Ему нельзя ни отставать, ни обгонять.
Толпа ему внушает ужас.
Таможенник
Милый тихий таможенник свою дачу строил и ломал:
– Нет, это нескромно.
Облицевал забор гранитом, посмотрел – сломал:
– Нескромно!
В бассейне лампы по 20 тысяч заменил:
– Господи, прости нас, грешных. Нескромен я буду.
Три машины плитки – золотом по малахиту – оторвал и выбросил:
– Не то, не то, братцы. Не таким я себя вижу!
Фарфор перебил, картины порвал, жене синяк поставил.
Попробовал деревом красным стены, то есть сплошь стволы с огромными лакированными гроздьями винограда на дубах. Срубил лично:
– Нет! Я же просил…
Пусть навоз из Лондона.
Пусть солома из Парижа.
Пусть будет втрое дороже, но вдвое скромней!
Ломайте!
В ресторане
Заказывать будете?
Так, пиво. Так, селёдку.
Ну, тогда… Что вы ещё, ну, закажете?
Горячее вы будете, ну, заказывать или не будете?
Ну, первые блюда у нас, ну, зелёный, ну, борщ. Ну, солянка, ну, рыбная, ну, суп гороховый с, ну, ветчиной.
Ну, бульон, ну, куриный с лапшой, ну, домашней. И этот, ну, дорогой, ну, французский, ну, луковый, ну, суп.
Так, суп. Так, луковый.
С, ну, сухарями, с, ну, сыром запечённым, ну… Ну, и этот, ну… ой… чтоб его – десерт.
Поэт и власть
Кошка Феликс пришла с охоты.
Кушать не хотела.
Как-то странно смотрела.
И к чему-то прислушивалась внутри себя.
Потом опять на всех посмотрела.
Ну всё, думаем, плохо коту.
Она открыла рот – оттуда вывалилась огромная стрекоза.
Поскакала и улетела.
Мы все вместе с Феликсом смотрели ей вслед…
Главная ошибка художника: ему кажется, что власть жадно ловит каждое его слово.
* * *
– Эй, пацан, где мой парабеллум, что за дела?
Ты просил на два дня для музея срисовать…
Слушай, тут у соседей отец на дочку орал, чтоб к одиннадцати больше не возвращалась, чтоб гуляла всю ночь, с кем хочет.
Старуха пропала с семечками.
Жарит где-то непрерывно для какой-то компании. Военком отказывается призывать молодёжь, что-то плёл, что в армии и так народу полно, своих девать некуда, а тут ещё призывники каждый год являются.
А этот, твой классный руководитель, давай каяться – мол, не так диктовал, забыл предупредить, где запятая, где-то два «н». Всем «отлично» поставил.
Тебе, мерзавец, какой-то диплом особый выдал по всем предметам – «а в незнании прошу винить преподавателя такого-то, живёт там-то».
Ты что творишь?
Директор справку об окончании школы с золотой медалью за 7-й класс…
А в поликлинике освободить от занятий, перевести на каникулы вне очереди…
А ну-ка, давай парабеллум – трофейная вещь, деда моего.
В школьном музее показать… В честь дня победы…
Срисовать ему… Перечертить…
Нет к нему патронов – немцам напиши, пусть вышлют.
А я сейчас ремнём по хитрой заднице…
И я, главное, старый дурак…
Да… Поколение растёт…
* * *
– Миша! Рассмеши его так, чтоб он умер от смеха.
– Зачем?
– Мне это нужно. Ну, поверь. Ну, сделай. Никто не придерётся. Ты понял.
– Я не уверен.
– А я уверен. Давай вот ту, с матом… Квартиру я организую.
– Ты с ума сошёл.
– Никто не докажет. На глазах у всех человек хохотал, хохотал и сдох.
– Теперь пойми ты меня. Чтобы было смешно ему, надо, чтобы было смешно мне. А как мне будет смешно, если ты такое задумал. Я не выдержу, я ему скажу: «Приятель, что тут смешного? Не смей смеяться. Оно всё тупое и с матом. Я сам этого стыжусь. И пошёл вон или уйду я». Это если он будет хохотать.
А если он не будет хохотать, тогда я буду думать, что это я стал бездарным.
И умру я.
И если ты рассчитываешь на это, то ты больше не приходи.
Ужин в ресторане
Он соображал хорошо.
Но только в одном направлении…
Поэтому он нас всех одевал, кормил, поил, обогревал.
А мы гордились своим умом и душой.
Пили за его счёт.
Говорили о нём гадости.
Хотя в лицо боялись.
А он однажды не заплатил за всех.
Однажды в ресторане.
Напрягитесь и представьте.
Что тут началось!
Недоумение. Растерянность. Злость… Ужас.
– Где он? Как ушёл?..
– Его нет?.. Точно ушёл?
– Позвоните ему.
– Да неудобно…
– Как неудобно? Человек всё-таки. Не дай бог, что-нибудь случилось. Такой человек замечательный. Вы знаете его телефон. Ну позвоните. Если ничего с ним не произошло, мы успокоимся.
Все столпились возле меня. Я ему звоню:
– Это ты?.. Может, с тобой что случилось?.. Ну, ты как-то пропал… Мы волнуемся. Всё в порядке?.. Ага… Так ты не вернёшься… Точно, да?.. Может, забежишь на минутку?.. Просто повидаться… Нет, да?.. Точно, да?.. Ну, да… Ну, да… Нет, нет. Всё в порядке… Мы волнуемся. Ну, отдыхай… Он устал, сволочь.
– Вот гад, – выдохнул кто-то. – От чего тут уставать? Сиди себе с друзьями, подонок.
– Он сказал, что ложится спать.
– Спать?.. В такой момент? Рассчитайся и спи спокойно.
– Он что – обязан? – сказал я.
– Да! – закричали все. – Да!.. У него этих… Это наглость.
– А я б…ть ему… поразбиваю… выцарапаю…
– Морду?
– Не, машину поцарапаю… Зеверь какой-то!.. Бросать людей… Это что – собаки? Это люди… Как их не покормить… А вы тоже – нажрали тут… Может, и на пару тысяч… Чтоб никто не выходил – поразбиваю… Рожи… Все сидим, пока не заплатим.
– А оно что – вырастет?
– Не надо жрать, даже если зовут… Поклевал чуть, рот вытер – и ушёл… Пока он сидит… Задержался – каюк, ты в тюрьме! Вот ты, – обратился он к кому-то, – тебя кто звал?
