— Думаешь, без окуляров ты крутой, а? — Тимми
подчеркнул свои последние слова сильным толчком, и цифровой замок врезался в
поясницу Рекса, твердый, как ружейная мушка.
Это ощущение помогло Рексу сосредоточиться, и он
почувствовал, как его губы начали изгибаться, натягиваться, обнажая зубы. Во
рту внезапно пересохло.
Что-то зашевелилось в глубине его души, что-то огромное и
сильное.
Он отрицательно качнул головой. Нет. Он — Рекс Грин,
следопыт, а не животное.
— В чем дело? Че, так зазнался, что и разговаривать со
мной не хочешь? — Тимми засмеялся, протянул руку к макушке Рекса и провел
ладонью по торчащим коротким волосам. — И прича новая? — Тимми
печально покачал головой. — Типа так никто не вспомнит, какой ты мелкий
засранец?
Рекс вдруг поймал себя на том, что смотрит на горло Тимми,
на артерию, пульсирующую под тонкой кожей. Стоит только вспороть ее — и жизнь
выплеснется наружу, теплая и питательная…
— Че, думаешь, подстригся под экстремала, так теперь
круче тебя только яйца?
Рекс обнаружил, что улыбается в ответ на эти слова. То, что
произошло с ним, было куда более экстремальным, чем мог вообразить Тимми.
— И че смешного?
— Твоя слабость. — Слова сами сорвались с языка.
Тимми отступил на полшага назад, не веря своим ушам. Он
посмотрел в один конец коридора, потом в другой, будто пытаясь понять реакцию
невидимой аудитории.
— Чего?! — выдохнул он наконец.
Рекс медленно кивнул. Да, теперь он понял: он чуял запах
слабости, и этот запах разбудил хищника внутри него. Еще немного — и зверь
вырвется на свободу.
Надо было срочно придумать, как обуздать темняка. Рекс
попытался сосредоточиться на символах знания, но они вылетели у него из головы.
Остались только слова. Может быть, если он будет непрерывно говорить…
— Ты вроде тех, кого мы отрезаем от стада.
Брови Тимми поползли на лоб.
— Че ты сказал, недоумок?
— Ты слаб и боишься.
— По-твоему, я боюсь, Рекс? — Хадсон попытался
ухмыльнуться, но лишь правая половина лица повиновалась ему, левая часть была
будто парализована, сведенная судорогой, с выпученным глазом. Страх так и
выплескивался наружу. — Боюсь тебя?
Рекс видел, как участился пульс Тимми, как задрожали его
руки.
Слабость.
— Я чувствую запах страха… — начал было Рекс, но
окончательно потерял контроль над собой и осекся.
Дальше он просто наблюдал, собственное тело перестало ему
подчиняться. Он шагнул вперед, вновь сократив расстояние между ними до опасно
малого.
Желудок больше не сжимался от страха — на смену панике
пришло нечто новое, пьянящее и злое. Внутри раздулся горячий шар, наполняя
грудь жаром, все тело напряглось, превратившись в единый натянутый мускул. Рекс
постоял немного, чуть покачиваясь вперед-назад — как змея, изготовившаяся к
броску; руки протянулись вперед, пальцы согнулись, как когти…
А потом он издал некий звук прямо в лицо Тимми — ужасающий
звук, какого Рекс никогда прежде не слышал и уж тем более не издавал сам. Его
рот широко открылся, голосовые связки напряглись, воздух из легких вырвался
через них наружу с длинным вибрирующим шипением: «Х-х-хис-с-с-с!» — и это было
похоже разом на скрип железа по стеклу, крик ястреба и последний хрип
разорванных легких. Звук словно обвился вокруг дрожащего Тимми, удавкой сдавил
его горло…
Шипение некоторое время висело в пустом коридоре, как эхо
непрозвучавшего крика, и растворилось в жужжании ламп дневного света.
Тимми не шевелился. Кривая полуулыбка его застыла, мышцы
лица парализовало, как будто неосторожный хирург перерезал нерв и теперь Тимми
на всю жизнь остался с таким вот недооформившимся выражением на физиономии.
— Слабость, — мягко повторил Рекс, и в его голосе
еще слышался отзвук шипения.
А потом напряжение отпустило его, демон, что захватил над
ним власть, ускользнул так же быстро, как появился. Нечеловеческая упругость
мышц исчезла, губы перестали кривиться в оскале. Но Тимми по-прежнему стоял
столбом, будто примерзший к месту. Как крыса, от которой только что отвел глаза
удав.
Он даже не пикнул, когда Рекс пошел прочь.
Даже на полпути к залу сердце Рекса все еще бешено
колотилось от потрясения: он не мог поверить в то, что случилось. Он чувствовал
себя бодрым, уверенным и сильным. Страх, терзавший Рекса в коридорах средней
школы Биксби каждый божий день все последние два года, больше не был властен
над ним.
Зато у него появился другой страх. Ведь несмотря на все
усилия Рекса изгнать из себя темняка, тот вдруг объявился и захватил контроль.
И все-таки ему нравилось то, как он теперь себя ощущал —
стремительным и каким-то… более цельным, чем раньше. Хотя, с другой стороны, он
ведь и не терял себя. Хищник показал когти, но не воспользовался ими. Он не
вспорол пульсирующую жилку на горле Тимми, не убил отбившегося от стада.
А значит, есть надежда, что та часть мозга, что принадлежит
теперь темняку, нашла способ мирно уживаться с человеческой половиной. И
возможно, Рекс Грин пока остается в здравом уме.
Но вот надолго ли?
8.31 Собрание
Она наблюдала за собранием с благоговейным восхищением.
Конечно, Мелиссе приходилось посещать десятки подобных
мероприятий, но она никогда не видела их по-настоящему. Прежняя Мелисса,
оглушенная мысленным шумом, с крепко-накрепко зажмуренными глазами и стиснутыми
до боли кулаками, могла рассмотреть все эти сборища не лучше, чем сумела бы
рассмотреть и оценить устройство самолета птица, которую затянуло в турбину.
Но теперь толпа не пугала ее, оглушающий гул чужих мыслей не
угрожал разрушить ее разум. Используя воспоминания Мадлен и технику,
отработанную многими поколениями телепатов, Мелисса теперь умела подняться над
бурей, оседлать ее волны, держаться на поверхности, как бакен во время шторма.
Наконец-то она могла ощутить вкус толпы…
Облаченные в блестящую синтетику футболисты с важным видом
вышагивали по полю; запах переполнявшего парней тестостерона и самодовольства
смешивался с горьковатым привкусом таившейся в глубине души каждого из них
уверенности: в этом году они снова будут проигрывать матч за матчем. Девицы из
группы поддержки топтались неподалеку от игроков, источая мощное поле презрения
к окружающим, — эти вертихвостки не понимали, с какой силой их ненавидят в
школе. Вдоль стен зала расположились скучающие учителя — их мысли занимали
мечты о сигаретке и чашке кофе и тихое облегчение от того, что первый урок
отменен. Мальчишки-десятиклассники, перешедшие в среднюю школу лишь в этом году,
сбились в кучу и держались в сторонке; они вовсю таращились на капитаншу группы
поддержки, и их мысли были такими же резкими, как запах пота, выступившего на
их лицах.
