Книга Меч и крест, страница 113. Автор книги Лада Лузина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Меч и крест»

Cтраница 113

— Но книга…

— А-а, — закивала Чуб. — Это ничего, что ты ее стырила… Муся шпаргалки написала по всем заклятьям! Она сейчас в музее. Воскрешает Илью по картине Васнецова. Представляешь? Ты только представь! — Даша псевдорадостно растянула губы во всю ширину лица.

— Богатыря по картине? — Катя полуобморочно улыбнулась ей в ответ, словно услышав наивный детский лепет. — Глупые, глупые… Больно. Как больно!

* * *

Маша печально подергала тяжелую дверь музея с вырезанными на ней львиными мордами — к ее удивлению, львы послушались ее руки. Она трусливо протиснулась вовнутрь и сразу же встретила настороженный взгляд охранника.

— Вы к Дмитрию Владиславовичу? — с сомнением уточнил он.

Маша согласно кивнула.

— Туда, налево. Он ждет вас, — распорядился страж.

И Маша прерывисто вздохнула — наполовину испуганно, наполовину с облегчением. С облегчением, потому что ей и нужно было налево, и если бы упомянутый Дмитрий ждал ее на втором этаже, никто не позволил бы ей свернуть туда. А испуганно оттого, что неизвестный Владиславович ждал там, понятно, вовсе не ее. И, в отличие от Чуб, она понятия не имела, что соврать в свое оправдание, когда тот уличит ее как самозванку.

Короткий левый коридор моментально привел ее в финальный зал, где на центральной стене возвышались знакомые с детских лет «Богатыри», верхом на трех лошадях — белой, черной и рыжей.

Зал был пуст. Маша подозрительно покосилась на служебную дверь, ожидая от нее подлого подвоха. Но на страх не было времени. Она спешно обогнула широкую деревянную скамью и, подойдя к полотну вплотную, разгладила смятую в кулаке бумажку.

Ноги дрожали. Колени предательски булькали.

«Взор Киевицы должен видеть то, что воскреснет…»

Взор Киевицы неуклюже примерился к центральному богатырю, сурово взиравшему в даль из-под тяжелой длани. В аккурат под ним стояла одноногая подставка с заключенным в стекло листом бумаги, хотя обычно подобные искусствоведческие пояснения всегда засовывались в дальний угол музея.

Взор невольно урвал кусок текста:

«…Многие былины воспевают его как главного из трех богатырей. Он — единственный, кто смог победить самого Илью Муромца, хотя их бой и окончился перемирием. Согласно некоторым источникам, Добрыня — племянник князя Владимира. В иных рукописях — его родной дядя. Наиболее известный подвиг Добрыни Никитича — победа над Змеем. Поединок, начавшийся на легендарной Почай-реке, проходил в несколько этапов и закончился полной победой богатыря в Кирилловских пещерах. Хотя возлюбленная Добрыни — чародейка, сама изменила ему со Змеем…»

Машины глаза недоверчиво хлопнули и потрясенно округлились. Плечи скукожились и похолодели.

«Мама! — взмолилась про себя Маша. — Как я могла? Мы же проходили на первом курсе… Добрыня! Вот кто победил Змея. Это Даша меня сбила со своим „главным богатырем“!»

Но ни на самобичевание, ни на поиски виновного не было времени, так же как и на страх. Киевица стремительно пробежала уже заученный текст и перевела взор на ближайшего родственника князя-крестителя, сидевшего на гордом, с развевающейся гривой, белоснежном коне Белоюшке, предупредительно полуобнажив сильный меч.

— Ты, пришедший на эту землю, испроси Того, кто тебя послал, вернуть мне жизнь раба его, во имя Града моего, и блага земли его, и небес его, и грешных чад его…

Ее внезапно замутило.

— Ты, по левую руку от меня, испроси Ту, кем он стал, Землю-мать…

В глазах появилась немыслимая резь, вызвавшая неконтролируемый поток защитной влаги. Маша безжалостно оттянула расставленными «очками» пальцами веки снизу и сверху, заставляя себя смотреть на «то, что воскреснет».

И увидела, как картина покачнулась, а секунду спустя поняла, что покачнулась не картина, а изображенный на ней человек на белой лошади.

— Отца-небо…

Статично-спокойное, устремленное в сторону лицо богатыря стало испуганным и удивленным, его черты качнулись.

— …внемли тому, кто стоит по мою правую руку…

Его глаза вдруг в упор уставились на Машу.

— …и верни мне жизнь раба. А-а-а-а-а-а!

Закричала Киевица, отпрянув.

И налетев на скамью для посетителей, упала через нее головой об пол.

Что-то большое с грохотом рухнуло на землю. Раздался стон — не Машин — мужской. Маша перекатилась на бок, поднялась на дрожащие и ватные ноги и схватилась за больную голову, в мгновенье позабыв о том, что она болит.

Конь на картине стоял, все так же гордо выпрямив шею и не замечая, что лишился седока. А на полу лежал большой, очень бородатый человек в тусклой и тяжелой кольчуге. Его меч, теперь уже окончательно лишившийся ножен, валялся рядом. Шлем откатился в угол. Бородатый приподнялся на руках и бессмысленно уставился на воскресившую.

— Кто вы? — отрывисто спросил он густым и гулким голосом.

— Я? — невменяемо переспросила Маша. — Я вам сейчас все объясню! — («Боже, он же не понимает по-новорусски!») — В Киеве, во Граде Киеве стольном, — неумело выговорила она, — явися аки пламя огнено и сяня Змей! Идолище поганое! Демон окаянный! Глаголю, Добрыня, по захождении солнца он нас всех прогрызе! А егда прогрызе, то конец! Вам нужно сразиться с ним. Заклаша его, давляша… Надо спешить! Вам ясно?

Судя по всему, бородатому было совсем не ясно. Он недоуменно обвел глазами комнату дома Федора Артемьевича Терещенко, мало напоминавшую княжеские палаты XI века, и вновь уставился на нее.

— Кто вы, барышня? — просяще повторил он. — Это моя выставка? Мне стало скверно? Это, верно, от нервов… А почему никого нет? Где посетители? Где Павел Михайлович?

— Какой Павел Михайлович? — опешила Маша, сжимаясь от ужасной догадки.

— Третьяков. Где я?

— В Киеве. — Машин голос дрогнул.

— Вот как? Как странно… Я явственно помню, что был в Москве, готовился к выставке. И что за странный костюм на вас? И на мне? — окончил он, недоуменно оглядывая собственную кольчугу. — Тут был маскарад? Не сердитесь за мою настойчивость, кто вы?

— Ведьма. — Маша устало прикрыла глаза, чувствуя, что сейчас потеряет сознание от обреченности и нелепости случившегося, и деморализованно озвучила свою догадку, ставшую уже твердой и ужасной отгадкой: — Вы — Виктор Михайлович Васнецов?

— Так мы знакомы? — попытался улыбнуться бородатый. — Простите, запамятовал…

— Неужели вы нарисовали Добрыню с себя? — простонала Маша с тоской. — Боже, и вы туда же!

— Вам и это известно? Ах да, мой наряд, — понял ее Виктор Михайлович.

— И я оживила вас, — заключила Маша, мечтая провалиться под землю. — О боже, что мне теперь с вами делать?

— Оживили? Неужто мне было так плохо? — забеспокоился Виктор Васнецов. — Не поможете ли мне встать? Уж простите старика… Такой конфуз приключился…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация