Рекс на мгновение уставился на скелет.
— Что, твой старый приятель? — спросила Мелисса.
— Вряд ли. — Он толкнул застекленную наружную
дверь, и та громко взвизгнула. Деревянная дверь за ней оказалась не заперта. Рекс
улыбнулся. — Ох уж эти деревенские!
Они вошли в дом, залитый синевой, расшатанные доски пола
негромко поскрипывали под их ногами. Интересно, подумалось Мелиссе, а вдруг
половицы останутся прогнувшимися до конца тайного часа и встанут на место все
разом, когда тайное время кончится? Тогда сразу после полуночи в доме раздастся
громкий скрип или треск. Летун часто задается подобными вопросами. Надо будет
спросить у него… если отношения с остальными когда-нибудь наладятся.
У кухонного стола сидела пожилая женщина, перед ней стояла
тарелка с какой-то синей пакостью. Взгляд старухи был устремлен в пустой экран
телевизора. Мелисса старательно обошла женщину и облако дыма, поднимавшегося от
сигареты в ее руке.
Комната Касси оказалась угловой, и ее дверь была сплошь
оклеена рисунками и увешана всякой хэллоуиновской дребеденью. Рекс показал на
черную кошку:
— Надо же, даже после прошлой ночи она это не сняла.
— Кошки! — фыркнула Мелисса. — Самодовольные,
эгоистичные маленькие твари… Кроме твоего кота, конечно, — спохватившись,
добавила она.
— Самодовольство Дагерротипчика лишь прибавляет ему
обаяния.
Рекс распахнул дверь.
Комната совсем не была похожа на обиталище тринадцатилетней
девочки: никаких постеров с мальчуковыми поп-группами, никаких кукол. На
стенах, как и на двери, висели рисунки: сделанные цветными карандашами пейзажи
Дженкса, панорамы Биксби, написанные маслом буровые вышки. Тайный час высосал
из рисунков краски, оставив только сине-голубую гамму.
— Неплохо, — сказал Рекс. Он показал на пюпитр и
пристроенный рядом кларнет. — А малышка-то одаренная.
— Отлично. Творческим натурам никто не верит.
Касси лежала в постели; ее глаза были крепко закрыты,
простыни сбились. «А вдруг пятнадцать часов, проведенных под чарами тайного
часа, вызвали у малышки что-то вроде того расстройства, которым страдают
пассажиры самолетов при резкой смене часовых поясов?» — подумала Мелисса. Если
так, можно заодно поправить и это.
Даже безумный план Рекса пугал Мелиссу меньше, чем
предстоящее вмешательство. Сейчас выяснится, хорошо ли она усвоила уроки
Мадлен, ведь раньше ей не выпадало случая проверить это на практике.
— Как перышко… — тихонько сказала она.
И осторожно коснулась пальцами бледнойкожи девочки; ее руки
легли на лицо Касси как два бледно-голубых паука. Мелисса закрыла глаза,
погружаясь в прохладную сферу чужого разума, застывшего в синеве.
Тут и там в мозгу Касси еще сохранялись следы пережитого
потрясения — случайная экскурсия в мир тайного часа оставила после себя
множество тревог. Вкус страха «покалывал» губы Мелиссы — Кассии боялась
возвращения черной кошки и гигантского паука, оставшегося в лесу.
У девочки был природный дар — наметанный глаз настоящего
художника. Старый темняк, лица полуночников — все запечатлелось в ее памяти
отчетливо, как на фотоснимках. Осторожно загладив страхи, Мелисса затянула
воспоминания пеленой, сделав их расплывчатыми и спутанными.
Оказывается, все так просто, подумала она. То, что она
раньше наивно полагала вмешательством в чужой разум, были просто неуклюжие
глупые тычки вслепую. А сейчас мысли и воспоминания стояли перед ней, как
шахматные фигуры, ожидая приказа.
Она смешала, переплавила образы в памяти Касси, начисто
стерев разговор с полуночниками и превратив остальное в бессмысленную путаницу
полузабытого сна. Ощущение опасности смягчила, сделав смутным и бесформенным,
отделив его от реальности двойной дверью.
Но кое-что она оставила нетронутым: одну четко очерченную
область ужаса, некую фобию, небольшую по площади, но уходящую на многие мили в
глубину…
«В полночь держись подальше от железной дороги. Под ней
живет нечто жуткое и мерзкое!»
— Готово. — Мелисса улыбнулась, отводя руки от
лица Касси. — Как я и обещала — легко, как перышко.
— Правда? — удивился Рекс. — Ты очень быстро
справилась. Секунд за тридцать.
Мелисса усмехнулась. Ей самой показалось, что сеанс длился
несколько долгих минут.
— Раз — и готово.
— А она с кем-нибудь говорила? Рассказала кому-нибудь,
что видела?
Мелисса глубоко вздохнула и потянулась.
— Она никуда не выходила из комнаты с тех пор, как я ее
привела. То спала, то рисовала… Бабушка не разрешила ей даже по телефону
поговорить. Так что Касси провела весь день под домашним арестом и в постельном
режиме.
— Но если она все же рассказала…
— Успокойся, Рекс. Даже если бы Касси успела
предоставить национальной гвардии полный отчет, все равно утром, когда
проснется, она ничего толком не сможет вспомнить. Так что бояться нечего.
— Может, стоит проверить и бабушку?
— Рекс, ошибки быть не может. Поверь мне. Мы делаем это
уже тысячи лет.
Дыхание Рекса на мгновение сбилось, и Мелисса ощутила укол
зависти, пронзившей его при напоминании о тех знаниях, что она получила от
Мадлен. Рекс мог понять почти все, но когда Мелисса и ее старшая подруга
удалялись в мансарду, чтобы заняться своим таинственным обменом мыслями, он
терял самообладание.
И это притом, что он знал историю лучше, чем кто бы то ни
было. Как телепаты передавали информацию другим полуночникам при рукопожатии,
как они беззвучно распространяли новости и догадки среди всех полуночников
Биксби. И что по сравнению с мастерами прошлого Мелисса просто приготовишка.
Она шагнула к нему.
— Идем. Вернемся в машину. Я тебе все покажу.
— Она видела, чем я почти стал прошлой ночью. Ты
уверена, что она…
— Покажу все. — Она притянула Рекса к себе и
заставила замолчать, прижавшись губами к его губам.
11.13 Прощай, Биксби!
— Слушай, вчера та-акое было! Поверить невозможно!
Джессика кивнула. Она ждала, что Констанца Грейфут заговорит
об этом.
— Да, я слышала.
Констанца резко остановилась посреди коридора, предоставив
простым смертным смиренно обходить их с Джессикой.
— Ты слышала? От кого?
Джессика пожала плечами. Она просто знала, о чем сегодня
весь день будут болтать в школе.
— Не помню, кто-то мне сказал… Или это было в вечерних
новостях? Что та потерявшаяся девочка утром вдруг нашлась в собственной
постели.
— А, это… Джесси, это уже не новость. Ты лучше меня
послушай. У нас случилось нечто куда более невероятное. Похоже, теперь вся наша
жизнь изменится. Особенно моя жизнь.
