— Что значит «с самого наступления полуночи»? —
переспросила Джессика. — Туда далековато лететь.
— У вас не будет времени лететь, — ответил
Рекс. — В такой близи от пустыни, если мы хотим на этот раз сделать все
чисто, нам нужно, чтобы ты была с нами уже в полночь.
— Вы что, хотите, чтобы я ночевала у Констанцы? —
Страх Джессики перед Грейфутами прорвался сквозь шум столовой, он был вкуса
прокисшего молока. — Да вы их так перепугали, что они сами там ночевать не
будут!
— Отлично, — сказал Рекс. — Можешь
переночевать у Десс. Мы с Мелиссой незадолго до полуночи вас подберем, и поедем
туда все вместе.
— А как же я? — Испугавшись, что его забыли,
Джонатан сам прильнул к Джессике.
— Прилетай или приезжай, — пожал плечами
Рекс. — На твой выбор.
Никто ничего не сказал. Мелисса чувствовала, как все они
сомневаются, но еще больше они боялись пустить все на самотек. Из-за
приспешников темняков полуночники стали параноиками.
— Ну, тогда в эту пятницу? — улыбнулся
Рекс. — Вновь соберемся в полночь впятером?
Возражений не последовало.
— Ну во-от, — тихо протянула Мелисса, но в гуле
столовой ее никто не услышал.
Пока Мелисса шла с Рексом на урок истории, вихрь оставался
вес дальше позади, гвалт становился все тише, и мысленно напряжение постепенно
оставило ее. По сравнению со столовой остальные помещения школы были вполне
терпимы, и чувства Мелиссы обострялись с каждым шагом.
Когда-то на стене уборной автобусной станции Мелисса
прочитала: «То, что меня не убило, сделало меня сильнее». Эта фраза запала ей в
душу, отчасти потому, что ничего глупее она еще не читала. То, что не убивает,
может покалечить, оглушить, ослепить или просто свести с ума. С точки зрения
Мелиссы, это вовсе не делало человека сильнее. Но какое-то здравое зерно в этом
все же было. Возможно, то, что все эти годы сплошной мозговой атаки в школе
Биксби Мелиссе приходилось бороться за собственную жизнь, все же принесло свои
плоды. Сегодня она попробовала оседлать вихрь столовой вместо того, чтобы
противостоять ему, и осталась цела, а в голове даже прояснилось. Да, решила
Мелисса, наверное, она все же стала сильнее.
Тут она уловила тревожное мерцание в мозгу Рекса.
— Расслабься, Красавчик. С каких пор ты боишься
контрольной по истории?
— Я ее завалю, — ответил он. — Не до истории
сейчас. Мне надо успеть выяснить, что происходит.
— Успеть к чему?
— Мы устроили погром у Констанцы. Весь день слышу слухи
по всей школе. Грейфуты наверняка знают, что это наших рук дело. И скоро нам не
поздоровится.
— Может быть, — ответила Мелисса. — Поэтому
мы и обыщем дом Констанцы, как ты сказал.
Он остановился и посмотрел на нее.
— Ты слушала?
Она улыбнулась.
— Я всегда слушаю. По крайней мере, пытаюсь. Так
насколько сложно будет выяснить, что у них на уме?
Рекс вздохнул.
— Очень сложно. Мы сами не знаем, что ищем, а Грейфуты
уже наверняка замели все следы в Биксби. Если в пятницу мы ничего не найдем, то
придется ехать в Броукен Эрроу, где нас не защитит тайный час. А если родители
Джессики будут по-прежнему так непримиримо настроены, мы вряд ли сможем взять
ее с собой в обычное время суток.
— Можно изменить их настрой, Рекс.
Он покачал головой.
— Мы уже пытались.
Мелисса почувствовала кислый привкус гноящейся вины Рекса —
отличный пример того, как нечто, что тебя не убьет, может здорово испортить
жизнь.
— Ладно, как хочешь. Может, Десс нам поможет. Ее
последний проект, похоже, сошел на нет. Сегодня я не засекла у нее никакой
мозговой активности, за исключением самодовольства. Она будет искать, к чему
приложить руки. Мы можем показать ей, что нашли в мыслях у Энджи.
— Верно… но что, если тебе придется?…
Ну вот, опять: те же приторные эмоции, которые промелькнули
в его мозгу вчера перед стычкой. Возмущение собственника.
Мелисса замедлила шаг, потому что чужие чувства захлестнули
ее разум, и поднесла руку к голове.
— Рекс, остынь.
Мимо текла толпа, толкаясь плечами и причиняя боль ее
хрупкому существу.
— Прости. — Он выдернул ее из потока и прислонил к
стене.
Мелисса открыла глаза и тяжело вздохнула.
— Можно подумать, я хотя бы мысль такую допускаю…
Ее тошнило от одной мысли о том, что мозг Десс, этот
калькулятор, заполонит ее разум своими вычислениями.
Но Рекс просто стоял, покусывая губу, и она все равно
почувствовала это.
— А что, если это единственный способ показать ей мысли
Энджи? — спросил он.
Мелисса откинулась на шкафчики, мечтая, чтобы он забыл о
своей навязчивой идее. Его мысли кружились по замкнутому кругу, как разум того,
кто всю ночь зубрил одну-единственную формулу. Она сосредоточилась на твердом
шифровом замке шкафчика, упирающемся ей в спину.
— Нужны не просто образы, — не унимался
Рекс, — но и то, что будет полезно для Десс. Я не могу запомнить все эти
цифры. Там же в основном математические символы, которых я даже в глаза не
видел. Ты могла бы прикоснуться ней, чтобы…
— Прекрати! — закричала Мелисса.
Его эмоции стиснули ее внутренности, как удав
боа-констриктор, который заполз к ней под кожу и начал сжимать свои кольца.
Мелисса почти задыхалась: ревность Рекса гудела, как все мысли в столовой,
вместе взятые, каждая частица этого мерзкого чувства вторгалась в нее не менее
агрессивно, чем школьный гул, но была более личной. На вкус ревность была
такова, что Мелисса даже рыгнула, а потом мир на мгновение померк.
В этот миг она увидела, что хранилось глубоко в мыслях
Рекса, так глубоко, что он сам этого не осознавал. Десс тут совсем ни при чем.
Все дело было в ночи двухнедельной давности, когда Мелисса ухватилась за руку
Джонатана. Для нее самой это было ужасно: она до сих пор чувствовала вкус
удивления акробата от того, что он в ней увидел. Его пресная жалость закатилась
к ней в голову, пока они летели. Но в разуме Рекса все сводилось к одному:
прежде чем допустить его в свои мысли, Мелисса поделилась частью себя с
Летуном, чье существование давно было оскорблением авторитета следопыта.
Когда телепатка открыла глаза, Рекс обнимал ее, отвернув
голову так, чтобы кожей не касаться ее лица. В коридоре почти никого не было,
но те немногие, кто был здесь, смотрели на них.
Мелисса оттолкнула его. Черт. Вот теперь у нее лицо в
слезах.
— Я бы не поступила так с тобой, Рекс. Тогда с
Джонатаном некуда было деваться, ясно?
— Возможно, тебе придется так поступить.
