— Значит, мы разбиты, — подтолкнул брата Убби. Все трое рассмеялись.
— Так, может быть, нам нужно обзавестись собственными камнекидалками, — предложил Хальвдан. — Об этом думал еще Ивар. Он заставлял этого коротконогого чернорясого ублюдка… как его там? Эркенберт? Он заставлял Эркенберта сделать несколько штук. Жалко, что ублюдок сбежал.
— Это в следующем году, — сказал Сигурд. — Коней на переправе не меняют, и в этом году нам нужно продолжить начатое. В этом году мы пустим слух по невольничьим рынкам, что заплатим хорошую цену за людей, которые умеют обращаться с метательными машинами. Кто-нибудь найдет нам таких людей. А если они могут стрелять, то смогут и построить камнекидалку. Объединим мастера по метательным машинам с настоящим строителем кораблей, и у нас будет такой корабль, что мы сможем и обогнать эти английские корыта, и закидать их камнями.
Но прямо сейчас нам нужно что-нибудь такое, от чего бы в душах наших людей появилось мужество и серебро — в их карманах. Или хотя бы надежды на серебро — в их головах.
— Ирландия, — предложил Хальвдан.
— Тогда нам пришлось бы с севера обходить оконечность Шотландии, и прежде чем мы туда доберемся, там уже все будет кишмя кишеть норвежцами.
— Фризия? — с сомнением спросил Убби.
— Такая же нищая, как Шотландия, только гор нет.
— Это острова. А как насчет материка? Можно еще раз попытать счастья в Гамбурге. Или в Бремене.
— В нынешнем году эти воды не были для нас счастливыми, — сказал Сигурд. Его братья кивнули, невольно ощерившись. Они вспомнили унижение, которому подверглись на песчаной отмели, возвращаясь с неудачной охоты без добычи и потеряв своего человека. Унижение от того, что их перехитрили, что втроем им пришлось отступить в борьбе с одним противником.
— Но думаю, что мысль эта правильная, — продолжал Сигурд. — Или почти правильная. Мы еще дадим парням порезвиться здесь несколько недель, порастрясем всю округу. Намекнем, что это просто разминка, а готовится что-то большее. Затем вернемся напрямик через Северное море, пойдем к гранитным островам.
Братья опять кивнули, зная, что он подразумевает Северо-Фризские острова около Дитмарша — Фёр, Амрум и Зильт, три одиноких скалы среди песчаных наносов.
— Потом пойдем к Эйдеру и ударим по Гедебю.
Хальвдан и Убби, не веря своим ушам, уставились друг на друга.
— Это же люди нашего народа, — сказал Хальвдан. Или очень похожего. Во всяком случае, они датчане.
— Ну и что? Что нам до них? Толстозадый король-купец Хрорик даже не продал шкиперу Скули того человека, который был нам нужен. Он позволил жрецам Пути утащить его в эту дыру от стрелы, в Каупанг.
— Может быть, лучше напасть на них?
— Правильно. Я считаю так, — сказал Сигурд, — если бы Англия уже сейчас была под нашей властью, нам было бы больше смысла пойти войной на свои же норманнские страны, чем шастать по здешним нищим землям. Это опасней, я знаю. Но если мы возьмем Гедебю и золото Хрорика, у нас больше будет сил, чтобы пойти на Хальвдана и его придурковатого брата Олафа. Конечно, всегда найдется кто-нибудь, кто отколется, у кого брат в Каупанге или отец в Гедебю. Но многие останутся. Да и те, кого мы побьем в одном месте, присоединятся к нам, когда мы пойдем на следующее.
— Сначала надо идти на Север, — сказал Хальвдан. — Сделать тебя единым королем всего Севера. А потом вернуться на юг.
— С тысячей кораблей и камнекидалками впереди, — добавил Убби.
— Покончить с христианами раз и навсегда…
— Выполить наш давнишний обет…
— Отомстить за Ивара.
Хальвдан поднялся, осушил свой рог и вытащил из земли боевой топор.
— Пройдусь вдоль палаток, — сказал он. — Пущу слух. Намекну, что у нас есть замысел, и если бы они его знали, их бы просто оторопь взяла. Это успокоит их еще на пару недель.
* * *
Дьякон Эркенберт стоял внутри огромного кольца древних стен. То был судебный круг народа Смааланда, Малых Стран между датским Скаане и гигантской шведской конфедерацией, простирающейся на сотни миль к северу, страной, где множество мелких королей всегда старались создать одну Sveariki, единую империю шведов. Начался весенний сход смааландеров, когда люди вылезали из занесенных снегом хижин и начинали готовиться к желанному, но короткому лету.
Эркенберт старательно красил свою поношенную черную рясу, отчего она выглядела безупречно черной, резко выделяясь на фоне мехов и домотканых одежд окружающих. Слуга еще раз тщательно выбрил каждый дюйм его тонзуры, и теперь лысина на его голове стала видна отчетливей.
— Мы не собираемся прятаться, — сказал Бруно. — Это в прошлом. Хватит выжидать. Теперь мы хотим, чтобы они нас видели. Встретились с христианством лицом к лицу.
Эркенберт хотел было вставить саркастическое замечание о пользе скромности, но не стал. Во-первых, немногие решались возражать Магистру Ордена Копья, как уже прозвали Бруно. А во-вторых, Эркенберт считал его новую тактику разумной.
Смааландеры, как обычно, продавали рабов. По большей части — просто мешки с костями, отощавшие голодной зимой, весьма сомнительное приобретение на время летней страды. Посланники из Упсалы от короля Орма, как обычно, покупали самых дешевых. Большинство из них нас не интересуют, сказал Бруно. Денег выделено мало. Но вот этого нужно выкупить.
Дородный крестьянин, когда пришла его очередь, протолкнулся внутрь кольца, на веревке он тащил изможденного человека. Раб был одет в какие-то обноски и весь дрожал от холода. Сквозь лохмотья виднелись тощие ребра. Каждые несколько секунд его сотрясал кашель, и от него воняло навозной кучей, где он спал, чтобы хоть как-то согреться.
Появление его встретил шквал насмешек со стороны соседей крестьянина.
— Сколько ты за него хочешь, Арни? Будь он цыпленком, пошел бы на суп. Его не возьмут даже шведы. Он не доживет до следующего жертвоприношения.
Арни оскорбленно оглянулся. Взгляд его упал на Эркенберта, целеустремленно пробирающегося на площадку торга. Эркенберт торжественно приблизился к тощему рабу, возложил на него руки, тесно прижал к себе.
— Не волнуйся, мы слышали о тебе, и мы здесь, чтобы спасти тебя.
Вонь ударила Эркенберту в нос, но он стерпел ее.
Несчастный принялся всхлипывать, вызвав у толпы новый прилив насмешек и улюлюканье.
— Как можешь ты спасти меня, они и тебя заберут, это же звери, им дела нет до заветов Божьих…
Эркенберт мягко высвободился, указал на группу людей позади, с которыми пришел сюда. Десять риттеров из Ордена Копья стояли в две шеренги, все в кольчугах и при шлемах, сияли их металлические рукавицы. В правой руке у каждого было короткое копье, древком в землю, наконечники под углом.
— Воины здесь хорошие, — сказал Бруно. — Но они не знают дисциплины. Мы им покажем, что это такое. Это их охладит.
