! Наше сегодняшнее собрание будет иметь неофициальный характер! Прошу всех проследовать в Полуциркульный зал. Нам требуется безотлагательно решить, как вести себя в сложившейся обстановке!
* * *
Небольшой зал с трудом вместил депутатов. Стульев не хватало, люди стояли вдоль стен. Керенский одним из первых влетел в помещение и занял им с Рождественским места у прохода.
— Господа! — пробасил думский председатель. — Положение серьезное — в столице анархия! Полицейские участки преданы огню! Взбунтовавшиеся войска стреляют в жандармов и казаков! Рано или поздно они будут здесь!
Зал наполнился тревожным гомоном:
— Где министры? Что мы будем делать? Нужно организовать оборону!
Воздух словно пропитался электрическими разрядами. Керенский чувствовал, как они проникают в него, заставляя быстрее бежать кровь по венам.
— Окажем сопротивление, — мрачно сказали сзади, — так они нас на штыки подымут.
— А если не окажем — развесят на фонарях, — тут же возразил кто-то.
Рождественский наклонился к Керенскому.
— Так и будет, Александр Федорович! Солдатня раздавит здесь всех и пойдет дальше громить винные лавки! Вы бы знали, что творилось на Знаменской!
Керенский сжал зубы и едва заметно кивнул:
— Это только цветочки…
Родзянко отчаянно заколотил карманными часами по графину, призывая к тишине:
— Медлить нельзя, господа! Необходимо срочно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство!
— Объявим Думу Учредительным собранием! — раздался отчаянный крик.
Тут с места поднялся Милюков и поднял руку, пытаясь привлечь внимание.
— Тише! Тише! Да тише же, господа! — зашикали по рядам.
Лидер кадетов откашлялся и поправил пенсне:
— Господа! Для восстановления порядка и сношений с лицами и учреждениями я предлагаю создать Временный комитет! На роль его главы рекомендую кандидатуру Михаила Владимировича!
Зал одобрительно загудел. Родзянко сделался бледным.
Александр Федорович сунул руку в карман и медленно поднялся со стула.
— Товарищи! — рычащий баритон заставил всех стихнуть. — В составе Комитета предлагаю учредить военную комиссию! Для руководства действиями против полиции и верных царизму частей! — Люди в зале замерли. В наступившей тиши Керенский закончил: — С вашего позволения, я готов возглавить эту комиссию!
— Кем вы собрались руководить?! — истерично взвизгнул кто-то. — Мятежниками?!
— Они — борцы за свободу! — прорычал Керенский. — Наши кровные братья в борьбе за равенство! Без их поддержки, без народного представительства революция обречена на провал!
Тут в коридоре раздались крики. Двери распахнулись, и в зал влетел офицер караульной службы. Вид его был страшен. Непокрытые волосы клоками ершились в разные стороны. На шинели не хватало пуговиц и зияли прорехи. Рот кривился ужасом. Под глазом наливалась цветом и сочилась кровью свежая ссадина.
— Господа члены Думы! — с порога закричал он. — Я прошу защиты! Я начальник караула, вашего караула… — Офицер будто выплевывал слова, переводя дух. — Ворвались какие-то солдаты… Моего помощника тяжело ранили… Хотели убить меня… Я едва спасся. Что творится?
— Вот, товарищи! — ткнул Керенский пальцем в несчастного начальника караула. — Происшедшее подтверждает, что медлить нельзя! Я сейчас же обращусь к полкам. Необходимо решить, что я могу им сказать. Могу ли я сказать, что Государственная дума с ними, что она берет на себя ответственность, что она становится во главе движения?
В зале повисла напряженная тишина. Молчали в нерешительности депутаты. Жевал губами Родзянко.
Керенский эхнул, махнув рукой, и выбежал из Полуциркульного зала. Следом несся Рождественский.
Как был, без пальто и шляпы, Александр Федорович выскочил во двор. За кованой оградой Таврического дворца бескрайним многотысячным морем колыхалась утыканная красными стягами и одетая в шинели толпа.
Несколько расторопных солдат уже перелезли через решетку и, уронив винтовки на землю, возились с запором ворот.
Рождественский на бегу стиснул в кармане рукоять револьвера и взвел курок. Он едва поспевал за Керенским. Позади раздался топот: следом за ними бежал, придерживая шляпу, горбоносый и бородатый грузин.
Керенский был уже подле ворот.
— Граждане солдаты! — уцепив за рукав какого-то унтер-офицера, зычно крикнул Александр Федорович. Глаза его полыхали зеленым и синим. — Великая честь выпадает на вашу долю — охранять Государственную думу!
Не ожидавший такого поворота офицер растерянно хлопал глазами. Рождественский вдруг с удивлением узнал в нем давешнего волынца-фельдфебеля, что пытался задержать их авто у гостиницы.
— Объявляю вас первым революционным караулом! — торжественно изрек Керенский и поволок недоуменно озирающегося унтер-офицера к дворцу. Сквозь распахнутые ворота хлынула за ними серая человеческая река.
У самого входа Керенского тронули за плечо. Он обернулся. Рядом стоял лидер фракции социал-демократов-меньшевиков и брат по Думской Ложе Чхеидзе.
— Ловко вы с ними управились, — вполголоса проронил Николай Семенович.
— Вряд ли это надолго, — горько усмехнулся Керенский. — Толпа слепа, ей нужен поводырь. Как можно скорее надо устроить здесь Исполком Петросовета. Справитесь?
— Возглавите? — спросил Чхеидзе.
Керенский помотал головой:
— Благодарю покорно, но это уж вы сами. Возьмите меня в товарищи. А я пока посмотрю, чтобы наши великие умы не наломали с перепугу дров.
Николай Семенович Чхеидзе коротко кивнул и исчез в поисках телефонного аппарата.
Человеческая масса волнами заполняла пространство. Заливала комнату за комнатой. Сотрясала Таврический дворец бурлящим и голосящим приливом.
— Какие у нас планы? — крикнул Рождественский, перекрывая шум и гам.
Александр Федорович криво усмехнулся.
— Планы не изменились, Сергей Петрович. — Керенский притянул его за шею и прошептал в самое ухо: — Ищем могилу Распутина.
— Сейчас? — ошарашенно уставился на него подполковник. — Как?!
— Расспросим Щегловитова и Протопопова, — лукаво прищурился Керенский. — Отправите за ними солдат?
— А это будет законно?
Александр Федорович хмыкнул.
