– Вы меня не поняли, – терпеливо, по слогам повторил председатель КГБ, – процесс начал выходить из-под контроля.
– Так. Продолжайте.
– Все последние эксцессы в Караганде, Оше, Ташкенте, Ашхабаде и Ургенче не были нами санкционированы. Националисты слишком быстро перешли от подпольно-латентной фазы к активным уличным действиям. Несколько представителей исламского духовенства выступили с проповедью шариата. Мы это вообще не вводили в схему операции.
– Почему так получилось? – Шумилову не хотелось забивать себе голову еще и этими проблемами, но приходится. Трубачев пришел именно к нему, а не к Верховному, значит, надеется на помощь. Или просто хочет разделить ответственность?
– Ошибки планировщиков, – нехотя признался Трубачев, – и общая нестабильность в стране. Мы забыли ввести поправку на карантин, а он сильно повлиял на настроения людей. Имеется рост сепаратистских и изоляционистских настроений.
– Сколько человек пострадало в беспорядках? – Внешне Шумилов сдерживался, старался не выплескивать эмоции, но внутри у него все кипело. Он и так согласился на отделение нескольких регионов только после заверений Бугрова и Трубачева в том, что все будет сделано аккуратно, по плану и без крови.
– Пятеро убито, еще 46 человек попали в больницы. – Вячеслав Иванович чувствовал настроение премьера и старался говорить ровным деловым тоном.
Шумилов, услышав цифры, только вздохнул и закрыл глаза. Он последние недели практически не обращал внимания на то, что творится в Закавказье и Средней Азии. Оказалось – зря. Следовало внимательнее читать отчеты.
– Хорошо. Давайте свои выкладки, и поедем к Верховному. – Павел Николаевич принял решение. Если КГБ дал маху, то пусть оправдываются перед Бугровым, нечего их баловать.
– Сегодня? – поинтересовался Трубачев.
– Прямо сейчас.
– Я готов.
– Подождите, сначала в двух словах, что собираетесь делать?
Гэбист отложил в сторону папку, которую с начала разговора держал на коленях, и, сцепив пальцы перед собой, стал излагать ситуацию:
– Сейчас в регионе действует созданное отчасти по нашей инициативе, отчасти в качестве ответа на рост национализма в Туркмении и Узбекистане общественное движение «За возвращение на землю предков». Как явствует из названия, целью движения является возвращение всех, кто приехал в Азию в прошлом веке, обратно в Россию. Мы поддерживаем движение финансами и помогаем вести агитацию. На сегодня почти тридцать тысяч семей уже уехали в Россию и Украину.
В Киргизии, из-за санитарных мероприятий, схема «Демиурга» скорректирована. Мы не можем раскачивать местных националистов, но зато под видом защиты от эпидемии вывозим славянское население.
– Сколько вывезли?
– Сорок восемь тысяч человек, – ни на секунду не задумавшись, ответил Трубачев. Видно было, что он хорошо подготовился к разговору, все цифры помнит.
– В остальных республиках отмечается лишь увеличение направления и интенсивности среднестатических миграционных потоков. Людям сложно продавать имущество и квартиры как из-за низкого уровня цен в регионе, так и по причине недружелюбия коренных жителей. Уже звучат лозунги «Не покупать ничего у русских, все равно все достанется местным националистам». А компенсационные механизмы пока не задействованы.
– Как я помню, фонды и структуры распределения должны быть созданы только в январе? – Имелись в виду специальные программы по переселению людей в регионы с нехваткой рабочей силы.
– Это по первоначальному плану. Сейчас нам жизненно необходимо ускорить их создание.
– Опять деньги! – невольно вырвалось у Шумилова.
– Я понимаю, – кивнул Трубачев, – сейчас я собираюсь вернуть процесс под контроль, но придется ужать графики. Мы усиливаем информационную кампанию в прессе, искусственно нагнетаем напряженность в регионе и тем самым увеличиваем миграцию. Таким образом не позволяем националистам опередить нас и почувствовать себя хозяевами положения.
– Игра на опережение?
– Да, только так мы избежим бунтов и массовых беспорядков. Через десять дней, к двадцать пятому декабря, может быть, раньше, мои люди убедительно пригласят в Москву лидеров наиболее влиятельных движений сепаратистов и кандидатов в будущие ханы. Будем торговаться.
– Торговаться не будем, – сказал, словно отрубил, премьер, – поставим им условия и заставим выполнить.
– Пряник отменяется? – удивленно поднял брови Трубачев.
– Пряником будет власть в новых суверенитетах и спокойная жизнь без внеплановых визитов миротворцев. Это они должны запомнить.
– Это подразумевалось, но лучше дать им приманку пожирнее, вроде иллюзий полновластия в своих ханствах. А потом уже заставить платить за эти иллюзии.
– Нам важнее вывезти людей, и чтоб без эксцессов.
– Это будет первым условием, – улыбнулся Трубачев. В этом вопросе он прекрасно понимал Шумилова, полностью был на его стороне. – Я лично заставлю местных ханов и баев выкупать имущество беженцев и оплачивать их переезд.
– Можно на это дело даже кредит дать, – буквально расцвел в улыбке Председатель Совета Министров. Это была его стихия, он уже заранее все просчитал и даже знал, как «новые суверенитеты» будут расплачиваться за кредиты.
– Хорошо. Едем к товарищу Бугрову. – Шумилов повернулся к селектору и нажал вызов: – Пожалуйста, приготовьте машину и охрану предупредите. Еду на Рублевку.
Загородный дом Верховного не отличался особой роскошью. Внешней отделкой он уступал многим особнякам новых русских и директоров советских концернов, но зато выигрывал уютом и большой территорией с настоящим сосновым бором. Внешне это был двухэтажный кирпичный дом с мансардой, гаражами во дворе и парой деревянных флигелей в дальнем конце парка.
Внутренняя отделка выполнялась под личным надзором Елены Бугровой и отличалась консервативностью. Никаких жидких обоев, пластиковых плинтусов и прочей синтетики, потолки обычные без аляповатой лепнины, словом, интерьер без дизайнерских извращений и постмодернизма в модном стиле «сумасшедшего инженера». Нормальное жилье преуспевающего человека с устоявшимся вкусом. Светлые стены, беленые потолки, дубовый паркет в комнатах и керамогранит в вестибюле и подсобных помещениях, пейзажи известных художников на стенах гостиной, добротная деревянная мебель из серийных каталогов Белозерской фабрики.
Когда Шумилов и Трубачев вышли из здания Совмина, машина уже ждала их у подъезда. В вестибюле к ним присоединился Аркадий, готовый в любой момент прикрыть шефа и парировать любую возможную опасность. На улице светило солнце, над головой синело безоблачное небо. Но Шумилову сегодня было не до щедрот природы. Быстро сбежав по лестнице, он запрыгнул в машину.
– Добрый день, Миша. Поехали за город к Верховному.
