Зато на этих странных городищах часто находили следы постоянно поддерживавшегося огня и остатки загадочных "столбов", возвышавшихся невесть зачем в центре очерченного символическим валом круга.
Читатель, угадайте — что бы это могло быть?
С другой стороны, были выявлены… тут я, право, затрудняюсь подобрать определение… некоторые, назовём это так, закономерности в распределении по "лицу Земли" силовых структур.
Была даже — причём, ещё в 60-е годы минувшего столетия — идея о кристаллической структуре Земли, в "углах" коей древние и строили свои святилища, впоследствии обраставшие крепостями и посадами, превращаясь в города.
Нет, я отлично понимаю скептические улыбочки некоторых читателей — любителей поболтать насчёт "энергий", "сил" и "кристаллов" в последнее время развелось неимоверное количество, право же, отстреливать пора.
Только, вот незадача — услугами этих странных людей пользуются, не особенно афишируя это, геологи и археологи. И геоманты, ориентируясь на эти не понятные никому, и прежде всего им самим, потоки сил и энергий Земли, находят месторождения и древние памятники. Находят, понимаете?
Как говаривали материалисты номер один XIX и XX столетий, товарищи Карл Маркс и Владимир Ленин соответственно, "практика — критерий истины" и "факты — упрямая вещь".
И можно считать установленным, что пращуры наши, закладывая города, прежде всего искали не места "на торговом пути" или в безопасности от врагов. Выбор места для поселений — старше сколь-нибудь активной торговли.
Первые поселения имели, как уже сказано, чисто символическую ограду. Древние искали места, отмеченного волей Богов, места, где легче общаться с небесными Предками. А уж потом, от одного такого города-святилища к другому, прокладывали тропы странники и купцы.
А там возникла и потребность оградить народившиеся городки надёжным валом и тыном от чужаков.
Отсылаю здесь читателя к замечательной книге Станислава Ермакова "Тропою забытого волшебства".
И христиане, захватывая города, били по узлам языческой сети, захватывая не просто стратегические пункты, но места Силы
[25]
, источники, из которых их противники могли черпать если не мистическую Помощь (любопытно, что русские летописцы ни на мгновение не сомневаются в чудотворной силе языческих волхвов: "То не диво, что от волхвования сбывается чародейство", пишет Нестор, и эхом отзывается ему Иаков Мних в похвале князю Владимиру — "немало и волхвы чудес сотворили"), то хотя бы моральную поддержку, вдохновение.
Несмотря ни на что, язычники зачастую успевали спрятать от богоотступников святыни предков. И находили их гораздо позднее. Так, в самом начале XVIII века некий гетман нашёл в Чернигове две золотые статуи языческих Богов.
Недолго думая гетман повелел отправить кумиры в Германию, на предмет переплавки в "царские врата" для храма Бориса и Глеба, во время постройки которого и были обнаружены бесценные изваяния. Даже сделать с уникальной находки зарисовки достойный преемник крестителей не потрудился.
А звали этого человека Иван Мазепа.
Кому-нибудь из читателей надо напоминать, чем он закончил? Бесславно сгинул на чужбине с клеймом предателя, если кто-то не знает. Не проходит бесследно надругательство над древними святынями.
Представляю, как хмурятся и сожалеюще качают головами одни читатели этой книги, а другие, если вообще дочитали до этих строк, злорадно усмехаются. Мол, себя-то русские Боги так и не защитили, святотатцев не покарали! Ни Владимира, ни Добрыню…
Насчет Добрыни я бы так уверен не был. Во всяком случае, после крещения Новгорода упоминания об этом человеке куда-то исчезают.
Был дядька-воспитатель великого князя, его соратник по "святому делу" обращения языческой Руси в "истинную веру", посадник Новгородский. И не стало. И тишина, что называется, "мертвые с косами стоят".
Галина Аозко в своих книгах упоминает некое "предание", согласно которому одержимый угрызениями совести Добрыня утопился в Ильмене, вот только никаких подробных ссылок не даёт — а у меня образ Добрыни Хазарина с угрызениями совести как-то плохо соотносится.
Было ли там чему угрызаться? Очень сомневаюсь. А вот судьба его племянника на некоторые размышления так-таки наводит.
Дело в том, что в 1635 году киевский митрополит Пётр Могила нашёл останки "святого" в саркофаге из красного шифера. Мощи Владимира были в страшном состоянии — буквально разодраны на части.
И ещё одно обстоятельство — на очень многих старых иконах, начиная с фресок XII века в соборах Владимира, Владимир изображён с очень характерным крестом в руке. С атрибутом мученика.
На это впервые обратил внимание в середине XX века ассиролог-эмигрант, любительски занимавшийся древнерусской историей Александр Куренков, публиковавший свои исследования под псевдонимом А. Кур.
Сам он давал ответ на эту загадку в русле своих весьма эксцентричных воззрений на первые века русской истории. Их мы целиком оставим в стороне (интересующиеся могут обратиться к собственным трудам Куренкова), но наблюдения его от этого не утрачивают точности.
Креститель Руси принял смерть тяжкую, смерть мученическую, об этом знали и даже отражали это знание на изображениях равноапостольного. Но отчего-то об этом хранила глубочайшее молчание вся русская церковная книжность.
Только смутно упомянули, что останки новопреставленного князя вынесли из терема тайно, завернув в ковёр, — почему же именно в ковёр-то?
Уж не в тот ли самый, на котором крестителя Руси настигла внезапная и мучительная кончина, и не оттого ли, что разодранный на части труп надо было поскорее скрыть от людских глаз? А ведь это почти необъяснимо.
Допустим, князя-вероотступника убили, мстя за поругание праотеческих святынь, язычники — так разве не было бы это поводом ещё пуще прославить князя, не только принесшего на Русь "свет Фаворский", но и отдавшего собственную жизнь на алтарь утверждения "истины" Христа?
Скажем, младший современник Владимира, конунг Олаф Трюггвасон, крестивший Норвегию методами, ничуть не уступавшими Владимировым, наконец попался в руки "благодарных" земляков и погиб — так это было отражено и в житии, и в десятках изображений!
Допустим, с престарелым отчимом расправился его пасынок, сын убитого им брата и государя Ярополка Святославича, Святополк. Ну и что мешало вставить это в список приписываемых "Окаянному" князю злодеяний?
То есть, братоубийство на Руси иногда ещё встречалось, но убийство отца — пусть даже приёмного! — было в глазах русичей вовсе запредельным злодеянием и вполне укладывалось бы в старательно создававшийся монахами-летописцами (немного терпения, читатель, скоро мы разберёмся, как и зачем) образ "нового Каина".
