– Как насчет того, чтобы доставлять еду мне в каюту? Охотно предпочел бы такой вариант: толпа меня с некоторых пор нервирует.
– Это многое упростило бы, но мне не хочется держать вас взаперти. Проблема, собственно, заключается только в вашем посещении кают-компании в течение бортового дня.
– А здесь только одна кают-компания? Я и сам не испытываю ни малейшего желания общаться с этими господами.
– Еще есть офицерский салон. Туда добро пожаловать.
– Я не хочу мешать…
– Это никакая не помеха, а благополучное решение проблемы, чреватой для корабля большими неприятностями.
Вот так, без малейших затруднений, все и уладилось. Затем капитан Кортар, исходя из лучших побуждений, нарушил гозгийский кодекс чести и вывесил список пассажиров с ложным именем вместо Ориго Лима. Настоящий список был вложен в корабельный журнал, и капитан знал, что не будет спать спокойно, пока не уничтожит фальшивку. Затем он собрал тех членов экипажа, которые знали настоящее имя деламондийца, и объяснил, какие меры приняты в целях обеспечения безопасности полета; нарушение космической этики целиком ложится на совесть капитана. Поскольку все присутствующие были родом с Гозги, они не обсуждали решение начальства и не требовали объяснений. Лим, путешествующий под именем Элвис, получит радушный прием в офицерском салоне.
– Проходи и располагайся, – сказал ему младший из находившихся в салоне, второй помощник Фоссейс. – Возьми баночку пива. Мы тут варимся в собственном соку, нового собеседника заждались почти как пустыня дождя. Я Фоссейс. Вон того пузана с глупой рожей зовут Джэнти, он у нас бортмеханик, руки бы неумехе оторвать. Дылда с мрачной лошадиной физиономией – Дейксем, по должности он старший помощник, а по призванию горький пьяница. Эй, ты что задумал? Не смей!
Последнюю фразу Фоссейс прокричал, пытаясь уклониться, но Джэнти оказался ловчее. Он ткнул во второго помощника конденсатором с отходящими от клемм проводками. Тонкие оголенные концы пронзили брюки на ягодице, раздался треск, и Фоссейс взвыл от боли. Забыв о своей незавидной судьбе, Лим вместе с офицерами «Венгадора» хохотал до слез.
– Реветь как осел ты умеешь, но, спорим, дротики бросаешь куда хуже, – потирая зад и осуждающе глядя на Лима, проговорил Фоссейс.
В дартс Лим не играл никогда, но правила оказались до крайности просты, а искусная рука хирурга быстро научилась рассчитывать полет стрелки. После одного тренировочного раунда они открыли еще по банке. Джэнти уселся на диван и тут же подскочил чуть ли не до потолка, расплескав пиво по всему салону, – под обивкой прятался один из его самодельных шокеров.
А потом началась серьезнейшая игра под названием дартс. Пока другие бросали дротики, Лим кое-что понял насчет кодекса поведения гозгийских экипажей. На вахте эти люди холодны как зимний лед, деловиты и невосприимчивы к шуткам, из кожи вон вылезут, чтобы безупречно выполнить свою работу. А в свободное время они столь же самозабвенно расслабляются, забывают любые различия в чинах и изощряются друг перед другом в розыгрышах. Конденсаторов с проводами в салоне было много, и они без дела не простаивали.
Лим быстро набирал сноровку, но он, конечно, не удивился, когда по окончании партии у него оказался самый худший результат. Пока офицеры убирали дротики и доску, он поднес к губам последнюю банку – и тут словно раскаленный кинжал вонзился ему в спину. На рубашку выплеснулось пиво; он круто развернулся, вскинул руки, чтобы схватить, заломать нападавшего, выпучил глаза, оскалил зубы…
Перед ним с конденсатором в руке стоял молодой Фоссейс. С физиономии второго помощника медленно сходила озорная улыбка.
– Проигравший всегда получает… – пролепетал он и осекся – гримаса боли и гнева на лице Лима ошеломила его.
Конденсатор выпал из руки. Затем Фоссейс подтянулся – сейчас перед Лимом стоял сухой и холодный гозгийский служака. В салоне воцарилась мертвая тишина.
Все это Лим увидел и почувствовал – и моментально осознал, что здесь его приняли как равного, а значит, и розыгрышам он должен подвергаться наравне со всеми. Откуда этим парням знать, что с последней порки не прошло и трех дней, что у него не зажили раны?
Стоило огромного труда подавить гнев, и можно было лишь надеяться, что ответный смех Лима не звучит в чужих ушах так же глухо и искусственно, как в его собственных. Он протянул Фоссейсу правую руку:
– Я не знал, что проигравшего ждет удар током, но мне следовало это предвидеть. Без обид, ладно? Просто ты меня застиг врасплох. Давай пожмем друг другу руки и забудем об этом.
Его слова лишь наполовину успокоили Фоссейса. Второй помощник осторожно подал руку. Лим взял ее, энергично тряхнул; при этом его вторая кисть метнулась к локтю офицера. Пальцы мигом нашли и сдавили локтевой нерв там, где он проходит через мыщелок плечевой кости. Фоссейс с воплем отпрянул, его рука повисла плетью.
– Но я считаю своим долгом предупредить, – заявил Лим, которому на сей раз улыбка далась без натуги, – что после всякого удара током парализую ближайшую руку.
Над этим посмеялись все, даже массировавший предплечье Фоссейс. У Лима по спине катился пот. Как же ему не хватало общества вот таких людей! Семь лет жизни парией не прошли для него бесследно.
На следующий вечер Дейксем сообщил:
– У герцогини, похоже, несварение желудка. Ужинать она не пришла, а наш бездельник Бейлиф мечется с озабоченной физиономией. Наконец-то мне удалось поесть спокойно, без старушечьей трескотни над ухом.
– Чин имеет свои привилегии, дружище, – военной поговоркой ответил на это капитан, кладя два дротика подряд в центр мишени. – Когда сам будешь кораблем командовать, заставишь старпома есть с пассажирами.
– Верю, что такой день рано или поздно наступит. Если бы не эта светлая надежда, я бы давно списался и пошел свиней пасти на ферму к родителям Фоссейса.
Эта избитая шутка привычно вызвала хохот. Посмеялся и Лим, но в его мозгу уже звенел тревожный зуммер.
– Этот Бейлиф – медик? Судовой врач? – спросил он.
Капитан повернулся к Лиму; больше никто не заметил странной нотки. Возможно, потому, что никто другой и не знал подлинной истории пассажира.
– Да, он медик, но не член экипажа. В основном мы занимаемся грузоперевозками, в таких рейсах врач не нужен. А в этот раз узнали, что полетит компания катердаммцев к себе на родину, вот и наняли в порту подвернувшегося лекаря, их соотечественника.
– Доктор Бейлиф, – скривился Дейксем, – по-моему, на хорошего врача он совершенно не похож. Я бы ему свинью с фермы Фоссейса лечить не доверил.
– Вроде пассажиры им довольны, – возразил Кортар, – а значит, свое жалованье он оправдывает.
Разговор перешел в другое русло, и Лим постарался выбросить доктора Бейлифа из головы, искренне надеясь, что у великой герцогини Марескулы всего лишь легкое расстройство пищеварения.
