«И этот человек был для меня символом успеха?» — ужаснетесь вы вдруг.
Но кто сказал вам, что Дьявол — символ власти? Вы придумали это так же, как придумываете все свои иллюзии, продиктованные лишь вашим лоховством!
Глава четырнадцатая,
в которой Маша посещает сумасшедший дом
Кирилловское заведение… Туда ездили дивиться, глазеть на сумасшедших и смеяться, потешаться над их прыжками и глупою болтливостью и потом — консультироваться у тамошних ворожек и пророков о будущем.
«Кiевскiй телеграф,» 1864 г.
Припарковав мопед на стоянке у черного входа, Даша старательно огляделась и спрятала ключи от своего двухколесного друга в траве, прикрыв их опознавательным камнем, — так, на всякий случай.
Обогнув здание справа, бывшая сотрудница зашагала в сторону открытой террасы. Теоретически репетиция балета должна была быть в самом разгаре — вечером маячил праздник, и отменять его из-за Дашиного увольнения никто бы не стал. Клуб уже разорился на рекламу, костюмы и прочие фенечки.
«Все рано без меня у них ничего не получится!» — мстительно вздохнула Землепотрясная…
И подавилась собственным вздохом.
На клубном пляже, между гнездами шалашей и сложенными в аккуратные кучи стогами будущих костров Купальца и Крады, с привязанным над ним чучелом «Инквизиции» сидел на песке рыжий кавалер!
Дашино сердце подпрыгнуло в груди так, что пришлось придержать его ладонью.
«Он ищет меня! Ищет меня!» — эта умилительная мысль скользнула по гортани в желудок и растеклась по нутру теплым молоком. А ногам вдруг захотелось кинуться к нему — столь сильно, словно она ждала его всю жизнь, отсчитывая дни до встречи, торопила по телефону: «Ну когда же, когда ты приедешь?», и вот, наконец, увидала его перед собой.
Но вместо этого Дашины умные конечности развернулись сами собой и порысили обратно к черному входу на полусогнутых конспиративных коленях.
Предстать перед рыжим с голым, ненакрашенным и разукрашенным синяком лицом, в грязной, разорванной одежде и уже виденном им разноцветном пиджаке — лучше уж сразу послать его на хрен! Тогда у нее хоть будет иллюзия, что она сама его отшила, а не он сбежал от нее, с криком ужаса, как от конченой золушки.
«Пять секунд, подожди пять секунд! Пожалуйста!!! Я хоть ресницы накрашу…» — взмолилась она.
Даша скользнула в дверь и сразу же вжалась в стену.
— Ну, нормально?! — узнала она голос Алекса. — Я ведь и сам диггер. Увлекался раньше. У меня челюсть отвисла, когда я этот репортаж увидел! Они нас обвиняют, представляешь? Мы — сатанисты! Я так завелся… Сегодня же пойду и объясню им, ху из ху!
— Ты че, совсем сдурел, в милицию идти? — отозвался нравоучительный голос Заядлой. — Они от тебя потом не отвяжутся!
Не видимые Даше охранник и парикмахерша стояли на лестничном пролете, который весь клуб громко именовал курилкой. И Даша мысленно прокляла их обоих: лестница вела в гримерную, где лежал Дашин обширный скарб, а напороться сейчас на эту пару было равносильно полному краху по всем интересующим ее пунктам.
— И не вздумай, — продолжала увещевать Заядлая. — Тебе на новой работе зацепиться надо. Эх, жаль, что эта акция разовая, я бы тоже туда перешла. Там не то, что в этом гадюшнике!
«Да докуривайте уже и валите!» — осатанела Чуб.
Послышалось дребезжание банки из-под кофе, о которую Алекс, видимо, слишком резко затушил бычок, и шарканье подошв о ступени.
— Не знаю, может, ты и права. — Его голос был уже наверху в коридоре.
— Конечно, права. — Они удалялись.
Уф!
Воровато озираясь по сторонам, Чуб заспешила вверх и юркнула в ближайшую дверь, на которой все еще висело ее звездное фото.
— О, пропажа! — подскочил Сани.
Он сидел за гримерным столом, расписывая какую-то бумажку.
— Мы тут все с ума посходили. Все валится! Представляешь, они на меня всю программу свалили… А ты волосы нарастила? Очень удачно! Прямо как настоящие.
Даша, невнятно булькнув, отшвырнула осточертевший пиджак и бросилась к дивану, в брюхе которого проживала ее сумка с вещами.
— Зем, — помрачнел танцор, — их там нет. Директор экспроприировал. И одежду, и мобильный, и книги… Только тюбетейка осталась. Говорит, штраф!
— Что?! Все мои вещи?! — заорала Землепотрясная. Она в отчаянии бросилась к зеркалу и принялась лихорадочно макияжиться первым, что подвернулось ей под руку. — А косметика у тебя есть?
— Сейчас! Сейчас! — Сани принялся суетливо вытаскивать из сумки свою обширную косметичку.
— Меня там парень ждет! — простонала Чуб, подымая руку и показывая ему свой треснувший топ, два края которого были связаны примитивным узлом. — А я в дранье!
— А кто тебя так изрезал? — сочувственно спросил Сани, с опаской разглядывая Дашины посеревшие пластыри.
— Да в стекло врезалась.
— Это ты с ним встречаешься? — не поверил он ее «ась». — На! — Танцор сорвал с вешалки свой сценический полушубок из красных страусовых перьев. — Хоть сверху прикроешься.
— Спасибо, ты настоящий друг! — с чувством поблагодарила артиста Даша.
Торопливо нарисовав на лице некое подобие неземной красоты, она выскочила из своих трехдневных трусов и, нимало не стесняясь голубого коллегу, начала стирать их над раковиной.
— У вас первое свидание? — понимающе захихикал Сани.
— Что-то вроде того. Ну и сам понимаешь… надо не подкачать. Сейчас в туалете под сушкой высушу. Боже, только бы он дождался!
— Тогда лучше без них иди, — толкнул идею танцор. — Так даже сексуальнее.
— Ты — гений! — Чуб сунула в мыльницу мокрый комок белья и нырнула в пушистую шубу. — Ну, как я?! — Землепотрясная торжественно водрузила на голову вновь обретенную тюбетейку.
— Землепотрясно!
Вид у бывшего арт-директора «О-е-ей!» был, безусловно, слегка полубезумный. Но ослепительный, почти осязаемый ореол радостного предчувствия влюбленности делал Дашино круглое, некрасивое лицо несказанно, необоримо привлекательным — притягивающим взгляд, как блестящий предмет!
Даше не сильно везло в любви, но, если перефразировать Черчилля, утверждавшего, что успех — это последовательный переход от одной неудачи к другой с нарастающим энтузиазмом, вся Дашина жизнь была последовательным переходом от одного маразматического романа к другому — со все нарастающим энтузиазмом.
— Супер! — приятель поощрительно обрызгал ее своим одеколоном. — Классный запах. Унисекс! А ты что, совсем убегаешь? Мне поговорить надо. Я с этой вечеринкой просто зашиваюсь.
— Да мне тоже, — вспомнила Даша.
Отыскав глазами свой кулек, она незаметно сунула в карман шубы узелок с Присухой:
