– Ты говори – сколько? – настаивал венед.
– Проваливай! – без всяких объяснений потребовал данн.
– Что-о-о? – взвился Волкан. Малый кошель Родной Земли был предусмотрительно приторочен к его поясу. Чужие земли – чужие нравы. Это на Бирке его узнавали в лицо. Слух о Каменном Кулаке обежал уже все берега обширного Мэларена. Даже эстинский златокузнец, который делал янтарный гребень для Эрны, и тот спросил Волькшу, не видал ли тот на Бирке Трувера Кнутнёве, каковой, по слухам, может убить человека одним ударом голой руки.
Впрочем, этого даннского зазнайку он собирался поставить на место без рукоприкладства. Недаром же он был сыном Годины, которого вся округа назвала Родомысличем.
[117]
Отходить супостата метким словом иногда почетнее, чем дубьем или железом.
Но пустить в ход красноречие Волькше не удалось. Дверь лавки отворилась, и туда вошли трое ратарей. Судя по всему, это были урядники Кнуба. Толстые золотые цепи украшали их короткие мясистые шеи, на поясах висели длинные мечи в костяных ножнах, а также по паре опоясных ножей. Вид у них был самый что ни на есть кровожадный.
– О, господа хольды! – приветствовал их появление торговец. – Живите сто лет, благородные воины благородного ярла!
Благородные господа приосанились и насупили брови.
– Смилуйтесь, доблестные ратари, – продолжал владелец лавки, – окажите помощь скромному умельцу, выставьте из моей лавки этого побирушку.
– Я не побирушка! – возмутился Варглоб. – Я хотел купить у него браслет для своей жены.
– Ты свей? – спросили у него урядники.
– Я – венед, – ответил Волькша.
– Венед, говоришь, – осклабились данны. – Беглый фольк. Вор, стало быть.
– Я не вор и не фольк! – закричал Варглоб.
– Тогда откуда же ты так хорошо знаешь наречие викингов?
– Я… – замялся Волькша.
– Да что с ним говорить! – рявкнул самый молодой из урядников. – Хватай его!
Только тут Волкан понял, что подпустил даннов слишком близко. Не успел он вскинуть руки, как два дюжих молодца уже скрутили его в бараний рог, а третий со всей удали ударил в живот. Лавка задрожала и поплыла перед глазами Годиновича. От второго удара вся вольшина требуха превратилась в раскаленные камни, обжигающие живот изнутри. После третьего Явь начала расползаться по швам, но не настолько сильно, как рассчитывал убивец.
– Хватит с него, – раздался из-за полога кровавого тумана голос купца. Тот больше не лебезил перед «благородными господами», а прямо-таки повелевал: – Быстро посмотрите, что у него в кошельке. А ты, дубина, встань у двери, чтобы никто не вошел.
Сразу четыре руки обыскали Волькшу с ног до головы.
– Ого! – обрадовались урядники, обнаружив увесистый кошель серебра. – Похоже, этот сын коровы и бревна и правда собирался у тебя что-то купить.
– Плевать, – отмахнулся торговец. – Сейчас тащите его ко двору Кнуба, да не забудьте по дороге дать ему сбежать. Вечером приходите ко мне. Поделим добычу. Вняли?
– Не впервой, – обиделись даннские воины и подняли Волькшу с пола лавки.
– Вставай, фольк, – рычали они на него. – Или твой хозяин не бил тебя прежде? Экий ты мягкотелый. Давай, давай! Шевели ногами!
Варглоб уже давно пришел в себя после побоев. Он слышал все, о чем говорилось в лавке. Знал ли ярл Хедебю о том, чем занимаются его дружиннички? Впрочем, сейчас Годинович думал только об одном: как бы дотянуться до кошеля с Родной Землей и, наконец, показать этим даннам, кто здесь вор и сын бревна и коровы.
Вначале урядники шли бодро, немолчно повторяя свои угрозы и оскорбления. С их слов выходило, что на дворе Кнуба венеда бросят в яму для беглых фольков, где он будет сидеть полгода и дожидаться, пока хозяин, от которого он сбежал, не приедет за ним. А ежели тот поленится – кому нужен тупой, худосочный венед, – то благородный ярл Хедебю с чистой совестью продаст его другому хозяину. Всякий простофиля, попав в такой передел, думал бы только о том, как сбежать и больше не совать нос в Хедебю. Именно этого и добивались даннские разбойники. Вскоре они начали делать вид, что отвлекаются на другие дела. У какого-то большого дома, над входом в который висела доска с рисунком свиньи на вертеле, они остановились.
– Сходите проверьте, как там… – сказал старший двум урядникам, которые тащили Волькшу под руки.
Те послушно скрылись за дверью терема.
Последний охранник как бы ненароком встал к пленнику спиной и даже отошел на пару шагов. Лучшего времени для побега трудно было придумать. Сейчас затопочут ноги улепетывающего простака, и дело будет сделано.
Но время шло, а за спиной ратаря было тихо. Неужели этот придурок настолько труслив?
Данн повернулся.
Прямо ему в лицо смотрели два волчьих глаза. Венед стоял на прежнем месте. Черты его лица обострились от гнева. Кулаки сжимались до белых пятен на костяшках.
– Кнуб знает, что вы грабите гостей? – глухим голосом, похожим на упреждающий волчий рык, спросил парнишка.
– Что-о-о? – удивился урядник. Мало того, что этот полудурок не сбежал, так он посмел еще и рот раскрыть. – Что ты вякаешь, умник?
– Твой ярл знает о том, что вы разбойничаете прямо на торжище? – все так же с угрозой в голосе вопрошал Волькша.
– Ко мне, стража! – заорал данн, отступая на шаг и хватаясь за меч. – Беглый фольк пытается убежать!
Это было последнее предупреждение, которое делал данн неразумному чужеземцу. Больше у него не будет случая спасти свою шкуру. Еще мгновение, и в разговор вступит бранное железо.
Распахнулась дверь трапезной, и на улицу выскочили оба урядника, отправленные туда своим старшим товарищем. За это время они даже не успели отхлебнуть вина, так что хмель не мог быть причиной того небывалого зрелища, которое предстало их взорам. Старший урядник, выхватывая меч из ножен, сделал полшага к пленнику. В это мгновение сметьян метнулся на ратника и выбросил вперед кулак. Удар пришелся данну чуть пониже скулы. Рот стражника раскрылся, и нижняя челюсть съехала набок. От боли он выронил меч и поднял руки к лицу. Следующий удар венед нанес уряднику в бровь. Тот безвольно дернул головой. Ноги его сделали два заплетающихся шага, и «благородный хольд» рухнул в уличную грязь.
Стражники переглянулись и в свою очередь выхватили клинки из ножен. Двое мечников против одного невооруженного фолька: исход этой схватки казался им очевидным.
Однако вид двух обращенных к нему мечей нисколько не напугал Волкана. Его противники двигались слишком медленно. Даже Рыжий Лют во времена их детских потасовок был куда расторопнее. Данны слишком полагались на силу железа и прочность своих кольчуг. Главное было не пропустить одного из них себе за спину. Тогда следить за их выпадами станет сложнее.
