Наконец Рекс ответил:
— Так, как это делают темняки.
Собрание тянулось, кажется, целую вечность. Уже были сделаны
объявления насчет ярмарки домашней выпечки, мойки автомобилей и представления
школьного драмкружка. Были подняты флаги команды. Члены шахматного клуба,
выигравшего последние окружные соревнования, получили свою порцию аплодисментов
— снисходительное признание того, что быть умным тоже, в общем, неплохо. Задор
собрания постепенно сошел на нет. Даже болельщицы уже подрастеряли энтузиазм,
их разноцветные помпоны печально обвисли.
Пришло время скандирования.
— Талсу — бей! Талсу — бей! — начал директор
школы, низкорослый и оттого смахивающий на гнома.
Он отступил от микрофона, взмахивая жалким кулачком в ритме
слов. Хор голосов постепенно набирал силу, становясь все громче и громче, пока
наконец вся школа не задрожала от выкриков.
Этот ритуал, по идее, должен был заразить футболистов
«боевым духом школы», превратив группу семнадцатилетних оболтусов в чемпионов.
И, что самое смешное, это работало. Достаточно было
взглянуть на лица игроков: они и впрямь загорались уверенностью, как будто
собравшаяся в зале толпа действительно передавала свою силу горстке пацанов с
тупыми лицами. Мелисса подозревала, что тот, кто придумал эти собрания, знал,
как работает телепатия.
В прошлом это были самые жуткие минуты для Мелиссы — все,
кто был вокруг, объединялись в скандировании, каждая нить отдельных мыслей
вплеталась в животные императивы толпы: «Не отбивайся от стада. Чем нас больше,
тем безопаснее. Затопчем врага. Талсу — бей».
Мелисса смотрела на кулаки, взлетавшие и опускавшиеся в
едином ритме, слушала топот ног. Даже болельщицы перестали окружать себя
силовым полем презрения, слившись в едином порыве с толпой. Новенькие
скандировали с серьезными лицами, забыв строить глазки болельщицам. Даже
Джессика Дэй и Летун присоединились к остальным: сначала они только
притворялись, но в итоге и их захватил энтузиазм толпы.
Мелисса несколько раз судорожно втянула носом воздух. Все
это собрание просто большая хохма, напомнила она себе. Толпа не понимает, что
делает, и ни один из тех, кто собрался в зале, не может соперничать по
ментальной силе с Мелиссой. Ну подумаешь, они воспользовались бессмысленной
игрой в мячик, чтобы объединиться. Это еще не делает их сильнее.
Постепенно Мелиссе удалось взять себя в руки, и она заметила,
что Рекс тоже принюхивается: крылья его носа трепетали, веки подрагивали.
Ритмичный гром голосов и его заставил встревожиться.
— Это похоже на охоту, — прошипел он. — Вот
так же они настраивались в прежние времена…
Мелисса коснулась руки Рекса, и на одно ужасающее мгновение
ощутила толпу так, как ощущал ее он. Маленькие человеческие существа, слабые и
хрупкие… но как их много! Когда-то, в глубокой древности, люди использовали
ритуалы вроде этого, чтобы одолеть страх перед темняками. А потом они начали
охотиться на хищников, стаи людей вооружились огнем и хитро обработанными,
заостренными камнями.
Однажды людям повезло: охотники поймали молодого темняка,
считавшего себя неуязвимым. И навсегда избавились от тех глубинных страхов, что
позволяли хищникам властвовать в этом мире. Темняки до сих пор хранили память о
тех днях, когда для них все начало меняться к худшему. Люди постепенно
набирались уверенности и смелости. В наглости своей они выцарапали на скалах и
в грязи изображения одержанных побед — первые ненавистные темнякам символы их
власти.
Мелисса отдернула руку, обожженная этими воспоминаниями.
Возможно, собрание все же нечто большее, чем просто прикол.
В конце концов, школа не так уж отличается от первобытного племени, или стаи,
или группы охотников.
Рука Рекса дернулась. Он боролся с той частью себя, которой
хотелось сбежать.
— Тебе надо уйти? — шепотом спросила Мелисса.
Он мрачно качнул головой.
— Нет. Это важно. Нужно научиться владеть собой.
Мелисса вздохнула. Иногда Рекс вел себя как полный идиот.
Она часто вспоминала фразу, прочитанную когда-то на стене в
душевой: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее». И теперь, видя капельки
пота, выступившие на верхней губе Рекса, она понимала, что он совершает ту же
самую ошибку, что и девица, написавшая те слова на стене.
Далеко не все сделает тебя сильнее. Можно выжить, но
остаться калекой и до конца жизни дрожать от страха. Иногда куда лучше просто
сбежать, удрать, смыться. Или, по крайней мере, попросить о помощи.
Мелисса решительно взяла Рекса за руку, преодолела его
попытки вырваться и проделала старый трюк телепатов: заглянула глубоко себе в
душу и нашла там укромный уголок, известный ей одной. Этому фокусу ее научила
Мадлен. Успокоившись, Мелисса закрыла глаза и погрузилась в мысли Рекса, мягко
вытолкнув из его сознания шум толпы.
Она почувствовала, как Рекс расслабился, как его страх перед
толпой — и перед той тварью, что скрывалась в нем, — улетучился прочь.
— Круто! — негромко произнес он. — Спасибо,
Ковбойша.
— Всегда к твоим услугам, Красавчик.
— Ладно. Как насчет сегодняшнего вечера?
Она открыла глаза.
— А?
— Может, попозже мы… — Голос Рекса внезапно
прервался, его пальцы с силой сжали руку Мелиссы. — Что-то приближается.
— Что ты име… — начала было она, но тут же и сама
ощутила это — и снова крепко зажмурилась.
Нечто стремительной волной неслось к ним через пустыню,
огромное, древнее, горькое, неслось, подминая под себя все. По мере приближения
оно делалось все мощнее, как лавина, вбирающая в себя снег с горного склона и
хоронящая все под собой.
А потом оно накрыло их, прокатилось сквозь спортзал, сметая
слабые энергии собравшихся, уничтожая весь мысленный шум Биксби, что
просачивался сквозь стены. Оно поглотило все. Осталась лишь связь Мелиссы с
Рексом — его потрясение и тревога отдались в ней эхом ружейного выстрела.
Она открыла глаза и увидела, что случилось. Синий свет,
замершие тела, капитанша группы поддержки, повисшая в воздухе, не закончив
прыжок. Весь мир был сражен…
Тишиной.
Мелисса в изумлении посмотрела на свои наручные часы. Всего
лишь начало десятого.
Но вокруг царила синева тайного часа.
9.03 Синий понедельник
Джессика испуганно вцепилась в руку Джонатана, когда ее тело
наполнила полуночная легкость.
— Что это?.. — Ее голос утонул во внезапно
навалившейся тишине, сердце бешено заколотилось.
Она в отчаянии оглядела застывшее, как в стоп-кадре,
собрание.
