Сам Дима рвался в город всеми фибрами души, он был готов брать на себя внеурочные дежурства, напрашивался на самые сложные задания, летал осветителем цели и фоторазведчиком, лишь бы получить заветное внеочередное увольнение.
Влюбился мужик не на шутку. Оплела его юная черноглазая красотка, да так, что Дмитрий на себя стал не похож. Похудел, бриться стал тщательнее, в увольнения всегда ходил в отутюженной форме, с подшитым воротничком и в надраенных до блеска сапогах.
Володя на это внимания не обращал, у самого дел невпроворот, но Макс вовремя просек ситуацию. Он и уговорил Владимира устроить себе выходной и составить Диме компанию. Дескать, нельзя быть эгоистом. Товарищ пропадает, надо своими глазами посмотреть, что там с ним делают. Заодно Хохбауэр напомнил про ту светленькую миловидную девицу. Элен вроде ее звали.
— А вдруг встретим? Чем черт не шутит. Поговоришь, развеешься, в синематограф сводишь. Вон Абрамов предупреждал: в «Колизее» идет «Триумф воли».
— Так он же запретил на него ходить, — не понял Владимир, — говорит: фашистский фильм.
— Вот и сходим, сами поглядим на нацистскую пропаганду, — на лице Макса расцвела ухмылка, — оценим, что там такое страшное и почему наш помполит после просмотра на белый свет такими шальными глазами зырил.
— А ты откуда знаешь?
— Ребята видели, как наш политрук из кинозала выходил, как раз после вечернего сеанса.
— Ну, ты даешь!
— Это не я, это Абрамов дает.
На следующий день друзья взяли увольнительные в город. С ними был и Дима Гордеев. Лейтенант вернулся с задания под утро, но выглядел свежим и заявлял, что трех часов сна ему за глаза хватает. Естественно, Гордеев обрадовался тому, что его друзья нашли время развеяться.
Пока полуторка тряслась по асфальту до Ла Буржа, товарищи сохраняли молчание или обменивались короткими, ничего не значащими репликами. Расставшись с однополчанами на площади перед ратушей, трое друзей свернули в переулок и поспешили к тому самому мостику, на котором они и познакомились с девушками. По дороге Дима купил букетик гвоздик у уличной торговки.
— Иногда надо, — вздохнул Дмитрий, отсчитывая 50 пфенингов. — Сара очень любит живые цветы.
— Вот жлоб! — изумился Хохбауэр. — Не мог в поле за аэродромом нарвать охапку.
— Так ведь… — не нашелся как ответить Гордеев.
— Учись у старших, пока мы живы, — мрачно пошутил Владимир.
— Сплюнь, дурак! — налетел на него Макс.
Гордеев, не обращая внимания на стихийную перепалку, поспешил вниз к набережной. Товарищам ничего другого не осталось, как догонять полкового Ромео. Через пять минут они вышли к речке и тому самому мостику. Ничего здесь за прошедшие дни не изменилось, река, парк, облупленные скамейки, пара сизоносых французов, расположившихся под кустом с бутылкой крепленого вина. Были там даже трое летчиков-истребителей из переброшенной в ближний тыл на доукомплектование и отдых немецкой эскадрильи.
Союзники чинно гуляли с девушками вдоль набережной.
— Ну и где наши прелестницы? — поинтересовался Владимир.
— Подойдут. Я с Сарой договорился, она каждый день проходит мимо этого моста. Если у меня получается, я ее встречаю.
— А если нет? — грубовато поинтересовался Макс, он хотел было добавить пару циничных комментариев по поводу моральных норм местных красоток, но, поймав красноречивый взгляд Дмитрия, умолк.
Шутка не получилась, ровно через две минуты между деревьями парка мелькнули знакомые фигурки девушек.
Пока Дима целовал щечку Сары, Владимир несмело приблизился к Элен. Смущенно улыбнулся.
— Здравствуйте, — произнесла девушка по слогам.
Все накопившееся напряжение моментально куда-то исчезло. Молодой человек вежливо поклонился и поцеловал девушке ручку. Почему бы и нет? Жизнь идет. Нечего замыкаться в себе и отказываться от простых житейских удовольствий. Погулять с красивой, милой девушкой, например.
В итоге день прошел замечательно. Как заметил Владимир, Дима и Сара давно нашли общий язык, болтали вдвоем на дикой смеси французского, русского, немецкого и польского языков. Понимали ведь друг друга! Прекрасно понимали. Самому Владимиру в разговоре приходилось прибегать к помощи Макса, выученные в школе немецкие слова не спешили выбираться из темных закоулков памяти. Немногие фразы на французском, которые Ливанов зазубрил на новом месте, звучали в его исполнении так, что девушкам приходилось переспрашивать. Нет у человека склонности к языкам, и все тут.
Зашли они и в кинотеатр. Макс настоял. Сара, увидев афишу, напряглась, глаза девушки сузились. Тщательно подбирая слова, подруга заявила, что не пойдет на эту мерзость. Пришлось уговаривать всем вместе. Неожиданно на помощь пришла Элен. Так, с перевесом четверо против одной, вопрос решился самым что ни на есть демократическим способом.
Впрочем, фильм оказался интересным. Макс переводил текст на русский язык и под конец напомнил, что «Триумф воли» считается программным фильмом национал-социалистической партии. Владимир не понял, почему Абрамов специально запрещал летчикам на него ходить и почему Сара весь сеанс сидела напряженная, неестественно выпрямившись и бросая по сторонам злобные взгляды. Странно. Кино было о том, как люди строят социализм, как сами выбирают свою судьбу, отказываются от мрачного полуфеодального прошлого. Фильм о гордых, ответственных и справедливых людях.
Неужели вся Германия такая? Владимир раньше об этом не думал, считал немцев плохими людьми, недаром в газетах в свое время ругали Гитлера, обвиняли его в том, что загоняет свой народ под ярмо эксплуатации и преследует всех инакомыслящих. Но если немцы выбрали Гитлера канцлером, вождем, значит, они все или почти все такие же негодяи. Странно, как народ может быть плохим? Даже среди цыган встречаются хорошие люди, что уж говорить о немцах!
После кино, когда они проводили девушек до дому и возвращались к площади, время поджимало, Владимир понял, почему ему фильм показался неуловимо знакомым и таким близким. На экране был Советский Союз. Нет, не наш Союз, а очень похожая на него страна. Пусть сходство на первый взгляд незаметно, пусть называется это иначе, и строят они свое светлое будущее по-другому. Идут они к той же цели, что и мы. Они тоже хотят жить в справедливом обществе, в сильной, богатой, свободной стране. Они такие же, как мы, или хотят быть такими.
* * *
Время для молодых летит незаметно. Курсант Володя Ливанов не заметил, как прошел целый год. Училище. Новые друзья. Лекции. Вылеты с инструктором, а затем и самостоятельно. Все было впервые. Непривычная армейская дисциплина. Муштра. Жизнь в казарме. Утренние и вечерние построения, и не дай боже опоздать! Придется вне очереди сортиры драить, а на экзаменах не спрашивают, почему пропустил. Там даже не спрашивают, почему не знаешь.
Только потом, задним числом, перед выпуском Володя понял, что курсантов не зря мордовали построениями, перекличками и требовали отчет за каждую секунду опоздания. И по плацу их гоняли не зря. Это тоже важная составляющая подготовки будущих военных летчиков. Строй вырабатывает чувство локтя, учит ощущать ритм и незаметно превращает вчерашних пацанов в мужчин. Без вбитой в подкорку дисциплины, без умения беспрекословно подчиняться приказам, без старорежимной муштры армия превращается в вооруженный сброд.
