Шеф постарался занять голову более насущными заботами. Землекопы, охрана… А также — лопаты, веревки, ящики, лебедки, на которых придется вытаскивать землю из глубоких могильных ям. И еще факелы — совсем не желательно заниматься раскопками при дневном свете, когда соберется толпа зевак со всей округи.
— Скажи-ка, Торвин, что бы мы могли обнаружить в этих могилах? Будем надеяться — не считая золота…
— Корабль, — неожиданно промолвил Торвин.
— Это почти в миле-то от моря?
— А ты взгляни на карту. Его могли затащить здесь вверх по пологому склону. Все курганы имеют форму кораблей. А тан рассказал нам, что Виглаф был королем морским, сам родом с берегов Швеции, если только он сказал правду. В моей стране даже фермеры побогаче, если могут себе позволить, завещают хоронить себя сидящими в лодке, с прямой, как струна, спиной. Они верят, что именно так им удастся пересечь все моря и добраться до Odainsakr — Берега Бессмертия, где их ждет встреча с предками и богами Асами. И возможно, они не заблуждаются…
— Что же, скоро мы все узнаем. — Шеф бросил взгляд на заходящее солнце. А за рядами палаток тем временем уже выстроился необычный отряд — в нем было пятьдесят стражников, двадцать землекопов-англичан. Пока они занимаются приготовлениями. Но начнут только с наступлением тьмы.
Когда Шеф поднялся, чтобы отдать последние указания, Торвин попридержал его за локоть.
— Уж слишком беспечен ты, малый… Я и сам не особенно верю в россказни про draugar или про оборотней, про оживших мертвецов и драконов в виде скелетов… И все же: ты собираешься ограбить могилу. Об этом в народе ходит множество поверий, но все они сводятся к одному и тому же. Мертвецы без боя свое добро не уступают. А потом все равно возьмут с тебя мзду. Лучше бы ты захватил с собою жреца. Или Бранда…
Шеф лишь покачал головой. На эту тему они уже не раз горячо спорили. Он находил оправдания, приводил доводы… Но все это пустое. В глубине души Шеф знал, что он один наделен правом на эти сокровища, ибо они завещаны ему были умирающим королем.
Он шагнул в сгустившиеся сумерки.
* * *
Сколько же минуло часов, прежде чем он услышал треск рассекаемого дерева? Он разогнул спину, порывисто вскочил. Перед ним зияла черная дыра. Но прежде чем увидеть ее, пришлось пережить незабываемую ночку. Имея при себе карту, они недолго искали заветное место. Вокруг не было ни души. Вопрос был в том, где начинать раскопки. И отряд прикрытия, и сами землекопы сбились в тесную кучку, не двигаясь ни на шаг и во всем полагаясь на него. Шефу же необходимо было зажечь факелы, чтобы поискать неровности на земле. Но стоило только просмоленному тряпью заняться, как по захоронению вдруг пробежала, превращаясь по пути в смерч, волна синего пламени. Немедленно Шеф потерял половину своих доблестных землекопов — те просто унеслись в ночь, сверкая пятками. Викинги выглядели получше. Они, правда, то и дело обнажали мечи и поминутно озирались вокруг, словно бы ожидали нападения со стороны какого-нибудь особо раздосадованного их вторжением мертвеца. Что и говорить, даже такой заядлый любитель поживиться чужим добром, как Гудмунд, прозванный Жадным, внезапно сдал. «Надо бы нам пошире встать, — бурчал он. — Чтобы никто в темноте не мог подойти!» Но когда это было исполнено, викингов и след простыл. Скорее всего, стоят маленькими кучками где-то в темноте, жмутся друг к другу спиной. А с Шефом остался десяток англичан, у которых с перепугу зуб на зуб не попадает. Не имея ни представления о том, как делаются подобные дела, ни более подробных сведений, он вывел их всех на вершину кургана и приказал копать как можно ближе к центру, сам не слишком отчетливо понимая, где тот находится.
В конце концов раздался глухой удар.
— Что там? Ящик? — крикнул он в раскоп.
Ответом ему было лишь бешеное подергивание канатов, уходивших в кромешную тьму восьмифутовой ямы.
— Они хотят вылезти, — прошептал один из стоящих рядом трэлей.
— Тащите же быстрей…
Наконец на краю отверстия показались замызганные землей люди. Собрав всю свою волю в кулак, Шеф ждал их слов.
— Там не ящик, хозяин… Там — лодка. Дно лодки. Они, наверное, перевернули ее вверх дном…
— Ломайте ее.
Не отвечая, они качали головами. Наконец один из них все так же молча протянул свою мотыгу. Другой передал слабо мерцающий еловый факел. Шеф принял и то и другое. Добровольцы и впрямь сделали свое дело. Новые уже не нужны. Воткнув алебарду глубоко в землю острием копья вниз, он взялся за веревку, дернул пару раз, убедился в прочности крепления и еще раз оглядел темные фигуры, различимые сейчас разве по блестящим белкам выпученных глаз.
— От веревки ни на шаг. — Головы закивали в ответ. Держа в одной руке факел и мотыгу, он не без труда съехал по веревке на дно ямы.
Упор оказался нетвердым: нога заскользила по уходящей вниз деревянной плоскости. Очевидно, он находился у самого киля. Посветив себе коптящим факелом, он пробежал пальцами по обшивке. Планки заходили одна на другую — обшито судно было внакрой. И, чувствуется, просмолили корпус на совесть. Сколько же все это могло пролежать в сухой песчаной почве? Он приподнял мотыгу и обрушил на обшивку мощный удар. Затем другой. С треском взметнулась вверх щепа.
Волна ядовитого зловония хлынула на него. Факел вспыхнул с ужасающей силой. Туг же сверху послышались крики, топот удаляющихся шагов. Но то, что он сейчас вдыхал, не было смрадом разложившейся плоти. Было в этой вони что-то от того дурманящего запаха, который бьет в ноздри поздней зимой в коровнике. Он нанес еще пару ударов. Пробоина в обшивке разверзлась. Ибо внизу была не земля, но полое пространство. Устроители усыпальницы позаботились о создании особого помещения для мертвеца и его сокровищ, дабы тому не пришлось в свое время прокладывать путь к заветным сундукам с помощью лопаты через земляные залежи.
Шеф сбросил веревку в пробитую им дыру и, захватив факел, медленно покачиваясь, стал спускаться в гробницу.
Наконец под ногами что-то хрустнуло. Человечьи косточки. Взглянув же вниз, он ощутил прилив щемящей жалости. Расплющенные им кости принадлежали не хозяину усыпальницы. То был скелет женщины. Из-под ее черепа лучилась драгоценная фибула — застежка с плаша. Лежала она ничком, растянувшись во всю длину гробницы. Рядом с ней находилась ее товарка: позвоночники обеих были, судя по всему, размозжены ударом большого каменного песта. Им связали руки, опустили в гробницу, где и сломали спины. И оставили умирать в кромешной тьме. Что же до песта, то он красноречиво указывал на род их занятий при хозяине: несчастные толкли ему зерно при жизни и потому навечно были приставлены к покойному для ублажения его мясом и кашей.
Однако там, где слуги, там и хозяин. Он приподнял факел и направился к корме судна.
Вперив в пришельца пронзительный взгляд, царствуя здесь над скелетами псов, коня и женщин, в высоком кресле восседал король. Сквозь висевшую клочьями кожу проглядывал желтый оскал зубов. На голом черепе все еще покоился золотой венец. Подойдя ближе, Шеф пристально всмотрелся в полусохранившееся лицо, словно бы пытаясь разгадать тайну королевского величия. Ему вспомнилась решимость, с какой Кар Старый возжелал навечно остаться с тем, что принадлежало ему по праву, взамен позорного продолжения жизни попранным и ограбленным. Под правую его руку был положен точильный камень, символ власти короля-воина, жизнь которого непредставима без отточенного лезвия клинка.
