Хайн Риттершпах не решался посмотреть Яну в глаза и делал вид, что занят плазменной пушкой. Ян захлопнул смотровой лючок редуктора и прикрутил крышку. В водительском отсеке танка было тесно, резко пахло потом.
— Не рано, а поздно, Хайн, — устало произнес Ян: ему надоело раз за разом повторять одно и то же. — Поезда пойдут за тобой по пятам. Ведь мы будем двигаться быстрее и догоним тебя гораздо раньше, чем ты думаешь. Для того тебе и дали вторые экипажи, чтобы вы могли работать по шестнадцать часов в день. Я надеюсь, этого будет достаточно. Ведь у тебя важная задача, Хайн. Твои ремонтники на этих танках должны пройти по Дороге впереди всех и убедиться, что она в порядке. Ты же знаешь, что тебе предстоит. Ты все это уже делал. Просто на сей раз придется чуточку труднее, только и всего.
— Так быстро мы двигаться не сможем. Люди не захотят.
— Значит, ты их заставишь.
— Я не могу просить…
— Ты не просишь, а приказываешь, Хайн.
Многодневная, беспрерывная изматывающая работа сказывалась. Глаза у Яна покраснели, устал он до предела. Устал обхаживать, подгонять, толкать, заставлять этих людей сделать хоть раз в жизни что-то непривычное. Нервы были на пределе, и теперь этот хнычущий жирный идиот окончательно вывел его из терпения. Ян повернулся и сильно ткнул пальцем в торчащее пузо.
— А ведь ты нытик, Хайн. Надсмотрщики тут никому не нужны; люди слишком заняты работой, чтобы нарушать порядок. Поэтому ты сидишь без дела, и только во время переходов у тебя появляется настоящая работа. Ты должен двигаться впереди и разведывать Дорогу, ничего больше. Так что кончай искать отговорки и принимайся за дело.
— Ты не смеешь так со мной разговаривать!
— Почему же? Танки в порядке, люди готовы. Я сам проверил — все нормально. Я уже третий раз проверяю твою машину — ничего в ней нет подозрительного. Так что давай двигай.
— Ты, ты…
От ярости великан потерял дар речи и молча занес над головой огромный кулак. Ян шагнул ему навстречу и тоже сжал кулак, твердый, покрытый шрамами кулак механика.
— Ну давай ударь. Что задумался? — насмешливо процедил он сквозь зубы.
Ян был так напряжен, что челюсти не разжимались, а руки дрожали. Хайн спасовал. Опустил кулак и неуклюже полез из танка, стуча сапогами по наружной лесенке. Потом его красная физиономия показалась в проеме люка.
— Конец тебе, Кулозик! Я пойду к Семенову и к Чану Тэкенгу — тебя вышвырнут! Слишком ты далеко…
Ян устало шагнул к люку и снова сжал кулак — лицо Риттершпаха исчезло. Да, он слишком далеко зашел: он заставил этого хвастуна проявить трусость. Такого Хайн ему не простит никогда. Тем более что был свидетель: Лайош Надь, сидевший в кресле второго водителя, не проронил ни звука, но, конечно, видел их стычку.
— Заводи, — скомандовал Ян. — Ты думаешь, я был с ним слишком резок?
— Он вообще-то ничего мужик, когда с ним поработаешь.
— А по-моему, чем дольше с ним общаешься, тем хуже.
Закрутились шестерни коробки передач — пол задрожал, — Ян склонил голову набок, прислушиваясь. Похоже, что все нормально.
— Передай всем, пусть заводят моторы.
Заработал кондиционер, Ян захлопнул люк и сел в водительское кресло. Ноги на тормозных педалях, руки на штурвале…
Двадцать тонн трансмиссии мягко вибрировали, дожидаясь его команды.
— Передай — движемся колонной, дистанция сто метров. Поехали.
Лайош, почти не колеблясь, включил микрофон и передал его приказ. Он был хороший парень, этот Лайош, один из его механиков, с которым и прежде доводилось работать.
Ян отпустил штурвал вперед. Включилась муфта сцепления, запели шестерни передач, и танк рванулся вперед, громыхая тяжелыми траками по сплошному камню Дороги. Включив заднюю телекамеру, Ян смотрел, как остальные машины оживают на экране и трогаются следом за ним. Пошли. Скользнула назад центральная улица города, потом темные стены складов, потом загородные фермы… Пока не проехали мимо самых последних зданий, где Дорога сужалась, Ян управлял вручную. Там переключил управление на автоматику и откинулся в кресле. Танк набрал скорость. Направляющей служил кабель под поверхностью Дороги. Танковая колонна с ревом неслась мимо ферм к пустыне.
Они уже добрались до песков, где бесконечная лента Дороги была единственным свидетельством присутствия людей на планете, когда Яна вызвали на связь. Он ждал этого.
— У меня рация не в порядке, я вас не слышу. Как только налажу — вызову вас сам.
С этими словами Ян отключил микрофон. Остальные машины были настроены на командную частоту, поэтому никто, кроме него, вызова не слышал. Теперь, уже начав свое предприятие, Ян был твердо намерен и закончить его по-своему.
Они прошли уже больше трехсот километров, когда натолкнулись на первое препятствие. На Дороге высился песчаный занос высотой около двух метров. Ян остановил колонну, а сам приблизился к склону гряды. Не так уж страшно.
— У кого самые большие бульдозерные отвалы?
— У семнадцатого и девятого, — ответил Лайош.
— Давай их сюда, пусть расчистят. Вызови из жилого вагона второго водителя, и пусть он остается с тобой, пока Риттершпах не появится. Хайн пару дней будет невыносим, так ты постарайся не обращать на него внимания. Я скажу по радио, чтобы он летел сюда на геликоптере. А я вернусь в город.
— Надеюсь, неприятностей не будет… — предположил Лайош.
Ян улыбнулся. Несмотря на всю усталость, он был счастлив, что хоть чего-то добился.
— Неприятности обязательно будут, без них здесь не обходится. Но колонна идет отлично, Риттершпах уже не посмеет ее вернуть. Ему ничего другого не осталось, как двигаться дальше.
Ян передал радиограмму, отворил ногой дверь люка и спустился на песок. Здесь на самом деле теплее — или ему только кажется? И действительно посветлело на юге? Вполне возможно, ведь до рассвета уже совсем недалеко… Он отошел в сторону. Танки тяжело взбирались по склону и катились по гряде, взбивая гусеницами шлейфы песка. Последний, тащивший жилой вагон, остановился на мгновение, чтобы дать выйти подменному водителю. Бульдозеры едва успели приняться за работу, как послышался шум вертолета. Он наверняка вылетел задолго до того, как Ян вызвал его по радио.
Вертолет сделал круг и медленно опустился на Дорогу. Ян пошел встречать.
Из вертолета вышли трое, и Ян понял, что неприятности отнюдь не кончились; скорее, только начинаются. Он заговорил первым, надеясь взять в свои руки инициативу:
— Иван! Какого черта ты тут делаешь? Кто будет заниматься подготовкой, если мы с тобой оба на Дороге?
Семенов с несчастным видом запустил пальцы в бороду, пытаясь найти какие-то слова. Риттершпах — его помощник стоял рядом с ним — заговорил раньше:
— Я забираю тебя назад, Кулозик. Ты арестован. Ты будешь обвинен в том, что…
