Она попыталась улыбнуться.
— Вот здорово… Ну и как работа?
Тихий вздох.
— Справляемся.
— И все? Да ладно, мам. Ты же там по двенадцать часов в
день торчишь. Тебе же, наверное, есть что рассказать… — Джессика пожала
плечами. — Как там ваша посадочная полоса?
Ее мама подняла глаза, слегка озадаченно.
— Посадочная полоса?
— Ну да, разве ты не состоишь в каком-то там
комитете? — Джессика старалась придать голосу небрежный тон, будто всегда
только и говорила, что об аварийных взлетно-посадочных полосах. — У нас в
школе говорят, — продолжала она, не слишком покривив душой, — что кто-то
в городе против ее строительства.
Мама устало кивнула, потом откинулась назад, прислонившись
затылком к стене кухни.
— Уже и в школе говорят? Боже мой… Я весь день с этим
возилась. Ни с того ни с сего весь город из-за нее спятил. А я думала, когда
состоишь в комитете, то просто сидишь и считаешь ворон.
— А что это за полоса-то?
— Э… — Мама нахмурилась. — Я же, кажется,
рассказывала тебе про пневмореверс?
— Да, сразу после птичек и пчелок,
[25]
—
вставила Бет.
— Конечно, мам, — ответила Джессика, пропустив
замечание сестры мимо ушей. — Это когда сразу после приземления раздается
жуткий гул — самолет, чтобы остановиться, запускает двигатели на реверс, то
есть турбины гонят воздух наоборот.
— Совершенно верно. Ну, пусть тебя это не пугает,
потому что такого почти никогда не происходит…
— Безопаснее, чем водить машину, да, мам?
Мама не обратила внимания на Бет.
— …Но иногда механизм пневмореверса ломается прямо в
воздухе. В кабине экипажа загорается лампочка, чтобы пилоты узнали о
неисправности до приземления. В таких случаях приходится направлять самолет на
специальную посадочную полосу, очень-очень длинную. Такие полосы строят по всей
стране, но чаще — в центральных штатах. А теперь строят еще больше, потому что
дополнительные полосы необходимы на случай… если придется посадить все самолеты
в стране сразу. Поняла?
— Да, мам, — уверенно ответила Джессика. — Мы
с Бет знаем про мальчишек, про наркотики и знаем про терроризм.
Ее мама устало улыбнулась.
— Вот и славно. Покуда всему этому ты говоришь «нет».
— Двум из трех, — пробурчала Бет.
Джесс метнула взгляд в ее сторону, но тут кастрюля закипела,
и шорох вынимаемых из коробки спагетти внушил надежду, что в ближайшую
минуту-другую Бет будет занята. И Джесс снова повернулась к маме.
— Так почему кто-то возражает против этого?
— Никто и не возражал. А тут появились эти статьи в
журнале. Мы думаем, все это дело рук нефтяной династии из Броукен Эрроу,
которая хочет поставить здесь буровую вышку. Хотя они, наверное, не в своем
уме. — Она пнула рабочий портфель, лежащий у ног. — Наш геолог
говорит, что в соляных долинах не то что бурить, смотреть не на что.
Глаза Джессики скользнули в сторону портфеля.
— Там отчеты геолога? Круто.
— Что-что?
— Ну, э… их, наверное, интересно почитать, —
попыталась вывернуться она.
Может, обычному человеку и не очень, но вот Десс жизнь
отдаст за клочок чего-нибудь, хоть отдаленно похожего на карту или чертеж с
циферками, если они имеют отношение к посадочной полосе. Джессика с Джонатаном
могут слетать туда сегодня, и у Десс будет целых полчаса, чтобы проглотить
данные целиком.
— Просто все в школе об этом только и говорят. Может, я
бы сделала доклад какой-нибудь?
Ее мама рассмеялась и еще раз презрительно пнула портфель.
— Ну держи, развлекайся. Но Грейфуты не спешат
признаваться, что это связано с нефтью. Они нашептали в мэрии про звуковые
удары
[26]
и крэш-тесты, якобы мы строим полосу для тестирования
трансорбиталей или еще чего-то в этом роде.
— Да, я, кажется, об этом тоже слыхала. Э-э…
трансорбитали? — тихо переспросила Джессика, загибая пальцы.
Ее мать кивнула.
— Да, я тебе говорила о них. Это когда самолеты выходят
на низкую орбиту. Они могут перелететь из Нью-Йорка в Токио всего за…
— Тринадцать!
— Что?
Ликующая улыбка на лице Джессики увяла, и она увидела, что
Бет обернулась и вместе с мамой изумленно уставилась на нее.
— Просто… в слове «трансорбиталь» э-э… тринадцать букв.
— Что? — хором переспросили обе.
— Потрясающий запах! — пробасил Дональд Дэй из
дверей кухни и с лязгом бросил на пол свою сумку с клюшками для гольфа.
— Я накрою на стол, — поспешно вызвалась
Джессика. — Давай уберу это, чтобы не мешало.
Она подняла с пола тяжелый портфель и поволокла в гостиную.
Там она поставила его рядом с отправленными в ссылку и не имеющими никакого
отношения к спагетти овощами. При этом Джессика засекла точное местоположение
документов для дальнейшей разведывательной операции, надеясь, что мама не
станет работать дома в ознаменование первых оклахомских «Спагетти от Бетти».
15:48 Чаепитие
— Ада, — произнесла Десс.
Она увидела, как уходит знание. Сначала обветшалый домик
очаровывал ее, обещая что-то, интригуя всем своим таинственным видом. Несколько
секунд спустя это был просто обычный дом, и его занавешенные окна ничего не
обещали, как десятки других полуразрушенных местечек, мимо которых она
проезжала по пути, даже не удостаивая повторным взглядом.
Вот только, стоя там и не помня ничегошеньки, Десс все-таки
посмотрела на него во второй раз. Точная геометрия его карнизов и просевшее
крыльцо спустили внутри нее какой-то курок. И появилось внезапное и
необъяснимое желание произнести имя вслух.
— Лавлейс, — прошептала она.
Дверь в ее разуме вновь распахнулась, и Десс принялась
раскачиваться на пятках. Тайная история Биксби снова влилась в ее мозг —
похищенный следопыт и выжившие полуночники, скрывающиеся где-то, сумеречное
искажение и борьба, проигранная из-за кондиционеров, — вместе с
воспоминаниями о картах и схемах, которые она изучала здесь, вместе со всем,
что она узнала из тайного архива. А из этого потока знаний поднималось
удовольствие от того, что все это было открыто ей, лишь ей одной.
Десс улыбнулась. Открывать и закрывать двери в собственный
разум было так клево. Может, еще разок…
