Действительно, в мглистом мареве ночи появилась густая тень. Один прыжок, другой — она крадется к дому. А вот и вспышка. Так мерцает только вороненая сталь.
Сибба мигом повернулся к спящим товарищам:
— А ну-ка, парни, подъем. Собирайте свои манатки…
— Что, бежать предлагаешь? — осведомился часовой.
Сибба покачал головой:
— Они нас всех до одного посчитали. Если решились напасть, значит, уверены, что управятся с нами. И легче им подкараулить нас снаружи, чем травить нас внутри дома. Так что придется нам сначала пересчитать некоторым зубы.
А за его спиной пыхтел, шуршал штанинами, щелкал пряжками маленький отряд. Один из миссионеров развязал тесьму на каком-то мешке и начал извлекать оттуда необычной формы металлические лопасти; все остальные выстроились к нему в очередь, сжимая в руках длинные посохи, с какими ходят по дорогам странники.
— Натягивайте их поглубже, — пробурчал человек, державший мешок. Сам он не без труда насадил боевую часть алебарды на тщательно обструганный кончик древка.
— Шевелитесь быстрей, — сказал Сибба. — Ты, Берти, возьмешь двоих и встанешь у дверей. Вилфи, прикроешь другой вход. Все остальные пока останутся при мне. Когда начнется, разберемся, кто куда пойдет.
Ночное брожение и клацанье железа подняло на ноги и тана Эльфстана. Он появился в комнате, вопросительно глядя на Сиббу.
— Там, во дворе, люди. По-моему, у них в головах дурные мысли.
— Я их сюда не звал.
— Мы знаем. Тебя они выпустят, господин. Решай быстрее!
Тан чуть помешкал. Потом что-то негромко сказал жене и детям, которые уже почти готовы были к выходу.
— Можно мне открыть двери?
Сибба последний раз бросил взгляд на свой отряд. Все были наготове.
— Открывай.
Тан приподнял массивную перекладину, которой запирались створки, и с силой распахнул ворота. Со двора внутрь дома донеслось рычание, более похожее на могучий вздох.
Готовые ринуться на приступ, гурьбой стояли вооруженные люди. Теперь они знали, что их уже поджидают.
— Это моя жена и дети! Дайте им выйти! — крикнул Эльфстан. Дети прошмыгнули за дверь, следом засеменила жена. Но через несколько шагов она повернулась к мужу и принялась отчаянно призывать его последовать за ними. Он покачал головой.
— Эти люди пришли в мой дом как добрые гости, — сказал он. Внезапно повысив голос, чтобы его услышали налетчики, он прорычал: — Я говорю: мои гости и гости короля Альфреда! Я не знаю, что это за ночное ворье разгуливает у моих ворот! Здесь, в королевстве Уэссекс, действует власть закона и короля! И когда проснется королевский рив, он вздернет этих бродяг на первом же суку.
— В Уэссексе нет короля, тан, — ответили ему со двора. — Здесь люди короля Бургреда. Бургреда и Святой Церкви! А твои гости — отребье, сброд, еретики! А ну, лапотники, вон из дома! Мы принесли вам ошейники. И клеймо не забудем выжечь.
Показавшаяся в этот миг серебристая луна осветила людей, выступивших из-за стен окрестных домов.
Кажется, нападавшие не собирались мешкать. Обрушиться на спящих рабов было бы и вовсе удовольствием, но с этим они не успели. Впрочем, в тановой усадьбе засели низшие из низших, заморыши, не умевшие правильно держать в руках меч, в отличие от них, ратоборцев, которые с младых ногтей знали, в чем состоит их призвание. А потому дюжина мерсийских воинов дружно шагнула к темному порогу передней. Тем временем на площадь перед усадьбой высыпали из засады все новые силы. Рожки трубили атаку.
Двойные двери усадьбы имели в поперечнике около шести футов, что позволяло одновременно протиснуться внутрь только двоим вооруженным воинам. Или одному, если он хотел с порога начать раздавать удары. Мерсийцы ринулись в бой вдвоем, занеся над головами щиты и свирепо вращая зрачками в поисках невидимого врага.
Но они так и не успели понять, кто и как их убил. Позволив сделать им только один шаг, алебардщики, стоявшие, как было им велено, по обеим сторонам от дверей, одновременно ударили нападавших в область паха — под кольчуги и поднятые щиты. Алебарда же, увенчанная и топором, и острием пики, весом своим вдвое превосходила широкий палаш. Первая из них легко рассекла бедро воина и ушла в глубь тела. Вторая прошила тело от бедра и застряла в тазовой кости. Один из нападавших, сразу потерявший очень много крови, был обречен на быструю смерть. Другой метался по полу, корчился и отчаянно скулил, пытаясь выдернуть страшное лезвие, крепко засевшее в кости.
Следом за ними в помещение ввалилась вторая пара нападавших. Их встретил двойной молниеносный выпад, от которого невозможно было уберечься с помощью деревянных щитов. Оба мерсийца отлетели прочь, под ноги товарищам, дико вопя от нестерпимой боли. Оба получили ранения в живот. А лезвия алебард уже успели описать гигантскую шестифутовую петлю и рвали в клочья бесполезные кольчуги, ломали позвонки. Так поступают со скотиной, прежде чем она угодит под нож мясника. Правда, могло показаться, что за счет все сыпавшихся в дверной проем тел нападавшие все же проникнут в усадьбу.
И однако страх перед жутким и неизъяснимым взял свое. Атакующие начали потихоньку оттягиваться назад. Те, кто стоял у самых дверей, не решаясь войти внутрь и прикрывая головы щитами, оттаскивали за ноги убитых и раненых.
— Для начала совсем неплохо, — проговорил один из воинов Пути.
— Подожди, они вернутся, — ответил Сибба.
Мерсийцы возвращались еще четырежды. С каждым разом они действовали все осмотрительнее. Теперь, когда они поняли, как и каким оружием их убивали, ратоборцы вынуждали норфолкцев первыми пустить в ход свое несколько громоздкое оружие, отскакивали в сторону или пригибались и тут же устремлялись внутрь дома. Норфолкцы не отходили от дверных проемов, осыпая врагов боковыми ударами. Но и среди них были уже убитые и раненые.
Когда край небес начал бледнеть, Эльфстан, наблюдавший за боем со стороны, прошептал на ухо Сиббе:
— Они будут сейчас пробивать стену.
— Какая разница? Им все равно надо будет протискиваться в щель поодиночке. Вопрос только в том, хватит ли у меня людей…
А снаружи увитый белокурыми локонами молодой дворянин злобно поедал глазами чье-то забрызганное кровью, перекошенное лицо. Альфгар явился, чтобы лично понаблюдать за расправой над людьми Шефа. То, что он увидел, ему не понравилось.
— Вы даже не можете влезть внутрь?! — орал он. — Да там горстка рабов, и больше — никого!
— Эта горстка рабов перебила уже многих наших лучших людей, — ответил мерсиец. — Восемь человек убито, дюжина раненых, причем все — тяжелые… Но сейчас я сделаю то, что нам нужно было сделать с самого начала.
Он подал знак своим людям, и те, обойдя дом с торца, принялись сваливать к стене вороха колючих сучьев, выдернутых из плетня, пока те не приняли вид огромной сети. Затем чиркнуло о кремень огниво; языки пламени запрыгали по высохшим за лето веточкам. Через мгновение занялась вся куча.
