Виктор Николаевич, вжимаясь в землю, следил за нескладной фигуркой паренька. Лешко бежал изо всех сил, но голову при этом не терял. Парень держался середки тропы, в нужных местах притормаживал, аккуратно пробегал по гатям, перешагивал через растяжки, высоко поднимая ноги.
– Уходим! – прозвучала команда, когда разведчик промчался мимо залегшего у корней старой сосны пикета.
– Что сидим? – рядом с Котловым материализовался капитан Ост. – Немцы идут.
– Много?
– Достаточно.
На этой жизнеутверждающей ноте разговор завершился. Вдалеке громыхнуло. Через минуту последовал еще один взрыв. Немецкая поисковая группа напоролась на мины.
Партизанский отряд собран. Сидеть на острове нет смысла. Даже если отразить штурм, сбить атаку через болото, противник перекроет вторую дорогу и подтянет вертолеты. Заблокирует в ближайшие часы все входы и выходы, если уже не перекрыл. Виктор Котлов покосился на Юргена: а не в ловушку ли идем? Но, трезво поразмыслив, вице-адмирал решил, что это к лучшему. Пленных в голову колонны не поставят. Когда по партизанам ударят пулеметы, будет шанс успеть плюхнуться на землю, вжаться в болотную гниль и выжить.
Уходили быстро. Первым, на удалении сотни метров, дозор из трех человек. Следом основные силы. Замыкали отход четыре партизана. Этим досталось минировать тропу и топить гати, при возможности. Если первую сотню метров еще шли спокойно, осторожно, то дальше пришлось бежать. Немцев не видно, но Юрген не зря подгонял людей. Посреди болота отряд представлял собой не более чем мишень.
Немцы оказались не промах. Гать они перемахнули быстро. Видимо, попавшиеся им мины ненадолго задержали группу. Всего через полчаса после того, как последний боец капитана Оста покинул остров, за спиной партизан воздух резанула длинная автоматная очередь. Люди успели пройти около километра. Остров только-только скрылся из виду.
Черт побери! Пся крев! Можно не успеть. Бегом! Быстрее. Надо успеть!
Когда отряд миновал выступавший над болотом небольшой холмик – бугорок земли в окружении тины и зарослей рогоза, – замыкающие остановились. Все делалось без приказа. Люди сами поняли, что им придется остаться заслоном. Что ж, место удобное. Четыре бойца могут надолго задержать противника.
Немцы, видимо, почти сразу поняли, что партизаны сбежали из лагеря перед самым их носом. Дорожка через болото тоже нашлась быстро. Вскоре по лесу прошлись длинные неприцельные очереди. На испуг бьют. Пытаются заставить залечь, запаниковать, обнаружить себя ответным огнем.
Виктор Котлов ждал, когда за спиной рванут мины. Он сам видел, как партизаны перекрыли гать растяжками, утопили под настилом несколько нажимных противопехотных. Нет, тщетно. Противник настигает. Ударили короткие злобные очереди штурмгеверов заслона. В ответ запело не менее десятка стволов. За спинами партизан разгорался бой. Может, Виктору Николаевичу показалось? Нет, ветер опять доносит обрывки команд на немецком.
Бежать не хочется, а надо. Хмурые ребята в камуфляже подгоняют пленных. Упавшего было в грязь Рината бесцеремонно подняли под руки и направили вперед добрым пинком под зад: «Пошевеливайся, кляты москаль!».
Приходится подчиняться. А за спиной идет бой. Немцы прижимают партизан огнем, а сами, видимо, подбираются к холмику. Брум! Рвануло как следует. И еще. Высокий противный свист и глухой удар взрыва.
– Панцершреками колупают, – заметил неизвестно откуда взявшийся Марко.
– Гранатометы? – хрипит Виктор Котлов.
Нет, заслон долго не продержится. Противники серьезно оснащены, работают как следует. Перестрелка за спиной на какое-то время стихла, а затем снова вспыхнула. На этот раз очереди короче. И голос автоматов казался злее.
Партизаны огибают вытянувшуюся у них на пути лужу темной вонючей воды, перепрыгивают через промоину между двумя островками твердой земли. Еще десяток шагов. Пейзаж незаметно меняется. Под ногами трещат сучья. Рядом с тропкой зеленеют небольшие пушистые сосенки. Поросший костяникой склон, перистые листья папоротника. Болото кончилось.
Люди бегут, не останавливаясь. Бой на болоте еще продолжается, но перестрелка идет лениво. Короткие одиночные очереди с большими перерывами. Взрывов реактивных гранат не слышно. Неужели у немцев было только две ракеты? Или решили сберечь боеприпасы? Трудно сказать.
Отряд скрывается в лесу. Впереди все спокойно. Выстрелов не слышно. Тропа идет поверху оврага, обходит холм, ныряет в заросшую травой по грудь низину. Виктор Котлов уже окончательно потерял ориентировку. Ему кажется, что сейчас люди опять выйдут к болоту. Вон справа светлеет прогалина. Это только кажется. Грунт под ногами сухой и твердый. Светлое пятно остается позади, людей со всех сторон окружает темный мрачный смешанный лес. Тянет сыростью. Высокий подлесок закрывает солнце, приходится продираться через заросли орешника и молодого граба.
За спиной слышится топот и треск веток. Котлов оборачивается. Позади, в сотне метров, мелькает пятнистая куртка. Немцы?! Партизаны сбавляют шаг. Вскоре колонну догоняют трое из оставшихся в заслоне бойцов. У одного разорван рукав фельдграу. Рана наспех перевязана окровавленным бинтом прямо поверх солдатской куртки. А четвертого нет. Все ясно и понятно. И спрашивать не стоит.
Ребят молча пропускают вперед. Эти уже отвоевались. На сегодня. Ни у кого не хватит подлости второй раз оставить в заслоне людей, только что вырвавшихся с того света и выкупивших время для отхода отряда.
А вот Лешко, наоборот, отстает. Парень явно собирается взять на себя преследователей. Виктор бросает недоуменный взгляд на Марко. В глазах вице-адмирала явственно читается немой вопрос.
– Парубок из лесных, – бросает Марко, – не пропадет. Лешко любого из нас вокруг трех сосен заплутает, через лес напрямик как по шоссе пройдет, здесь ему и кров, и стол, и дом родной. Защита и укрытие тоже, – добавил партизан.
Виктор Николаевич ждал, что за спиной послышится знакомый треск выстрелов. Минуты бежали за минутами, а перестрелки не было. Ни единого звука. Только топот ног, тяжелое дыхание товарищей, шорох травы и сухих листьев под ногами.
Через полтора часа капитан Ост объявил привал. Люди попадали на землю как подкошенные. Виктор Николаевич лежал на спине и, жадно глотая ртом воздух, думал, что это проклятое приключение в конце концов его доконает. Не мальчик уже по болотам бегать. Опустившийся рядом Дима Комаров выдал тираду, состоящую из многоэтажных морских терминов, да с такими загибами, что не каждый боцман повторит.
– Немцы, гады! – нервно дернулся Ринат. – На болоте застряли, уроды!
– Тише, а то местные батыры услышат, – заметил Черкасов.
– А пусть! Имел я этих батыров! И мать их тоже имел!
– То-то тебя под белы ручки волокли, – рассмеялся летчик.
Штурман дернулся, как от удара, повернулся к Алексею, бешено вращая глазами. Сейчас бросится на товарища. И тут что-то внутри Рината сломалось. Он опустил голову, закрыл лицо руками да так и застыл. Черкасов только головой покачал – сорвался человек. Понятно ведь, бежать пытался, а не удалось. Тяжко.
