Ноджем-та поднялась с кошмы, унесла блюдо и не вернулась. Женщины народа удо были хозяйками в своих юртах и стойбищах. Их голос был решающим во всех делах, кроме военных. Если бы Эртхиа знал об этом, он сразу понял бы, о чем пойдет речь. Но по тому, как переглянулись его жена и Ханис, он и так сообразил, что начинается серьезный разговор.
Приглашение от вождя Джуэра застигло их врасплох. Ханнар считала, что все и так решено, Ханис полагал необходимым все внимательно обдумать, прежде чем заключать договор с Девятью племенами, а Эртхиа и вовсе ни о чем не беспокоился. Ведь не ему же, беглому царевичу из земли, враждебной как удо, так и Аттану, принимать решения и давать советы здешним правителям.
Атхафанама и вовсе не собиралась размышлять о делах государства и правления.
И сейчас она сидела как кукла и больше всего хотела бы выйти вслед за Ноджем-та. Она бы, пожалуй, так и сделала, если бы не присутствие соперницы, которой царевна не хотела уступать ни в чем.
Вождь Джуэр заговорил не сразу, долгим молчанием подчеркивая значимость речи, и говорил неторопливо, степенно.
— Я рад тому, что твой брат вернулся, Ахана-та. Царь Аттана — почетный и желанный гость в моей юрте.
Ханис с достоинством поклонился и вежливо ответил вождю на его языке.
Ханнар тихо переводила хайардам слова вождя и ответ Ханиса. Так они и беседовали. Дети Солнца свободно владели языками всех окрестных народов. Разве богу нужны переводчики?
— Ахана-та, говорила ли ты царю о нашем договоре?
— Да, Джуэр-ото.
— Согласился ли царь принять все условия, о которых мы договаривались?
— Да, я согласен. Степи на границах Аттана — ваши. Когда это будет возможно, мы уточним список земель, которые займут Девять племен. Степи к западу более влажны, их не касается дыхание пустыни. Возможно, народ удо предпочтет поселиться там. Но необходимые земледельческие угодья должны быть сохранены. Мы не можем притеснять собственный народ, ведь не в гости вас зовем, а жить с нами. Чтобы не было раздора, нужно соблюсти общую пользу, без необходимости не стесняя друг друга. Поэтому будет правильнее отложить решение до того дня, когда мы с тобой, вождь, рука об руку объедем земли Аттана и выберем то, что устроит нас обоих. В этом я даю тебе свое слово.
— Мое слово я тебе уже дала, вождь, — напомнила Ханнар.
Джуэр улыбнулся, сощурив глаза.
— Этого мало. У нас, удо, дочь вождя может стать главой племени, если у нее нет ни братьев, ни дядьев. Но у обоих детей Солнца равные права на трон. И я что-то не слышал, чтобы в одном племени было четыре вождя и в одной стране — четыре государя. Кто же из вас будет править? Царь Ханис с царицей Атхафанамой? Или царица Ахана с царем Эртхиа?
Ханнар метнула один холодный взгляд на Ханиса. Тот досадливо двинул бровью: сам знаю, мол, сколько путаницы нас ждет теперь. Но вождю ответил спокойно:
— Если тебе важно, чтобы слово, данное твоему народу, было соблюдено в любом случае, то какая разница тебе, как мы поделим власть между собой? Я и сестра моя Ахана дали слово. Пусть ее муж и моя жена поклянутся в том же. Кто бы из нас четверых ни сидел на священном троне — все будем связаны клятвой.
Ханнар быстро переводила это для Эртхиа и Атхафанамы.
Джуэр усмехнулся.
— То, что мы понимаем друг друга с первой встречи, радует мое сердце уже сегодня и обещает много радости в будущем. Пусть хайарды поклянутся. А я буду настолько глуп, что поверю клятве хайарда.
Ханис ответил на это долгим молчанием. Потом с мягкой грустью в голосе сказал:
— Наш хозяин не знает, что царевич Эртхиа ан-Эртхабадр — мой названый брат. Нельзя обижаться. Наш хозяин сказал это в неведении. Но как мне быть? Он ведь обидел моего анду…
Узы принятого братства были священны для удо. По понятиям самого вождя, он нанес тяжелое оскорбление царю Ханису, и это грозило расторжением договора на очень веском основании. Если бы царь на это пошел, Джуэру не в чем было бы упрекнуть его. Вождь нахмурился.
— Не приходилось мне слышать, чтобы сын Солнца братался с хайардом…
— Наш хозяин, — сурово возразила Ханнар, — может быть, и не предполагал, что царевич Эртхиа — анда царя Ханиса. Но он не мог не знать, что Эртхиа ан-Эртхабадр — муж царицы Аханы. И как мог бы забыть наш хозяин, что царевич — его гость?
Джуэр опустил голову.
— Я поверю слову твоего анды, царь Ханис. Поверю слову твоего мужа, Ахана-та. И, хоть никогда такого не бывало, чтобы моим гостем стал хайард, я поверю слову моего гостя. Но никогда, пока Солнце и Луна сменяются над степью, никто из народа удо не поверит слову хайарда. Пусть он даст свое слово.
Далеко не все Ханнар переводила для Эртхиа. Только сказала:
— Поклянись, что будешь соблюдать условия договора.
— Как? — удивился Эртхиа. — Ведь я не знаю его языка.
— Для народа удо священна клятва на любом языке.
Эртхиа прижал ладонь к груди и серьезно начал:
— Клянусь — и прошу Судьбу не обрекать меня на неисполнение клятвы, — что никогда не нарушу и всегда буду соблюдать договор, заключенный между царем Ханисом и вождем Джуэром.
Вождь презрительно скривил рот.
— Клятвы хайардов длинны… Разве не клятва — простое «да» в устах воина? Длинные клятвы лживы…
Руки Эртхиа так и сжимались в кулаки. Он не понял ни слова, но взгляд и голос вождя были достаточно откровенны. Однако убить хозяина в его доме было немыслимо для хайарда. И он кусал губы, еле сдерживая гнев.
Ханис сказал вождю:
— Зачем ищешь ссоры? Тебе ли, вождю вождей Девяти племен, оскорблять гостя? Не на весь ли народ удо ляжет позор?
А царевичу сказал:
— Ради твоего брата Ханиса — прости вождя. Только в союзе с удо мы можем вернуть себе Аттан.
Эртхиа вздохнул. Они обменялись с вождем взглядами, полными несмиренной враждебности.
— Пусть мои глупые слова унесет ветер, — принужденно улыбнулся Джуэр.
— Вот мое слово, я его сдержу, — закончил клятву Эртхиа.
Они не понимали друг друга.
Ханис посмотрел на жену. Атхафанама, сама того не замечая, сидела едва дыша, втянув голову в плечи. Длинные темные глаза ее тревожно блестели, а губы сжались. Он качнул головой — и взгляд Атхафанамы сейчас же метнулся к нему. Ханис шевельнул плечами, приподнял подбородок и легко улыбнулся. Атхафанама сразу расправила плечи и гордо подняла голову. Улыбнуться ей не удалось, но вздохнула она уже свободнее. Ханис глазами показал ей, что все хорошо, и повернулся к Джуэру.
— Нам осталось договориться о малом, вождь: кто поведет войско.
— Что?! — вскинулся Джуэр. — Разве об этом я буду договариваться с тобой? Или ты пришел в мою юрту оскорблять меня? Воины моего народа выбрали меня военным вождем, меня поднимали на кошме над головами моих людей и клялись мне в верности. Воины удо не признают другого вождя.
