Не обошлось без накладок. Макс в конце посиделок, когда все вопросы решились и разговор плавно перешел на местные достопримечательности, напортачил. Совсем некстати напомнил, что в учебные полеты надо брать с собой как минимум одного стрелка и проверять перед взлетом боекомплект пулеметов. После этих произнесенных спокойным будничным тоном слов инструктор вздрогнул, его рука со стаканом застыла на полпути ко рту.
— Как с боекомплектом? — спросил Антон Сергеевич.
— А вот так. Район прифронтовой. Англичане иногда в гости заглядывают, — заявил раскрасневшийся от коньяка Хохбауэр.
Владимир пнул штурмана под столом по ноге, костеря того про себя на чем свет стоит. Не мог промолчать, циркуль тупоголовый! Потом в рабочей обстановке поставили бы наставников перед фактом, а так…
— Командование дивизии может выделить аэродром в глубине? — Кострюков быстро справился с минутным замешательством и демонстрировал свой уровень. — Мне в Москве обещали, что все вопросы решаются на месте и без промедления.
— У нашей дивизии два аэродрома, оба в полутора сотнях километров от побережья. Все остальное занято немцами. — Говорил Ливанов осторожно, тщательно подбирая слова. — Согласование перебазировки займет несколько недель. Просто так площадку нам не выделят. Надо привозить из Союза свой БАО, аэродромную охрану, снабжение налаживать. Свободных аэродромов нет. Немцы, хоть и союзники, но подселяться к ним нам никто не позволит, тем более с новейшими самолетами.
— Да, на этот счет инструкция есть, — вмешался Макс. — Зато наш аэродром прикрыт зенитчиками.
— Снабжение и обеспечение налажено, — напирал Владимир, — ремонтные службы есть, даже домов для личного состава хватает.
Согласованная атака военных летчиков возымела свое действие. Кострюков сдался, но под личную ответственность старшего лейтенанта Ливанова, чего тот и добивался. График занятий составили в тот же день. Вечером Ливанов подмахнул его у Овсянникова. На следующее утро начались занятия.
Группа пока была небольшая, трое инструкторов прекрасно справлялись с делом. Тем более что все попавшие на переучивание летчики и штурманы рвались в небо. На первом занятии Кострюков и Ливанов четко, доступным образом объяснили: чем быстрее сдадим зачеты и получим допуск от инструкторов, тем скорее вернемся к боевой работе. Отлынивать от учебы никто и не собирался, наоборот, курсанты с азартом наседали на наставников, требуя показать, объяснить, дать пробовать.
Через три дня Антон Сергеевич, как и обещал, вывел Ливанова в учебный полет. Вместо стрелка Владимир взял с собой Макса Хохбауэра. Штурман уж больно настойчиво просил не бросать его на земле сиротинушкой неприкаянной. Чего только ради друга не сделаешь. Пришлось уважить.
Самолет Владимиру понравился. Кабина удобнее, чем у старой машины, все рукоятки, педали и индикаторы на месте. Обзор со штурманского места не в пример лучше. Управление у самолета легче, моторы трудолюбиво тянут машину вперед и не думают закашливаться на малых оборотах. Определенно бомбардировщик хороший. Прекрасная рабочая лошадка дальней авиации.
Вот с вооружением не ахти. То, что Овсянникову рассказывали про новую машину, дескать, специально для нашего корпуса, сам Чкалов настоял… Нет, все это оказалось пустой болтовней. В люковой установке вместо обещанного «БТ» стоит старый ШКАС. В кабине штурмана пулемет не спаренный, а обычный одноствольный, ШКАС, естественно. А вот в верхнюю турель уже на заводе поставили «березу». Кострюков по секрету шепнул, что вскоре в серию запустят новую модификацию пулемета. Он будет удобнее, точнее и надежнее.
На взлете оккупировавший штурманскую кабину Антон Сергеевич настороженно поглядывал на подопечного через снятую на учебной машине перегородку. Когда самолет, оторвавшись от бетонки, немного просел, инструктор потянулся было к сектору газа, но остановился. Владимир Ливанов нормально справился с управлением, не перегружая моторы, взлетел и повел машину вокруг аэродрома.
Четко, удерживая высоту, выполнить «коробочку», кабрирование, повороты. Машина, ревя моторами, лезет вверх, летчика и инструктора прижимает к креслам. Поднявшись на три километра, Владимир перевел самолет в горизонтальный полет. Можно оглядеться по сторонам, показания приборов в норме, моторы и не думают перегреваться после заданной им работы: закинуть тяжелую машину в верхний горизонт. Самолет прекрасно слушается рулей, механика крыла работает, триммеры настроены так, что нагрузка на штурвале минимальная. Все равно что за рулем полуторки едешь. Восхитительно!
Душа на такой машине поет! Не увлекаться, рано еще. Правый вираж, бомбардировщик разворачивается со снижением и скользит, планирует к аэродрому. Пикирование Ливанов пока не пробовал. Рано. Естественно, ему жутко хотелось опробовать машину как следует, покрутить в небе «восьмерки», завернуть пару фигур, разогнаться до предельной и затем сбросить скорость «змейкой». Хотелось выжать из самолета все, что только возможно. Руки зудели от желания. Собрав волю в кулак, Владимир повернул самолет к аэродрому. Рано. Рано еще. Нельзя в первом вылете строить из себя аса.
Посадка у Ливанова прошла на троечку, замечтался, расслабился и не удержал высоту, плюхнулся рылом в лужу. Нет, все нормально. Машину не разбил, никто, кроме своих, и не понял ничего, но… Стыдно было. Как пацан малолетний, чуть было не угробился. Хорошо, еще Кострюков не взял в свои руки управление, иначе от позора умереть можно было бы. Так опростоволоситься!
— Неплохо получилось, — негромко проговорил Антон Сергеевич, когда бомбардировщик замер на стоянке.
— Посадка паршивая! — бухнул в ответ Владимир, уши у него со стыда нестерпимо горели.
— Бывает, ты в следующий раз газ резко не убирай, — посоветовал инструктор.
Разговаривал Кострюков спокойным наставительным тоном, как с маленьким. Владимир хотел было заявить в ответ, что и сам все знает, а газ сбросил, потому что не привык к таким мощным моторам. Только открыл рот и запнулся на полуслове. Какой ты, к чертям собачьим, летчик, если на машину вину сваливаешь! Ошибся — так и скажи. И нечего тут разводить детский сад!
— Все нормально, старлей, — добавил Кострюков. Он-то прекрасно понял, что сейчас творилось в душе Ливанова. — Взлетел ты хорошо, а на «ДБ-ЗФ» взлет — это самое сложное.
Учеба, осваивание нового самолета полностью поглотили Ливанова и Хохбауэра, отняли все свободное время. Они даже в город не отпрашивались. Товарищи с утра до вечера находились на аэродроме или в учебных классах. Кроме того, Владимиру добавилась работа по комплектованию новой эскадрильи. Через неделю занятий у него в подчинении было 8 экипажей. Из них шесть требовалось переучить на «ДБ-ЗФ», а прибывших из Союза на новеньких самолетах лейтенантов Семипалова и Загребущего влить в слетанный, прошедший огонь Англии состав. Как выяснилось, дали Ливанову молодняк неоперившийся, прямиком из училища, месяц службы под Воронежем не в счет.
Времени на отдых у Владимира Александровича, так его уважительно именовала молодежь, не было абсолютно и катастрофически. В результате старый товарищ Дима Гордеев успел обидеться, рассориться в пух и прах и вновь помириться с Володей. Причиной было банальное нежелание новоиспеченного комэска тратить свое время на поездки в Ла Бурж.
