Осторожно, но быстро он отстегнул и вытащил «паука» – плоский черный прибор чуть больше ладони; на одном конце петлеобразная рукоять, на другом – тонкий наконечник с отверстием. Он нажал кнопку, и из отверстия показалась нить.
Первые несколько ярдов нити были покрыты клейким веществом, совсем как у паутины. Осторожно, чтобы не задеть себя, Брек обмотал ею оконную раму. В «пауке» прятался резервуар с жидким пластиком, который выделялся из тонкого отверстия при нажатии. Жидкость моментально застывала в почти невидимую нить исключительной прочности.
Осторожно держа прибор подальше от себя, Брек встал на подоконник. Крепко ухватившись левой рукой, спустился из окна и повис на пальцах. Затем с необычайной осторожностью подался в сторону, держась теперь одной правой рукой. Нить натянулась, но выдержала. Разжав левую, он качнулся над черной бездной и повис на волокне, которое было тоньше самой тонкой нитки.
Начав равномерно спускаться, он передвинул регулятор на последнее деление. Громко зажужжал насос, и нить стала разматываться с максимальной скоростью – почти ярд в секунду. Бесшумно и неуклонно он падал в темноту.
Спуск был похож на страшный сон. Рука скоро занемела, и Брек осторожно перехватил прибор другой рукой. Дважды на пути попались освещенные окна, приходилось откачиваться по длинной дуге в сторону, отчего нить натягивалась еще сильнее. И с каждой секундой напряжение росло. Это только вопрос времени, когда враги заметят разбитое окно. А потом заметят и Брека – и перережут нить!
Изменить ситуацию он был не в силах, а потому заставил себя не думать об этом. Стена ярд за ярдом убегала вверх.
Внезапный рывок за ручку был первым признаком того, что его способ побега раскрыт. Он испытал мрачное удовольствие при мысли, что тот, кто пытался вырвать у него нить, наверняка изрезал себе ладонь. Волокно такое тонкое, что остротой может поспорить с любым ножом.
Тьма внизу оставалась все такой же непроглядной. Он не знал, где крыша соседнего здания – в десяти футах под ним или в ста. У него всего несколько секунд, пока кому-нибудь не придет в голову самое простое – перебить нить выстрелом.
Едва он об этом подумал, как над ним что-то беззвучно вспыхнуло и паутина лопнула. Он изо всех сил отшвырнул «паука» как можно дальше, чтобы не запутаться в падающей нитке. Расслабил тело, согнул ноги в коленях и приготовился к удару.
Чувство времени на этот раз его подвело. Показалось, что падение длится бесконечно. А потом его едва не размазало по крыше. Пластиковые плитки прогнулись, одна треснула под его весом. Не самая мягкая посадка, однако могло быть и хуже. Ушиб силен, но, кажется, кости целы.
Брек кое-как высвободил ногу и захромал к выходу. Он ни в коей мере не может считать себя в безопасности, пока не уберется на достаточное расстояние от здания БВБ.
Когда он спрыгнул на землю, люди в форме уже выбегали толпой из ближайших дверей. Одна полицейская машина как раз остановилась у обочины, водитель выбирался из нее. Брек выстрелил первым и переступил через дымящийся труп. Бронированный корпус машины принял на себя предназначенные беглецу пули. Опасность миновала. Пока организовали погоню, он был уже далеко.
Бросив полицейскую машину, он короткими перебежками вернулся в здание «Коммунального энергообеспечения».
Только теперь, оказавшись за массивными надежными стенами, Брек позволил себе поддаться усталости. Она была почти непреодолимой. Пришлось на минуту прислониться к стене и дождаться, когда пройдет дрожь. Затем медленно, спотыкаясь, он направился в операционную доктора Адлан Гриф.
Когда Брек распахнул дверь, Адлан сидела за столом. Она подняла голову и улыбнулась.
– Рада вашему благополучному возвращению. Входите, – махнула она свободной рукой.
На долю секунды три пальца на ее поднятой руке – средний, безымянный и мизинец – прижались к ладони, а большой оттопырился. Известный уже много столетий знак, и по сей день означающий «пистолет». Другой мог бы не заметить этого мимолетного жеста или не понять его смысла. Адлан рассчитывала на молниеносную реакцию Профессионала и не ошиблась.
Брек не пошел дальше, а вместо этого с силой врезался всем телом в полуоткрытую дверь. Больше в этом кабинете спрятаться было негде. Раздался тяжелый удар и дикий крик.
Пока прятавшийся не опомнился, Брек заглянул за дверь.
Антур Даас поднимал пистолет, выпавший у него из руки. Брек врезал ему сбоку по голове и с мрачным удовлетворением увидел, как толстяк сполз на пол.
– Что это значит? – спросил Брек.
– Ума не приложу. Он пришел около часа назад и спрятался за дверью. Сказал, что застрелит меня, если я только попробую вас предупредить.
– Зачем же вы предупреждали? Он ваш начальник. Разве вы не должны выполнять его приказы?
– А вы разве не рады, что я не выполнила? – невесело хмыкнула она. – Я не послушалась, потому что он какой-то… не такой. Ведь я сама обследовала тех, кто перешел на сторону Оталми. И он сейчас вел себя очень похоже. В конце концов, вы единственный, кто может нам помочь, если мы еще собираемся воевать.
Она встала и подошла взглянуть на лежавшего без сознания человека.
– Мной двигал, пожалуй, еще и научный интерес, – добавила она. – Вчера Даас был на одной стороне, сегодня уже на другой. Так, может быть, теперь наконец удастся узнать, как это делается.
Она повернулась к Бреку – улыбающаяся, взволнованная. Это был ученый как он есть – и женщина как она есть. Почти невольно он шагнул вперед и обнял ее. К усталости человека, чудом ушедшего от гибели, примешивалась благодарность за то, что ему спасли жизнь. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она запрокинула голову и улыбнулась. Когда его тело настойчиво прижалось к ней, она крепко обхватила его руками. Ее ладони больно задели рану на плече, но он этого даже не ощутил – все заслонило совсем иное чувство.
Глава 3
Он не сразу вспомнил, что надо бы запереть дверь. Адлан перевязала ему рану, а потом помогла перетащить огромное тело Антура Дааса в операционную.
Пока они все отмывали и надевали стерильные халаты, Адлан изложила свою версию:
– Эти люди, которые вдруг ни с того ни с сего переметнулись на сторону Оталми, – их не могли подменить. В физическом смысле они остались совершенно теми же, что и прежде. Изменилось их отношение к человеку, которого они до сих пор ненавидели. Это может означать только одно: на мозг было оказано какое-то воздействие. Но раньше я проводила исследования через несколько дней после случившегося, а теперь у нас есть Даас. С ним перемена произошла в течение последних суток.
Она говорила, а руки уверенно бегали по кнопкам настройки комплексного управления вспомогательных аппаратов. Голова Антура Дааса была чисто выбрита и вытерта насухо. За анестезиологическим аппаратом и белыми занавесками его было почти не видно. Торчала только розовая макушка. Адлан установила в нужную позицию микроскоп дальнего действия и всмотрелась в окуляр.
