— Все кончено! — прорычала она. — Пять лет пахоты псу под хвост! Если они построят свой супермаркет рядом с нашим, я разорена. У них сеть, они могут позволить себе снизить цены. Они переманят к себе всех наших покупателей… Черт! Черт! Черт! Убила бы! Кстати, сколько стоит заказное?
— Катерина Михайловна, — произнес ее заместитель валерьяново-успокаивающим голосом, — успокойтесь, пожалуйста.
— Что?! — обозлилась Катя еще сильней. — И это мне говорит мой зам?! Если я успокоюсь, мы все завтра пойдем по миру! И вы, между прочим, тоже! Сколько стоит помещение, где они хотят обосноваться? Может, удастся его перекупить?
— Я узнавал, — спокойно уточнил заместитель. — Семьсот тысяч. И то если мы внесем деньги в течение недели.
— Неделя? Это нереально. Нет у меня столько свободных денег!
На стервозно-сосредоточенном лице Кати выписалась интенсивная работа мысли. Было видно: слово «сдаваться» в принципе отсутствует в ее лексиконе.
— Возможно, вам стоит обратиться к Василию Федоровичу, — ненавязчиво подсказал ей зам.
Катерина нахмурилась и вопросительно посмотрела в зеркало у двери. Подойдя ближе, она придирчиво, скрупулезно изучила свой облик с бесстрастностью оценщика в магазине. В этом взгляде не было и намека на самолюбование. Судя по всему, Катя вообще заглядывала в зеркало лишь для того, чтобы проверить свою готовность к продаже на деловой встрече, презентации или как в данном случае…
— Да, — безрадостно заключила она, — Василий Федорович может мне помочь. — Она бегло и с отвращением поморщилась. — Мразь он, конечно, редкая. Но лучше так, чем никак. Сегодня же позвоню ему и приглашусь в «Мерлин», на ужин. Он вечно зовет… Во черт!
В ее темных, коротко стриженных волосах обнаружился белый диверсант. Катя катастрофически седела.
— Не стоит так часто поминать черта. Тем более здесь, — с облегчением заулыбался зам, понимая, что буря миновала.
— То есть? — нетерпеливо уточнила начальница, сосредоточенно разыскивая у себя на голове новых предателей.
— А вы разве не знали, что окна нашего офиса выходят на киевскую Лысую Гору?
— Достали вы меня с вашей заумью! — огрызнулась Дображанская. — Я, если хотите знать, три года приучала себя говорить «черт» вместо «блядь». Сама себе штраф назначила: за каждое «бэ» десять долларов в пользу бедных. — Она резко нажала кнопку вызова секретарши. — Аня, позвоните моей косметичке, я буду у нее через два часа. И отыщите мне фото Василия Покобутько — нужно срочно подготовиться к встрече… Во чер-рт!!!
* * *
— Сани, крути попкой! Ну, давай, давай, работай хвостом! — азартно подначила Даша балетных мальчиков на сцене.
Все они были обряжены чертями, и главная фишка танца состояла в том, чтобы их хвосты периодически вставали дыбом и извивались, как ленты у гимнасток.
— Землепотрясная, ты — не арт-директор, а тиран! — кокетливо пропыхтел смазливый танцор Сани.
— Ладно, ладно, — отмахнулась Даша Чуб, подтягивая купальник. — Ты лучше попку не распускай. Зимой и летом держи хвост пистолетом!
Землепотрясная (как не без оснований окрестили ее в клубе) довольно закинула босые ноги на стол. В носу у нее сверкала сережка с блестящим камушком, предплечье обнимала витиеватая татуировка «браслетом», в глазах горела стопроцентная уверенность: жизнь прекрасна!
Открытая терраса клуба «О-е-ей!» (название, креативно придуманное его арт-директором вместо отстойного «Лос-Анджелес») выходила прямо на пляж у Днепра, и Даша могла ежедневно совмещать приятное с полезным — работать и одновременно фритюриться под солнцем, становясь все шоколаднее с каждым днем. Хотя после продолжительных и болезненных криков директора ей пришлось пойти на компромисс и приобрести себе «нормальный» купальник с лифчиком, который, по глубокому убеждению Даши, безнадежно портил загар и без которого она благополучно обходилась последние пять лет.
Балет на сцене дружно стал раком, хвосты — трубой.
— Молодцы! — восторженно заорала Даша. — Шестого наш чертов канкан будет гвоздем программы!
— Остынь! — одернула ее местная парикмахерша Заядлая, сосредоточенно заплетавшая Дашины белые космы в тоненькие афро-американские косички.
— Классные мальчики, правда? — и не подумала остужаться та.
— Только голубые, — брезгливо фыркнула парикмахерша. — Знают, как задницу свою продать, а больше с них толку никакого.
— Фигня! — молниеносно загорелась Даша. — Спорим, я Сани соблазню? Еще до праздника. Спорим?
— Спорим, — кисло согласилась Заядлая. — Только у тебя все равно ничего не получится.
— Спорим на мой мопед?! — запылала Даша пожаром.
— На твой мопед? — неподдельно поразилась Заядлая.
— Ага! Я ставлю мопед, а ты — кольцо, которое подарил тебе твой Алекс.
— Ну да, разбежалась! Оно знаешь сколько стоит? — презрительно протянула парикмахерша.
— А чем ты рискуешь, Заядлая? — рассмеялась Чуб. — У меня же все равно ничего не получится. Ой, смотри, смотри, по пляжу ворон ходит! О-о-огромный какой!!!
Парикмахерша раздраженно дернула Дашу за косы, возвращая ее неугомонную вертлявую голову в нужную позицию.
— Ну че ты вечно радуешься всему так, словно тебе зарплату принесли? — процедила она.
И была абсолютно права. Назвать Дашин характер легким было бы явным преуменьшением — он был невесомым и парящим над землей, словно разноцветный воздушный шар, что закономерно вызывало раздражение homo sapiens, считавших себя серьезными и твердо стоящими на двух ногах.
Землепотрясная была похожа на шумный праздник, на неутомимо скачущий на полу детский мяч. Заядлая же относилась к категории людей, которые отлично знают: именно детские мячи разбивают оконные стекла и сшибают вазы с сервантов, а на буйных праздниках всегда отдавливают ноги и крадут кошельки. Что же касается воздушных шаров, — их лучше покрепче сжимать за хитрый хвостик.
— О-о-о… — не без удовольствия оповестила она Дашу, — директор к нам направляется. Сейчас получишь очередной втык!
К ним и впрямь подплывал злой и слегка оплавленный жарой директор клуба. Даша сморщила нос и, сняв ноги со стола, сунула их в свои любимые ботинки «как у Джони Деппа», которые носила зимой и летом, с тех самых пор, как грохнула на них сумму, приравнивающуюся к стоимости всей полагавшейся девушкам обуви, включая домашние тапочки.
— Дашенька, — начал директор с не обещавшей ничего хорошего ласковостью сквозь зубы, — вы сегодня вечером петь собираетесь?
— Да, — беззаботно улыбнулась та. — А что?
— Тогда у меня к вам личная просьба — не ходите в зал. А то вы заводите клиентов, садитесь к ним на колени… А потом они осаждают мой кабинет, суют деньги и требуют вас. И угрожают мне, между прочим! Я каждый вечер вынужден под угрозой расправы защищать вашу сомнительную честь. Вы прекрасный арт-директор, Даша, так не ведите себя, как последняя….
