Стоя под неподвижной темной луной, Джессика задохнулась от
отчаяния. Наверняка все так и будет, наверняка темняки нарочно это подстроили:
время остановилось навсегда, и Джессика Дэй останется под домашним арестом до
конца дней своих. Так они решили наказать ее за дар огнетворения, с которым она
родилась.
— Эй, смотрите-ка! Это же Санчес, — вдруг крикнула
Десс.
Она показывала на «манекен», притулившийся неподалеку от
входа в спортзал. Мистер Санчес жался спиной к стене, скрываясь от глаз тех,
кто входил и выходил из зала, а над ним висел неподвижный гейзер дыма,
изливавшийся из его рта.
Джонатан вырвал руку из пальцев Джессики и поскакал длинными
прыжками через стоянку.
— Боже, он там спрятался с сигаретой! А я и не знал,
что он курит!
— Попались, мистер Санчес, — сказала Десс. —
Ваша тайна раскрыта.
Она шагнула в облако дыма и засмеялась, разгоняя его. Дым,
освобожденный ее прикосновением от чар темной луны, медленно поплыл вверх в
неподвижном воздухе.
— Отойдите от него, вы оба! — закричал
Рекс. — Не стойте там, где он может вас видеть! Что, если время снова
тронется с места?
Джонатан шагнул в сторону, но Десс осталась стоять на месте,
хихикая. Рекс вздохнул.
От вида окаменевшего учителя у Джессики по спине побежали
мурашки. Если время двинется снова, их очень даже могут застукать на площадке.
И тогда неприятностей не оберешься.
— Может, лучше подождать внутри? — тихо предложила
она.
— Ты о чем беспокоишься? — спросил Рекс. —
Думаешь, кто-то заметит, что ты внезапно исчезла?
— Нет, — улыбнулась Джессика. — Мы ведь
сидели в заднем ряду, как и вы.
— Тогда в чем дело?
— Ну, видишь ли, если время вернется, совершенно ни к
чему, чтобы нас поймали с поличным, — пояснила Джессика.
Рекс посмотрел на нее как на чокнутую.
— Время замерло среди бела дня впервые за всю известную
нам историю, а ты боишься нагоняя за то, что сбежала с собрания?
— Ну…
— Эй, а может, это что-то вроде затмения? —
крикнула Десс с другого конца стоянки.
— О чем ты? — спросил Джонатан.
Десс пристально смотрела на мистера Санчеса, будто черпая
вдохновение у учителя, явно торопившегося перекурить и вернуться в зал.
— Ну, сами знаете, затмение выглядит как маленькая
ночь, наступившая среди дня. Но это не настоящая ночь, это просто небольшой
отрезок времени, на который луна закрывает солнце.
— И в старину, — добавил Рекс, — люди
пугались затмений, словно это был настоящий конец света.
— Точно. Только в затмении нет ничего
сверхъестественного, это всего лишь редкое явление — когда два небесных тела
оказываются на одной прямой. И продолжается оно совсем недолго. — Говоря,
Десс медленно брела через парковку, а Джонатан тащился за ней. — Тут фокус
в том, чтобы не схлопотать инфаркт во время этого самого явления.
— А разве во время затмения нельзя ослепнуть? —
спросил Джонатан.
— Можно, — согласилась Десс, посмотрев вверх, на
темную луну. — Если ты настолько глуп, чтобы слишком долго смотреть на
солнце.
Рекс подумал над этим секунду-другую, потом покачал головой.
— Но затмение можно предсказать за много лет,
правильно?
— За целые века, Рекс! — ответила Десс, закатывая
глаза, как будто каждый божий день предсказывала затмения, чтобы убить время
между уроками. (Хотя с нее бы как раз вполне сталось так развлекаться,
запоздало сообразила Джессика.) — Даже за тысячелетия. Берешь, считаешь и
составляешь расписание, и все эти затмения происходят строго в назначенное
время.
— Тогда где это расписание? — спросил Рекс. —
Я повторяю: ничего подобного нет в Хранилище знаний!
— Знание несовершенно, Рекс, — сказал Джонатан,
оттолкнувшись от земли и взмыв в воздух на несколько футов. — Оно не
охватывает все на свете. Думаю, ты уже и сам давно это понял.
Джессика ожидала взрыва. Джонатан прицельно наступил Рексу
на больную мозоль. И кроме того, хорошая перепалка была как раз тем, в чем они
сейчас нуждались, чтобы снять напряжение.
Но Рекс лишь кивнул и почесал подбородок.
— Возможно, ты прав. Может, это и вправду просто
затмение или что-то вроде. Что-то чрезвычайно редкое.
Он посмотрел на небо, прищурившись на мерцающую синеву.
Джессика осмелилась бросить быстрый взгляд на темную луну,
которая, как всегда, вызвала у нее головную боль. Насколько она могла сказать,
луна не сдвинулась ни на дюйм, или ни на градус, или ни на что там еще. Но
когда происходит затмение, разве обычная луна не движется при этом по небу?
— А вот темняки наверняка знали, что это
случится, — заговорила Мелисса. — Что-то да знали. Они до сих пор
шумят, как будто празднуют Четвертое июля.
— Может быть, они составили расписание. Или им его
дали, — тихо произнесла Десс.
Джонатан мягко воспарил футов на десять и стал смотреть на
пустыню.
— Эй, Рекс, а они не могли сами это устроить?
— Темняки? Возможно.
— Но это ведь случилось днем, Рекс, — напомнила
Джессика. — Как бы темняки смогли что-то устроить днем? Они ведь в обычное
время застывают, верно?
Рекс медленно кивнул.
— Да, застывают. И закапываются в пустыне в песок,
чтобы спрятаться от солнца. И все равно… может быть. — Он пожал плечами.
Джессика вздохнула. Еще вопрос, что выглядит более странным:
то, что время остановилось среди бела дня, или то, что Рекс вдруг перестал
корчить из себя всезнайку.
Он стал другим, но было очень трудно отследить, что именно в
нем изменилось. С одной стороны, Рекс теперь двигался более уверенно, как будто
стал физически сильнее и не боялся больше дневного мира. Но в то же время он
выглядел слегка растерянным: казалось, он лишь недавно очутился на планете
Земля и даже каждая проехавшая мимо машина для него — нечто удивительное.
Иногда Джессика скучала по тому, прежнему Рексу, которому
обязательно нужно было делать вид, будто он знает все на свете.
А что, если они застряли тут? Что, и впрямь наступил конец
времен, по крайней мере для них пятерых? И что тогда делать? Весь остаток жизни
рыться на помойках в поисках выброшенных консервов, стараясь самим не попасть
на обед к темнякам?
Тайный час был чудом, но чудо это могло оказаться
смертельной ловушкой — со времени приезда в Биксби Джессика уже успела в этом
убедиться. Если они действительно застряли в синеве, она никогда больше не
увидит родителей и сестру, разве что как неподвижные статуи, будто вылепленные
из воска… «манекены». Никогда не сможет поговорить ни с кем, кроме четырех
друзей-полуночников, не почувствует на коже тепло солнечных лучей…
