В нашем полку вечером 18 сентября организовали второй с момента перебазировки на аэродром Ла Бурж концерт самодеятельности. Помполит в этом отношении оказался молодцом — радовал личный состав не только лекциями о политическом положении и здоровом образе жизни, но и такими вот мероприятиями.
Подготовку к концерту начали еще днем, когда стало ясно, что все вылеты на сегодня отменяются. Первым делом Дмитрий Сергеевич объявил запись всех желающих выступить и продемонстрировать свои таланты. Заодно помполит лично обошел всех, кому, по его мнению, излишняя скромность мешала раскрыть природные дарования и убедил не прятать от народа способности, а показать, что наши еще как могут. Нашими в каждом конкретном случае оказывались штурманы, стрелки, механики, мотористы, бойцы БАО, рота охраны. Надо отдать Дмитрию Сергеевичу должное — умел он подмечать способности и особенности каждого, общественную работу вел не для галочки.
Овсянников тоже подготовил сюрпризец. Пригласил на концерт соседей из первой группы второй бомбардировочной эскадры люфтваффе. Подполковник решил воспользоваться поводом и дать своим людям возможность поближе познакомиться с немецкими коллегами.
Нехорошо получается — в небе над Англией встречаемся, работаем вместе, а на земле и не знаем, где их аэродром находится. А «Юнкерсы», оказывается, всего в трех десятках километров от нас базируются. Раз высшее руководство не имеет ничего против немцев, сотрудничество развивает во всех сферах, то нам, грешным, тем более не стоит пренебрегать обществом союзников.
Немцы от приглашения не отказались. Прикатили точно в назначенное время почти всем своим летным составом. Вечером после ужина однополчане вместе с гостями собрались в пустом ангаре рядом со складами на дальнем конце летного поля. Другого подходящего помещения, способного вместить всех желающих, не было. Ребята втащили сколоченные заранее скамейки, включили лампы, и началось…
Концерт вышел на славу. Пусть среди однополчан не оказалось профессиональных артистов, певцов, поэтов, музыкантов и танцоров. Все это ерунда. Главное — от души. Аплодировали всем. Наиболее понравившихся исполнителей просили выйти на бис.
Лейтенант Гордеев, декламировавший стихи Маяковского и Хлебникова, еле вырвался со сцены, однополчане никак не хотели его отпускать. На законную жалобу: дескать, горло пересохло, язык заплетается, не менее дюжины человек разом вызвались сбегать за лекарством в заветный тайник, но только чтоб Дмитрий еще что-нибудь прочел. Пришлось вмешаться старшему политруку Абрамову и вызволить бедного чтеца. Впрочем, сам Гордеев по этому поводу не расстраивался и клятвенно обещал в следующий раз продолжить выступление.
За чтением стихов последовала виртуозная игра на балалайке под аккомпанемент бутылок, ложек, свистков и других, с позволения сказать, «инструментов». Отличились в этом деле комвзвода Паршин и целая бригада механиков.
Не успели стихнуть аплодисменты, как вперед вышел Виктор Фролов. Сбросив гимнастерку и рубаху, стрелок прошелся перед товарищами, поигрывая мышцами, и попросил притащить вон ту железяку. Блок цилиндров авиационного двигателя несли трое обливавшихся потом механиков. Зал притих. Виктор обошел вокруг бандурины, поплевал на ладони и присел, взявшись руками за корпус.
— Р-р-раз! — мышцы на плечах и руках воздушного стрелка вздулись буграми.
Атлет взял вес на грудь. Толчок! Блок цилиндров в центнер весом взлетел вверх. Зал взорвался аплодисментами. Фролов сделал пару шагов с грузом на вытянутых руках, повернулся, красуясь перед товарищами, отнес железку в дальний угол и бросил наземь.
— Ура-а-а! — загремело под сводами ангара. Ребята повскакали с мест, аплодируя полковому силачу.
Следующим номером Виктор Фролов вытащил на сцену Ливанова и Хохбауэра и усадил их себе на плечи. Богатырь играючи поднял обоих командиров одновременно и пронес по сцене, а затем в зал.
— Вот это да!
— Ура!!!
— Знай наших! — выкрикнул кто-то из воздушных стрелков.
Выступление прошло на ура, овации не стихали до тех пор, пока помполит не объявил выступление чечеточников. Потом экипаж майора Чернова разыграл короткую пьесу. Талантов в полку было немало. Всех поразил державшийся особняком, стеснительный лейтенант Загребущий. Только недавно прибывший в полк молодой летчик очаровал товарищей художественным свистом.
На каких-то десять минут ангар превратился в весенний лес. Пение соловья, иволги, клекот дрозда, уханье совы, чириканье воробьев и синиц — это было непередаваемо. Под конец выступления Загребущий изобразил звук идущего на посадку «ДБ-3», да так натурально, что несколько человек выскочили на улицу посмотреть, кого это там принесло в такую непогоду и не стоит ли включить посадочные прожектора?
Приехавшие на концерт немцы вначале стеснялись, держались особняком. Хотя то тут, то там завязывались случайные разговоры между нашими и гостями. Командир кампфгруппы майор Гюнтер Поленц, видя такое дело, показал своим пример, подсев к подполковнику Овсянникову и предложив тому угоститься коньячком. С точки зрения Абрамова, это была натуральная диверсия — раз командир прилюдно остаканивается, то и подчиненным не возбраняется. Ради приличия командиры вышли на минуту за ворота. Гюнтер Поленц прекрасно понял своего русского коллегу — нечего людям дурной пример подавать. Это подводники на отдыхе пьют почище поляков, летчикам же к лицу умеренность.
Дальше дело пошло веселее; видя, что руководство идет на неформальный контакт, простые летчики, штурманы и стрелки тоже потянулись к соседям. Языковой барьер сломали быстро. Все советские стрелки-радисты еще в Союзе прошли курсы немецкого языка, остальные уже во Франции поднабрались словечек и выражений.
И как всегда в таких случаях, люди меньше всего думали о разнице в идеологии, политических вопросах и прочих глупостях. Человека интересует обычная жизнь. Каково денежное содержание военного и есть ли какие-то льготы? Как семья, где дети летние каникулы проводили? Как там у вас с жильем? Что бывает в магазинах и в какую цену? Обсуждались налеты английской авиации на немецкие города.
Выступления шли одно за другим. Наконец-то осмелели и гости. Компания летчиков подошла к старшему политруку Абрамову — в нем безошибочно узнали главного распорядителя концерта, попросили разрешить и им исполнить пару песен. Естественно, инициатива была воспринята на ура. Следом за этой группой на сцену потянулись и другие. Так концерт самодеятельности незаметно перерос в вечер дружбы между народами, как потом с пафосом выразился помполит.
Закончились выступления поздно ночью. Пока чествовали наиболее отличившихся артистов, пока провожали гостей, не заметили, как время перевалило за полночь. Бывает. Завтра все равно полетов не будет, так что нечего беспокоиться о соблюдении режима. Людям иногда надо отдыхать.
Сам Овсянников мероприятием остался доволен. Такие концерты сплачивают людей, позволяют им на несколько часов забыть о войне и вернуться в мирную жизнь. Пусть даже так, просто забыться. Забыть, что завтра опять идти в бой и опять кто-нибудь не вернется на аэродром. Усталый и довольный Иван Маркович лично обошел посты периметра, заглянул на КП и отправился домой. В эту ночь он впервые за последнее время выспался. Разрядка благотворно сказалась не только на рядовых летчиках, но и на командире.
