Островки огня на бревнах слабо шипели и морщились. Таран не остановился, пока на полном ходу не врезался в ворота. Мгновенная пауза — ратоборцы стаскивают с плечей ремни, на которых они волокли вперед орудие, и хватаются за рукояти самого тарана. Протяжное колебание по всему туловищу черепахи — таран раскачивается на металлических цепях, закрепленных на продольной оси рамы. И бешеный толчок вперед. Мощь, составленная из усилий сотни рук и колоссального веса самого орудия. Ворота дрогнули.
Шеф внезапно почувствовал, что азарт сражения постепенно разогревает кровь и ему, и остальным сторонним наблюдателям. Бранд уже выпрямился; потянулись к крепости его люди. Сам же Шеф стоял, оказывается, на десять ярдов ближе прежнего места. Но бастионы молчали. Стоявшие под крепостными стенами викинги могли действовать безнаказанно.
Все внимание обеих сторон было сосредоточено теперь на воротах. Вновь отвели таран могучие руки, и вновь покачнулось громоздкое орудие. Яростный приступ, невообразимый грохот, начисто смявший вой тысячи голосов. Ворота отдаются дрожью. Но что же думают себе англичане? Если позволить черепахе и дальше терзать ворота, то рано или поздно они разлетятся в щепы, и поток викингов хлынет в беззащитный город.
Наконец в башенных проемах над воротами замелькали головы. Чтобы не быть пронзенными с такого расстояния стрелами, времени у англичан было в обрез, однако его хватало, чтобы занести над головой руки — а в руках этих, видать, была недюжинная сила — и швырнуть валун на сложенный из щитов панцирь: целиться здесь было уже незачем. Щиты проламывались, давали трещины, но, прибитые друг к другу слитной чешуей, к тому же дававшей в обе стороны наклон, держались, а валуны, рокоча, скатывались на землю.
Впрочем, англичане, кажется, расшевелились. Шеф теперь находился совсем недалеко от ворот, чуть позади стрелков Рагнарссонов; из-за его спины выскакивали воины с охапками подобранных неприятельских стрел, однако он не сводил глаз с крепостных башен. А там вовсю налегали на канаты, на великое множество канатов, все те же сильные руки. Стрелы по-прежнему не задевали их. Внезапно мелькнуло лицо одного из Рагнарссонов: кажется, то был Убби. Он зарычал на несущихся вперед воинов, требуя метать дротики поверх бастиона, чтобы поразить людей, которые, по-видимому, столпились с внутренней стороны ворот. Не многие, однако, решили повиноваться приказу. Метать предстояло вслепую, и жаль было так бестолково расставаться с дротиком, который воинам задаром не доставался.
Наконец над перекладиной ворот показался предмет округлой формы, одним своим краем теперь с каждым мгновением все более выпиравший наружу. Впрочем, он был столь огромен, что не должен был скоро рухнуть. То была каменная колонна — древняя античная колонна с отсеченной капителью. Упав с высоты в тридцать футов, она подомнет под собой самый прочный панцирь.
Шеф пихнул «возмездие раба» в руки Бранду и устремился вперед, рыча нечто нечленораздельное. Сокрытые чешуей черепахи люди понятия не имеют о том, что творится над их головами. Им нужно подсказать. Беда в том, что никто ясно не представляет себе, что же делать дальше. Когда Шеф поравнялся с тараном, люди, осадившие его сзади, вопили, что надо бросить таран, вновь надеть лямки и откатить орудие от стены на безопасное расстояние. Другие призывали Муиртайга и его людей ухватиться за наружный выступ рамы. Как только те бросились на помощь, вновь брызнул град английских стрел — на сей раз уже смертельный.
Работая локтями, Шеф проложил себе дорогу в чрево черепахи. В нос немедленно ударило испарениями человеческих тел и дыхания. Разогретые не на шутку пятьдесят силачей в полной сумятице пролезали под трелевочные лямки.
Кто-то еще только отпускал рукояти на массивном теле колеблющегося тарана.
— Нет! — во всю мощь своих легких прорычал Шеф. — Живо хватайтесь за рукояти!
С десяток ошалелых лиц обернулось к нему. Но большинство уже поднатужилось, налегло на лямки.
— Зачем тащить назад всю эту колымагу?! Оттяните просто таран…
Вдруг могучая сила вцепилась в ворот его рубахи, поволокла к передней части черепахи. Викинги прильнули к лямкам.
— А ну, выродок, давай работай, как сказано, а не то я тебе всю печень выстригу, — заорал Муиртайг у него над ухом.
Рама дернулась, колеса сделали медленный оборот. Шеф припал к лямке. Два-три фута — и довольно; такую штуковину, какая повисла на краю стены, далеко не выбросишь…
Содрогнулась, затряслась земля. Треск впереди, потом сзади. Он бьется головой о перекладину. Жуткий, будто бы бабий, вой оглушает его.
Спотыкаясь, Шеф наконец твердо встает на ноги. И все-таки викинги опоздали. Сотни рук успели затащить колонну на край стены, где она перевесилась и рухнула точнехонько на железное рыло черепахи, похоронив последнее под слоем земли, порвав цепи и выдрав крепления. Помяв также переднюю часть рамы, колонна сейчас покоилась на бедрах одного из воинов. Именно он, могучий, уже схваченный сединой мужчина лет сорока, издавал сейчас этот жуткий вой. Его друзья в испуге и замешательстве попятились, даже не замечая три или четыре недвижимых тела, по-видимому настигнутые сорванной цепью или осколком перекладины. Во всяком случае, пока, кроме одного человека, никто не издает ни звука. Вскоре они загалдят все разом, но сейчас у него есть секунда, чтобы внушить им свою волю. И он уже знает, что предпринять.
— Муиртайг! Заставь его умолкнуть! — Злое лицо ошарашенно пялится на него, но, кажется, он не узнан. Откуда-то из штанов Муиртайг вытаскивает кинжал.
— Всем остальным: оттащить таран — недалеко, футов на шесть. Так, хорошо. Теперь… — Он прыгнул к передним перекладинам, быстрым взглядом оценивая повреждения. — Десять человек, которые снаружи, живо, соберите сломанное дерево, ратовища, все, что в руки попадет, — и откатите колонну как можно ближе к воротам. Она всего в два-три фута шириной; если мы прямо к ней подведем переднее колесо, то еще сможем раскачать таран и пробить ворота… Потом надо приладить заново цепи. Мне нужен будет молоток, нет, два молотка. Оттащите немного таран, возьмитесь за ремни…
Бешеными скачками понеслось вперед время. Шеф чувствовал устремленные на себя взгляды; замечал краем глаза, как просовывается под панцирь и тут же исчезает голова в серебряном шлеме; видел, как отирает свой кинжал Муиртайг. До всего этого ему не было никакого дела. На какой-то миг цепи и крепления, гвозди и проломанные перекладины вдруг замелькали лучезарным узорочьем. Он один знал, как сплести его заново.
Снаружи хлынул восторженный рев: это викинги, попытавшись на одном дыхании вскарабкаться по тут же сколоченным из досок лесенкам на, казалось бы, опустевшие крепостные стены, были отброшены прочь вовремя подоспевшими защитниками. А здесь, внутри, бешеная одышка и бормотание: «Это тот одноглазый кузнец. Делай, что он говорит…»
Все готово. С некоторым трудом обретя равновесие, Шеф взмахами призвал ратоборцев вновь приналечь на лямки. Через мгновение колеса тарана заскрежетали по поверхности колонны. Пошатнувшееся острие тарана, его железное рыльце, было снесено и отброшено прочь. Дубу предстояло сломить дуб. И вот ратоборцы снова вцепились в рукояти, на миг застыли и по краткой команде что было мочи раскачали таран. Удар. Потом следующий. Кто-то затянул песню, которую тут же подхватили все остальные — ибо это была знакомая всем песня гребцов. В каком-то полузабвении, бездумно они обрушивали на ворота удар за ударом. Щурясь с непривычки на солнце, Шеф вновь выскользнул из-под панциря.
