Книга Петля Мебиуса, страница 11. Автор книги Илья Новак

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Петля Мебиуса»

Cтраница 11

– Коллективный разум цивилизации на основе религии? – удивился Стигмата. – Зиждущийся не на культуре, страсти к познанию и общности физиологии – но лишь на общей вере?

– Не «лишь», – возразил Старец, – общность будет основываться на религии, включающей в себя все тобой перечисленное как элементы системы, которая становится не простой совокупностью этих элементов, но чем-то бо´льшим за счет многочисленных взаимосвязей внутри них. С этим все ясно, вопрос в другом: что делать дальше объединившемуся человечеству? Как заставить энергию миллиардов умов течь в едином ритме, не входя в саморазрушительный резонанс? Куда и как прикажешь сбрасывать фрустрацию, нервное напряжение нереализованной агрессивности? Старинным рецептом является общий враг… но где его взять? А если нет общего врага, тогда – общее дело. И делом таким может стать освоение глубокого космоса, освоение Универсума, а за ним и всего Мультиверсума.

Вскоре Стигмата вновь встретился с ученым клоном и спросил, заглядывая в обиталище Фермы сквозь залепленное зеленым жиром стекло:

– Вселенная должна быть переполнена разумными и следами их деятельности. Но она молчит, мы никого не видим и не слышим – почему?

– Я задала этот вопрос Ферме, – сказала ученый клон. – Он думал долго. Что-то считал, затребовал у меня данные с аппаратов «в один конец» – тех, что сейчас летят в поясе койпероидов и мимо Седны, на неделю загрузил четверть центрального процессора Соляра… Потом сказал: Вселенная была создана.

– Создана?! – поразился Стигмата. – Значит… значит, все же Бог? Создатель?

– Нет, по мнению Фермы, это что-то вроде самовоспроизведения Разума. Он доходит до состояния всеведения и всемогущества, а кроме того, заполняет собою весь объем Мироздания. В таком состоянии ему нечего исследовать, нечего желать, нечем заняться. Единственное дело для него – создание виртуальных миров, Мирозданий с различной физикой, чтобы испытывать разнообразные приключения внутри них, развивать всевозможные сценарии. При его могуществе виртуальный мир ничем не отличается от реального… кроме осознавания Разумом того, что он виртуален. Рано или поздно это начинает тяготить. Тогда Разум делает следующий шаг: создает новое физическое пространство – куколку, вращающуюся сферу, в которой взаимное притяжение всех входящих в нее тел равно энергии их общей массы, сферу Большого Равновесия, и с такими условиями, чтобы в какой-то момент в ней могла зародиться жизнь. По мнению Фермы, условия подобраны так, чтобы в каждый момент времени жизнь могла появиться лишь в одной точке Вселенной. Дальше жизнь эта либо гибнет в космической катастрофе – что, однако, происходит редко, – либо, что куда более распространенный вариант, самоуничтожается, либо замирает. Все это длится и длится… пока какой-нибудь цивилизации не удается пройти между Сциллой и Харибдой разрушительного военно-технологического прогресса и бесконечного застоя, когда она навсегда закукливается в вялом самосозерцании на своей планете; удается выйти в космос, разрастись, построить галактическую, потом метагалактическую цивилизацию… Происходит слияние индивидуальных сознаний в единое, которое сливается с самой материей Мироздания и, по сути, само становится Мирозданием… тем самым всесильным, всезнающим Разумом, который, придя к тому, что ему больше нечем заняться, кроме как ради собственного развлечения выстраивать бесконечные виртуальные миры, строит в конце концов и реальное Мироздание – с такими условиями, чтобы когда-нибудь там зародилась жизнь…

– Но для чего это ему?

– Для того чтобы жить дальше. Чтобы меняться – ведь каждый последующий Разум формируется по-своему, на другой основе, в других космологических условиях. Наши создатели, вернее наш создатель – вовсе не обязательно белковый, а равно кремниевый или плазмоидный. Вселенная, откуда он – или, вернее, которой он теперь является, – может состоять совсем из другого набора веществ, скрепленных другими законами, веществ, для которых у нас нет названий, которые для нас непредставимы.

– Но почему наша вселенная не может быть виртуальным созданием этого разума, а мы – просто очередным из его бесчисленных приключений, глобальным скриптом, метасном, лекарством от скуки пролонгированного действия?

– Может, Вселенная и сон. Но я не любитель эскапизма – просто потому, что так неинтересно. Кроме того, если она – сон, то покинуть его мы, дети этого сна, его неотъемлемая часть, не можем. Если же Вселенная создана, но не просто помыслена – есть возможность покинуть ее и увидеть то, что снаружи. Полагаю, Вселенная не полностью замкнута, в ее структуре присутствует минимум одна червоточина – «горлышко колбы», через которое можно проникнуть во внешнюю Метавселенную, где наша реальность – всего лишь точка, безмассовая элементарная частица. Эта червоточина и есть Бог.

– Я не понимаю этого, – признался Стигмата, завороженный открывшейся перед внутренним взором картиной исполинской вереницы миров. – Но я заворожен открывшейся перед внутренним взором картиной исполинской вереницы миров.

– Это еще что! – возразил Старец. – Ты подумай о другом. До победы глобализации культуры развивались, будто животные в экосистеме. Первобытные люди занимали нишу в пищевой пирамиде, а ведь в ней царит взаимоподдержка через смерть: волки едят лосей, те едят траву, если они съедят ее слишком много, то с нехваткой пищи начнут слабеть и волкам будет легче догнать их, но тогда им будет не хватать еды, волки начнут вымирать и будут меньше есть лосей, которых станет больше… Однако человек поднялся над этой системой и сам стал управлять ею. И что? Он принялся воевать сам с собой, естественный отбор перешел на другой уровень: война культур. Такой естественный отбор культур способствовал их прогрессу, «отбирая» наиболее здоровые и приспособленные. Увы, была допущена ошибка: культурам не следовало унифицироваться полностью – ибо не с кем стало бороться. Еще некоторое время унифицированная планетарная культура держалась за счет внутреннего бурления, затем энтропия победила. Но Цивилизация – неравновесная система, она не может пребывать в покое, ибо тогда сваливается внутрь самой себя и, погребенная под своими обломками, гниет, умирая. Нет, ей необходимо экстенсивное развитие… Что дальше? Космос.

– Но дело не только в нем, – продолжила Галеви Таши. – По-старому мы жить все равно не можем. Ты знаешь, что каждое следующее поколение людей болезненнее предыдущего? Ведь мы сломали механизм естественного отбора – стараниями медицины выживают те, кто выживать не должен. Генетические нарушения накапливаются в генофонде, из поколения в поколение больных все больше, дети все хуже приспособлены к выживанию, но и медицина продолжает улучшаться. К чему это ведет? Попробуй reductio ad absurdum, доведи ситуацию до абсурда: через десять поколений каждый новорожденный болен всеми известными болезнями, и с первого мига жизни до самой смерти всесильная медицина беспрерывно занимается его лечением. Абсурд? Но мы идем к этому – хотя дойти до такого, конечно, не можем. Что-то должно произойти, что сломает тенденцию: глобальная война, пандемия, изменение всего уклада жизни… рождение Фермы и объединение человечества под сенью его.

– Чтобы распространиться по космосу, вы решили сделать всех одинаковыми? – спросил Стигмата. – Но это же глупо. Вы не знаете, с чем столкнетесь в космосе. Чтобы справиться с его разнообразием, надо усилить собственное разнообразие. Человечество должно быть разнообразным… даже избыточно разнообразным, дабы совладать с многообразием Вселенной.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация